Дай-фу осмотрел его и понял, что жить бедняге осталось не больше недели. Чтобы утешить больного, он сказал ему несколько ласковых, ободряющих слов. Больной облегченно вздохнул, прикрыл глаза и задремал. А Дай-фу с жалостью поглядел на него и грустно покачал головой. В это время в углу фанзы послышалось всхлипывание. Это заплакал мальчик; он понял по опечаленному лицу молодого врача, что скоро останется сиротой. У Дай-фу сжалось сердце — вот так и он сам плакал, когда умирали его отец и мать. Юноша принялся перебирать в памяти самые мудреные лекарства и вдруг вспомнил: есть такая редкая трава — горный чай! Только она и может вылечить больного.

«Я должен найти горный чай, — подумал Дай-фу. — Надо сейчас же идти в горы!»

Мальчику он сказал:

— Жди меня. Через несколько дней я вернусь с лекарством.

Дай-фу никогда не видел горного чая. Но у его учителя была старая книга с рисунками, которую тот всегда держал под замком. Все же один раз Дай-фу удалось быстро перелистать ее. Там-то и были нарисованы листики горного чая. Эта трава растет на голом камне, на самых вершинах высоких гор.

Три дня и две ночи Дай-фу бродил по горе, где росли целебные травы. В этот раз гора не таила от него, своего богатства — целебные травы и кустарники будто протягивали к нему цветы и ветви. Но Дай-фу проходил мимо, — ему нужен был только горный чай, а его-то он нигде не находил.

К вечеру третьего дня он вышел на поляну у подножия скал, стороживших подступы к вершине. Дай-фу подумал: «На вершине никто никогда не бывал. Может, там и растет горный чай».

Он поднял голову и с тоской посмотрел на остроконечную вершину, окутанную белыми облаками. Но она казалась недоступной: каменные утесы отвесно вздымались к нему; на них не было ни расщелины, чтобы поставить ногу, ни выступа, чтобы ухватиться руками. Дай-фу огорчился. Тут он услышал знакомый шум — «хуа-ла-ла, хуа-ла-ла». Это шумел водопад, падающий с самой вершины. Молодой лекарь вспомнил — на этой поляне он уже был раньше. Здесь говорила с ним девушка в зеленой одежде. Ведь она шэньсянь — волшебница. Если бы девушка захотела, она помогла бы ему сейчас.

Не успел Дай-фу подумать об этом, как закачались сосны, заревел водопад, покатились сверху камни и на поляну выскочил огромный полосатый тигр. Шерсть у него стояла дыбом, глаза светились точно раскаленные угли, пасть широко разинута. Тигр был очень страшен, но Дай-фу поклонился ему и сказал:

— Старший брат, тигр! Ты пришел, чтобы съесть меня. Но видишь ли, я должен вылечить одного человека, иначе его маленький сын останется сиротой. Если ты меня растерзаешь, кто же поможет больному?

И вдруг Дай-фу увидел, что тигр три раза кивнул головой и приник к земле, словно подставляя спину. Дай-фу сел на спину тигра и крепко ухватился за его шерсть. Тигр разбежался и взвился вверх — только ветер засвистел в ушах Дай-фу. Не прошло и мгновения, как они оба оказались на вершине горы. Юноша спрыгнул на землю, а тигр незаметно куда-то исчез.

Дай-фу огляделся. Кругом цвели неведомые растения; на одних цветы были красные, как кораллы, на других — желтые, как золото, на третьих — голубые, как бирюза. Их листья, казалось, были вырезаны из зеленого нефрита. А среди высоких стеблей и пышной листвы Дай-фу приметил кустики горного чая.

Он уже нагнулся, чтобы нарвать его, но сейчас же поднял голову, потому что услышал за спиной смех, такой звонкий, будто ударяли в крошечный серебряный гонг.

Дай-фу обернулся.

Перед ним стояла та самая девушка, которую он повстречал в лунную ночь на горе и которая столько раз снилась ему потом. Лицо ее было нежно, как цветок вьюнка с капелькам росы, а зеленая одежда яркой, словно листья после дождя. В руках девушка держала маленькую корзинку.

— Вот ты и пришел ко мне в гости, Дай-фу, — сказала девушка. — Ни один человек еще не поднимался так высоко, но я увидела, что ты смотрел на вершину, и попросила царя зверей, тигра, принести тебя сюда. Скажи, Дай-фу, зачем ты смотрел на вершину? Не потому ли, что хотел увидеть меня?

— С тех пор, как мы встретились в первый раз, не было в минуты, когда бы я не хотел видеть тебя, — ответил юноша. — Но не стану обманывать. Когда я смотрел на вершину, я думал о другом. Мне нужен горный чай, чтобы вылечить больного человека.

Девушка тяжело вздохнула.

— Что ж, Дай-фу, вот горный чай, нарви его.

Дай-фу нарвал целую охапку горного чая и сложил его в свою соломенную шляпу. Теперь ему оставалось только попрощаться с девушкой, но вместо этого он стоял и, как зачарованный, смотрел на нее.

— Почему же ты не идешь к людям? — спросила девушка.

— Мне трудно расстаться с тобой, — тихо сказал Дай-фу.

— И я не хочу расставаться с тобой, самый лучший юноша в Поднебесной. Оставайся здесь навсегда. Разве есть на земле место чудеснее этого?!

Дай-фу уже готов был согласиться, но потом покачал головой:

— Кто же будет тогда лечить бедняков?

Девушка снова заговорила:

— Шэньсянь может попросить человека только один раз. Подумай, Дай-фу, если ты скажешь — «нет», ты больше никогда не увидишь меня. Ты останешься?

«Останусь!» — хотел крикнуть Дай-фу, но в ушах его прозвучал жалобный плач мальчика, и он сказал:

— Я должен идти.

Девушка посмотрела на него долгим взглядом.

— Вот как бывает! Я полюбила тебя, потому что в сердце твоем нет корысти и ты думаешь о других больше, чем о себе. Но теперь то, за что я тебя полюбила, разлучает нас навсегда. Мы больше не увидим друг друга. Возьми же от меня на прощанье эту корзинку. Когда тебе понадобится какая-нибудь целебная трава, ты найдешь ее на дне корзинки. Вспомни тогда обо мне.

Она взяла Дай-фу за руку, подвела к водопаду и сказала:

— Иди!

«Как же я пойду по бурным потокам?» — подумал Дай-фу, но увидел, что перед ним не водопад, а блестящая ровная дорога вниз.

— Прощай, Повелительница ста трав! — воскликнул Дай-фу.

— Прощай! — как звонкое эхо, откликнулась девушка.

Дай-фу спустился в долину, и застывший водопад снова стал быстрым потоком, зашумел и запенился.

Молодой лекарь поспешил к бедной фанзе, где его ждали больной крестьянин и мальчик. Он пришел вовремя — силы уже покидали больного.

Дай-фу быстро заварил горный чай и дал выпить умирающему. Тому сразу стало легче.

Через неделю крестьянин смог уже подняться, и маленький сын его больше не плакал.

Дай-фу жил в нашей деревне до глубокой старости. К нему приходили больные из близких и далеких селений, и Дай-фу ни одному больному не отказывал в помощи. Но он не мог забыть девушку в зеленой одежде и был всегда печален. Только когда он видел, как счастливо смеется мать над выздоравливающим от тяжкой болезни ребенком, на сердце у него становилось тепло, и он улыбался.

А гору с тех пор называют Горою целебных трав.

КАК ЗЕМЛЯ ПРЕВРАТИЛАСЬ В СЕРЕБРО

Ван Да любил хорошо поесть, любил поговорить с соседями, любил поспать, но не очень-то любил работать.

Пока были живы отец с матерью, Ван Да ничего не делал, а если и работал, так разве что палочками для еды. Но отец и мать умерли. Некому стало кормить Ван Да.

И все-таки за работу Ван Да так и не принимался. Он ходил в гости из фанзы в фанзу, и хозяевам приходилось из вежливости хоть чем-нибудь да угощать его.

Пришла весна. Фанзы опустели. С раннего утра по позднего вечера все трудились на своих полях.

Один Ван Да бродил по деревне. То пойдет на восточный конец селения и выпросит у сторожа кумирни кусок черствой лепешки, то на западный край — к хозяину винной лавки, который иногда давал ему остатки вина, недопитого другими. А пока Ван Да шагал с востока от кумирни — на запад к винной лавке или с запада от винной лавки — на восток к кумирне, он разговаривал сам с собой.

— Ван Да, хорошо бы вкусно поесть, — бормотал он. — Но, чтобы поесть, нужны деньги. А чтобы были деньги, надо разбогатеть. Вот если бы кто-нибудь сказал тебе, Ван Да, как это сделать!