Девчулям хит всех выпускных про поцелуй зашел с бешеной силой. Три раза на бис сыграл. Правда указанный возраст их смутил, но я отбоярился тем, что песня эльфийская. Они те еще чудики, у них в пятьдесят не каждая целовалась.

Вечеринка перед моим отъездом на смотрины королевскому совету робко начинала разгораться, когда я понял, что закусками подвал у нас забит, но с горячими блюдами плохо. Потому вызвался сходить до таверны, заказать еды, а заодно воспылал передать раритетный набор кузнеца Исхиросу. Предательской мордой быть не хотелось: Камия, значит, мастером стала, а Исхирос в безвестности прозябать будет. Что за дела, когда «Маргарита» появляется раньше «мастера»? Совсем не по классике.

«Не бывать этому», — решил я, взял Верлиту под ручку, чтобы потестить заодно скил у Аякса и выдвинулся на передовую борьбы с голодом и за высокие нравственные идеалы. У вызова элементалей большой кулдаун: раз в два часа, но проточенное умение откаты сильно сокращает. Заодно нас будет охранять: я тут насмотрелся, как он сорокауровневым боссом землю вытирает, сильно элементаля зауважал.

На людях показываться совсем не хотелось: самурцы сейчас как аргентинцы после победы в финале чемпа по футболу, еще качать начнут. Пошли тихими переулочками, а по пути Верлита вдруг задала вопрос: «дядя Джерк, ты же самый сильный в команде?»

— Только в бою, — честно признался ей. — перед красивыми и маленькими девочками я совершенно беззащитен.

Верлита довольно хихикнула, но от темы не отвлеклась.

— Почему ты делаешь так, что все остальные думают будто Аиша самая сильная?

Вопрос очень хороший, но объяснять все умозаключения, расклады, пиар и интриги королевского двора маленькой девочке немного сложно. Требуется доступная аналогия.

— Вот смотри, — предложил ей, — ты — народ. Вообще весь народ Шайна от аристо до простого серва. Представила?

Она задумчиво надула щечки и машинально одернула платьишко, прихорашиваясь и примеряя на себя такую ответственную роль. Я не мешал ей.

— Уху, — гордо сказала она, проникнувшись — с тобой говорит народ Шайна, внемли мне!

— Народ Шайна, — остановившись, торжественно обратился к ней и протянул обе руки, — у меня для тебя два мороженых: одно в левой руке, второе в правой. Ты можешь взять только одно. Выбирай!

Верлита посмотрела на мои вытянутые руки с воображаемым мороженым и задумалась. Подвох она почувствовала, но не разобралась.

— Да какая разница, — отчаявшись сказала она наконец, — любое взяла бы.

— А если в правой обычное, — коварно задал вопрос, — а в левой мороженое с клубникой и бананами, сверху засыпанное шоколадно-коксовой стружкой?

— О, о, — чуть не закапала своей слюнкой платье Верлита, — разве такое бывает?

— Пока нет, но я обязательно сделаю, — успокоил её, — вот Аиша — наше мороженое из левой руки.

Мы прошли еще немного.

— А в правой руке принц Шилнагаил? — догадалась она.

— Не совсем так, — постарался, чтобы она поняла, — вообще неважно кто: хоть король или эпический герой. Важнее само присутствие выбора и то, что народ об этом знает. Тогда такую фигуру трогать не станут.

«Или попробуют убрать, но такому типу я не завидую», — добавил про себя.

— Открывай, сова, медведь пришел! — постучал я железным кольцом в дверь дома Исхироса и про себя добавил, что с Пятачком.

Лавка и дом у него в одном помещении, только вход в лавку с улицы, а в дом сзади.

Нам открыл дверь подмастерье с опухшей рожей, вяло выразил своё почтение и сказал, что кузнец у себя, но спит или работает не ручается. Сам только проснулся после двадцати четырех часовой смены.

«Что это они так перерабатывают?» — удивился я, но потом вспомнил про баф повышенной преданности и допер. Всю ночь похоже, Исхирос заправским дятлом, стучал долотом по камню.

Просочившись внутрь, мы увидели Зига и Мария с подмастерьями. Часовщик возился в механизме башенных часов, что-то подкручивая, а Марий набивал формовочную рамку литерами.

Циферблат, прикрепленный к стене был уже расписан под герб и даже в полумраке мастерской блестел и сиял со страшной силой масляного искусства.

— Какая красивая птичка, — восторженно прошептала Верлита.

— Это символ нашего Шайна, водяной орел, — объяснил я девочке. — познакомьтесь, Орлик — Верлита, Верлита — Орлик.

Верлита сделала книксен.

— Вечером подойдет Дейв и всю ночь будет сушить краску, — подошел к нам Зиг Бердан. — Завтра с утра покроем лаком из льняного масла с сандараком, обдуем и в обед начнем крепить на крыше фасада. Жаль ваша милость не застанет это чудо. Ведь это полностью ваша заслуга.

Ну да, с утра мы с Аишей отъезжаем в столицу.

— Быстро, — оценил я, — молодцы. Исхирос еще отсыпается?

— Мы не видели его со вчерашнего дня, — понизил голос Зиг, — он как зашел в ту комнату еще не выходил.

Он махнул рукой в сторону двери в личный зал мастера. Я-то туда заходил и знал, что там стоит тальковый камень, из которого Исхирос делает примерочную скульптуру принцессы.

— А что там за дверью? — заинтересовалась Верлита.

— Там дяденька Исхирос прячет принцессу, — ответил ей, — но это тайна так-то.

— А разве так можно? — удивилась она.

— Ну не на сеновале же её прятать? — обиделся я за кузнеца, — пошли сама увидишь.

Мы толкнули дверь и заглянули в святая святых самурского кузнеца. Посторонних он не приветствовал, закрывался на ключ, но, как я и рассчитывал, всекоролевским бафом преданности его накрыло так внезапно, что запереться он позабыл.

В личном зале, кабинете или потайной мастерской — не знаю, как сам Исхирос звал своё обиталище, частенько заменяющее ему дом, хотя пройти до кровати ему метров тридцать — было светло. Артефакт света в виде шара адуляра, это такой полевой шпат, с закачанным в него заклинанием, на трехногой подставке освещал горделивую фигуру Аиши, со вздетой палочкой.

«Уже хорошо, что принцессу в одежде высек, — порадовался про себя, — мог бы и в античном стиле «кора», сработать».

В ногах у неё мирно храпел уработавшийся кузнец.

— Ух ты, — пораженная Верлита подскочила к скульптуре. — Красотища! Как настоящая!

Даже превосходит в чем-то: лицо пафоснее и грудь побольше. Вслух я конечно таких глупостей не говорил. Что с Ихсироса взять: он как нейросеть, у неё по умолчанию все большегрудые красавицы, как на подбор. С другой стороны, на нейросеть бафы не действуют, а за принцессу с щупальцами вместо рук здесь и убить могут. Всё он хорошо сделал, если на подставку высокую водружать, снизу размеры будут меньше смотреться. Да и принцесска наша подрастает.

Волшебники с каждым уровнем физику тела всегда подтягивают, даже если доходягами до этого были.

— Здорово, — согласился я, — но это только опытный образец. Настоящая скульптура будет выше в два раза и из мрамора.

Прямо у статуи нас и осенило бафом. За кузнеца стало приятно: не просто опытный макет, а признание этого мира в полноценном произведении искусства. Баф был мастеровым: плюсик к творческим умениям. «Статую надо допилить и в общий зал выносить», — подумал я.

— Ержан! — потряс я кузнеца за плечо, — вставай, э, салам алейкум, на работу пора!

Кузнец заморгал просыпаясь, разглядел меня и бодрячком вскочил на ноги.

Я сразу торжественно преподнес ему раритетный набор кузнеца.

— За беспорочную службу, за неистовое рвение, преданность и выдающееся мастерство, — озвучил для него за принцессу небольшую речь, — от имени её высочества, позвольте преподнести достойный вашего труда подарок, достопочтенный Исхирос Самурский.

Он как коршун набросился на шкатулку, открыл и прослезился.

— Это же редкость какая, менее тысячи золотых стоит, — прошептал он, подняв на меня своё бородатое, искаженное радостью лицо, — о таком наборе я ни в столице не видел, не слышал, ни где-либо еще.

— Дружище, её высочество знает о твоих стараниях, — ласково похлопал кузнеца по плечу, — ты трудишься, не жалея себя, потому сегодня отдыхаешь. Идешь в таверну, принимаешь для профилактики рюмочку-другую гномьей особой. Плотно ужинаешь, может даже заглядываешь в заведение к Треске, высыпаешься и завтра начинаешь спокойно работать. Мрамор будет только через неделю. Её высочество сказало — это приказ. Осознал?