– Нет, – Макар улыбнулся и щёлкнул её по носу. – П-просто задумался.

– Ты её любис? – строго спросила Яна.

– К-кого? – оторопел Макар.

– Эту девуску, котовая с тобой пйиходила.

– Ну… – он почувствовал, что краснеет. – Не люблю, но она мне очень нравится.

– Она луцсе, цем я? – огорчилась Яна.

– Ты просто прелесть, – уклончиво отозвался Макар и, ещё раз с улыбкой щёлкнув её по носику-пипке, поднялся на ноги. – Мне п-пора репетировать, прости.

12

«Близкий друг, практически член семьи» явился в гости с цветочками и коробкой конфет, при полном параде – спасибо, хоть галстук-бабочку не нацепил. Мать сияла и смущалась, хихикая как дурочка, и Макару было за неё ужасно стыдно.

Впрочем, сам ужин прошёл вполне сносно, если не считать того, что от одного только вида Миши с его сладенькими ухмылочками у Макара начисто отшибло аппетит. Он поковырял вилкой в салате, терпеливо выслушивая Мишин хвастливый монолог о том, как он в молодости работал в Цирке дю Солей («И не то чтобы школа у них круче, чем российская, но хоть деньжат подзаработал!»), поблагодарил за ужин и с чистой совестью отправился в свою комнату. Тем более, как он понимал по масляно заблестевшим глазам Миши, этим двоим уже не терпелось уединиться. Макар, конечно, всё понимал и не осуждал, взрослые люди, но… было противно. С другой стороны, не в отель же им идти… Интересно, а в этом городе в принципе есть отели?

У себя в комнате он некоторое время посидел за ноутом, шарясь в соцсетях. Разыскал ВКонтакте Динку и, помешкав пару мгновений, всё-таки отправил ей запрос на добавление в друзья. Никаких личных фото на странице у Динки не было, даже на аватарке красовалась какая-то мультяшка, однако это совершенно точно была она, потому что во френдах у неё он увидел Соню и ещё пару девчонок из класса. Интересно, а что за школьный паблик, куда бывший слил её фотки? Макар попытался выйти на него по поиску через номер школы и название города, но это ни к чему не привело. Да и, в конце концов, что он там забыл? Тот старый пост всё равно уже удалили, а перемывать анонимно косточки учителям и одноклассникам… не больно-то и хотелось, у него просто не было на это времени.

Около одиннадцати ночи хлопнула дверь – гость ушёл. Ну надо же, какой деликатный… постеснялся остаться до утра, чтобы не смущать Макара?

Он вышел на балкон, чтобы глотнуть свежего воздуха, и долго стоял там, облокотившись на перила. С наступлением темноты жизнь в городке как будто замирала, только иногда проезжали редкие машины и кое-где ещё слышались голоса. Кто-то гулял, смеялся… А за углом продребезжал последний трамвай, следующий по единственному в городе маршруту. Ещё днём они с Динкой ехали на нём в цирк, шутили, болтали друг с другом…

Он перевёл взгляд на кофейный автомат под балконом. Вспомнил, как Динка пила свой сливочный капучино и полоска пены осталась на её верхней губе. Макар стиснул зубы, чувствуя, как снова тяжелеет в паху. Да что ты будешь делать! Наваждение какое-то!

Он вернулся в комнату, оставив дверь балкона открытой – нужно было охладиться. Может, вообще принять холодный душ?.. Вдруг показалось, что мать до сих пор не спит – из гостиной доносились какие-то звуки, вроде бы даже музыка. Телик она, что ли, включила?

Макар вышел из комнаты и обнаружил картину маслом: мать сидела в кресле перед телевизором, а на журнальном столике рядом с ней стояли бутылка вина и полупустой бокал. Макар удивился – мать не была особой любительницей алкоголя. А затем он перевёл взгляд на экран и всё понял: она включила запись одного из своих старых выступлений с отцом.

Рвануло сердце – остро, больно, Макар чуть не задохнулся. Так и замер в дверном проёме, не решаясь подойти ближе и заворожённо уставившись в экран…

– …Они никогда не пользовались и не пользуются страховкой, – пафосно вещал диктор за кадром, – их секрет – в абсолютном доверии друг другу! Встречайте, одни из лучших воздушных гимнастов мира: Лев и Зоя Вознесенские!

– Мы с ним познакомились и сразу же влюбились друг в друга, – тихо сказала мать, всё-таки заметив присутствие Макара. – А уже потом пришла идея совместного номера… От первой репетиции до выступления на публике прошло всего два месяца, представляешь? Некоторые элементы оттачивали уже в воздухе… Потребовался срочный ввод на замену, вот мы и вызвались с полусырым материалом. Но какой он имел успех!

– Это же Б-большой московский цирк? – уточнил Макар, сделав несколько шагов вперёд и не отрывая взгляда от телевизора.

– Да, – кивнула мать.

Подоплека вопроса была очевидна без пояснений: высота купола в этом цирке равнялась тридцати шести метрам. Абсолютный рекорд… Мать не раз говорила ему, что на репетициях гораздо страшнее, чем на самих выступлениях – потому что во время представления гимнасты не видят, насколько высоко находятся, свет слепит им глаза.

Макар покосился на мать и заметил, что её ресницы блестят от слёз. Он присел рядом с её креслом прямо на пол, нашёл её руку, но ничего не сказал. Просто не нашёл подходящих слов.

Затаив дыхание, он наблюдал за двумя фигурками на экране, казавшимися такими маленькими и хрупкими! Макар знал, помнил, что сейчас они подбираются к самому опасному трюку, и хотя понимал, что это всего лишь запись, невольно напрягся и, кажется, вовсе перестал дышать.

В какой-то момент под тревожную музыку мать просто обрывалась вниз, и отец буквально в последний момент подхватывал её ступнями под мышки. Что в этот момент творилось в зале! Крики и аплодисменты было слышно даже сквозь музыку. Обрывы вообще были фирменной «фишечкой» родителей, они исполняли их виртуозно, цепляясь за запястья или пальцы ног партнёра.

Далее следовал очередной сложнейший трюк – вращение «валетом» вокруг трапеции, а завершала номер вишенка на торте: матери нужно было снова уйти в обрыв, перевернуться в воздухе и успеть зацепиться за партнёра не руками, а носочками.

Номер закончился. Музыка стихла. Экран погас.

– Ты п-по нему скучаешь, мам? – спросил Макар осторожно.

Мать заплакала, по-детски утирая лицо ладошками.

– Мне так одиноко, Макар, ты даже не представляешь… – жалобно всхлипнула она.

– Ты, если хочешь, встречайся с Мишей, п-пожалуйста, – сконфуженно пробормотал он, готовый провалиться сквозь землю. – Я же не п-против… ну не плачь. П-перестань!

– Ладно, – одна залпом допила вино и встала. – Иди к себе, сынок. Поздно уже, тебе завтра в школу.

***

С Динкой творилось что-то непонятное. С самого утра в школе она старательно делала вид, что не замечает Макара. На его приветствие почти не отреагировала, кивнула как едва знакомому, а на уроках сидела прямо и ровно, точно кол проглотила, ни разу не обернувшись.

Не выдержав, Макар всё-таки прикоснулся к её плечу. Искоса бросив на него взгляд, Динка шёпотом спросила:

– Чего тебе?

– У т-тебя нет запасной ручки? – брякнул он первое, что пришло ему в голову. – В моей п-паста закончилась…

– Нет, – коротко бросила она и снова отвернулась.

– У меня есть, возьми, – протянула ему ручку Соня, мило улыбнувшись. – Можешь не возвращать, у меня ещё есть.

– Спасибо, – буркнул он.

Настроение было отстойное, бубнёж учителя только раздражал. Хотелось вытащить Динку из-за парты, хорошенько встряхнуть и потребовать объяснений.

На переменах вокруг постоянно было полно людей, и Макар не решился заговорить с Динкой при всех. В столовой она и вовсе отсела за соседний стол, оставив Макара наедине с Соней. Та, похоже, не удивилась этому, наоборот – была премного довольна, а вот он взбесился не на шутку. Что ещё за игры?

На выходе из столовой ему всё-таки удалось ухватить её за рукав и задержать.

– В чём д-дело? – прямо спросил он. – Тебе что, влетело от отца? Он узнал, что т-ты прогуляла уроки? Соня рассказала?

– Пусти, – она сердито вырвалась. – Ни от кого мне не влетело.