– Ольга! – ее внезапно выброшенная вперёд правая ладошка заставила его стушеваться и на мгновение лишиться скоординированной речи.

Высокая, чуть выше его, брюнетка, стройная, обвораживающе красивая, с необыкновенно правильными чертами лица, зеленоглазая, в бежевой кофточке и черных облегающих кожаных легинсах, она сразу и прочно завладела всем его существом.

– Давайте, поболтаем! – Ольга стремительно исчезла в проеме коридора и уже через мгновение присела на невысокую табуретку за кухонный столик.

Он медленно прошел за ней, отодвинул другой табурет, медленно сел, повернувшись к ней, наклонившись в ее сторону, глазами словно соединившись с ее взглядом.

– Вы хотите продать комнату и двухкомнатную квартиру и купить трёхкомнатную?

Он кивнул, все так же не отрывая от нее пристального взгляда.

– Я должна посмотреть документы. Они у Вас с собой?

Пока он доставал бумаги, Оля сидела практически неподвижно, перекинув ногу на ногу, изредка хлопая ресницами, улыбаясь, являя собой ту неизъяснимую грацию молодой и прекрасной женщины, которая знает наверняка, что нравится мужчине. На взгляд ей было тридцать два года, возраст расцвета женской красоты, подобно цветку распускающейся в лучах утреннего солнца. Она быстро и внимательно просмотрела бумаги, задала несколько несущественных вопросов и предложила назначить встречу уже на месте, чтобы своими глазами увидеть все, с чем ей предстояло работать.

Когда он спускался вниз и выходил на улицу, то задел плечами двери лифта, а при выходе из парадной задумался так, что не сразу сообразил, где находится кнопка от домофона.

«Оля», – пело все его существо, и все вокруг было Оля. Буквы номерного знака едущей впереди машины складывались в ее имя, сентябрьское солнце, мягко светившее в лобовое стекло, излучало ее имя, осенние листья кружили в вальсе, имя которому было Оля. Он ехал, маневрировал и перестраивался, и слушал внутри себя музыку любви, любви внезапной, любви к ещё несколько минут назад незнакомой женщине, тем более прекрасной, чем менее ожиданной.

Дверь открыла жена. Он поцеловал ее, вошёл в маленькую квартиру в пятиэтажке, принадлежавшую жене и ее брату, где сейчас в тесноте да не в обиде размещались четверо человек, одной из которых была их пятилетняя дочь, в тесноте, красноречиво свидетельствовавшей о необходимости расширить пространство и, наконец, обрести собственный угол. Музыка звучала все так же. Верхней частью своего существа он общался с окружающими, разговаривал, отвечал на вопросы и сам их задавал, а внутренней глубинной сущностью был настроен на нее. «Оля», – снова прозвучало внутри, и он замер на секунду, продолжительным взглядом задержавшись на лице жены. Красивая женщина, стройная брюнетка в его вкусе, была все так же соблазнительна в свои сорок плюс лет, все изгибы и уголки ее тела обещали призывный секс не далее как ближайшей ночью. И он, одной частью рассудка понимая это и представив, как привычно возьмёт ее и будет долго терзать ее голую, отнимая время и силы у сна, другой частью стремился к той, другой, новой, внезапной.

Стремительно подбежала дочка, рюкзачком напрыгнула за спину, по бокам свесились ее цепкие лапки, ручки обвили шею.

– Пяпа, – проверещало маленькое, любимое, им же самим избалованное существо. Он покрутил ее справа налево и обратно, нагнулся вперёд, делая вид, чтобы вызвать у нее весёлый испуг, что проводит бросок через себя, ссадил на пол, снова, только спереди, взял на руки и поцеловал в каждую ямочку на щечках.

– Пяпа, – снова повторила дочка, и вдруг его пронзило мучительное чувство, когда он вспомнил, как улыбалась ему Оля и как такие же ямочки появлялись у нее.

– Ты раздеваешься? – спросила жена, и только сейчас он очнулся и заметил к своему неудовольствию, что все так же стоит в куртке и обуви, что жена таким образом может заменить, что с ним происходит что-то необычное и начать задавать вопросы, тогда как пока это было только его внутреннее чувство, которым он ни с кем ещё пока не делился, даже с той, в которую так стремительно влюблялся прямо сейчас, онлайн.

С женой они жили уже более десяти лет. Их роман начался со знакомства, перетекшего в горизонтальное положение, и, если там и не было страстной любви, то всегда был секс, к которому он стремился; известие о том, что скоро их станет трое, окончательно расставило приоритеты и узаконило отношения. Теперь, когда отшумели основные бури, улеглись конфликты и подрос ребенок, их отношения горели ровным огнем, в котором не было страстных всплесков, но было сексуальное влечение.

И вдруг появилась она. Оля. Ему, конечно, и раньше нравились другие женщины просто потому, что мужчина, как волк, которого сколько ни корми, он все равно на сторону смотрит. И западали внутрь, и вызывали желание. И разыгрывалась фантазия, которая уносила его в заоблачные дали, но всегда свое брала реальность и приземляла голову, летавшую в облаках, обратно на землю. Но такой, как сейчас, музыки он не слышал никогда. И она звучала в нем торжественным гимном, который хотелось слушать и которому хотелось повиноваться.

Они снова встретились через два дня, на этот раз уже на поставленной на продажу квартире, далеко на Гражданке, на краю города. Практически одновременно подъехали к самой парадной, в одно время вышли из машин, причем он не мог не отметить, сколько необъяснимой грации и волнующей женственности было в каждом ее движении.

До Ольги у него уже было несколько встреч с риэлторами, от которых, несмотря на иностранное слово, несло колхозным рынком и с которыми он расстался безо всяких колебаний, игнорируя звучавшие вслед предупреждения попасть на деньги и оказаться на улице и угрозы преследования в судебном порядке. «Все верно, – думал он, вспоминая одного своего знакомого, предупреждавшего его в свое время о том, что в этом бизнесе задействован один сброд, – так и есть: одни хабалки, самого низкого сорта». И уже решил действовать сам на свой страх и риск. Случайно ему попалось на глаза объявление на Авито, содержавшее предложение риэлтерских услуг; что-то внутри вздрогнуло, как будто подсказав, что на этот раз все будет совершенно по-другому. И это что-то, более известное как интуиция, не ошиблось: поднимаясь с ней лифте, он шалел от запаха ее духов на таком близком от нее расстоянии, что у него, казалось, вот-вот закружится голова, из груди выпрыгнет сердце и лопнет молния на джинсах.

Квартира была довольно запущенной, в ней отсутствовал современный ремонт, что, конечно, снижало ее привлекательность в глазах потенциального покупателя, но в то же время продажа была прямой, отсутствовали цепочки, а это упрощало дело. Они прошлись по помещению, она впереди, он – следом за ней, буквально прилипнув глазами к ее прекрасному заду, который, как будто чувствуя его взгляд и его желание, она внезапно повернула к окну. Взрыв спонтанного смеха раздался с обеих сторон.

– Давай разговаривать на ты, – предложил он, чувствуя, как скопившееся внутри напряжение вот-вот разорвется, а в атмосфере маленькой квартиры начнут искрить молнии. Сегодня Оля была одета в белую блузку, достаточно открытую спереди, чтобы вид ее прекрасных грудей сводил с ума того, кто на них обратит внимание. В его случае ей удалось это в полной мере.

– У тебя есть дети? – спросил он совершенно неожиданно, хватаясь за этот вопрос, как утопающий за соломинку.

– Сын, 11 лет, – с удивительной мягкостью ответила она, и он, как ни был возбуждён ею, оставшейся частью рассудка отметил, что ее голос звучит ровно, а ее состояние спокойно и уравновешенно.

– Ровесник дочери, – подумал он. – Даже, наверное, в таком же классе учится.

– Я дам рекламу в бюллетень недвижимости, можешь оставить мне ключ, если не хочешь ездить лишний раз. Я буду приезжать и показывать твою квартиру потенциальным покупателям, – сказала она, улыбаясь.