Поначалу пошли они к матери и, как положено, распрощались с ней.

Обняла старая медведица сыновей и наказала им никогда не расставаться друг с другом.

Обещали медвежата исполнить наказ матери и тронулись в путь-дорогу.

Сначала пошли они к опушке леса, а оттуда в поле. Шли они шли. И день шли и другой шли. Наконец все припасы у них вышли. А по дороге достать было нечего. Понурые, брели рядышком медвежата.

— Эх, братик, до чего же мне есть хочется! — пожаловался младший.

— А мне и того пуще! — сокрушенно качал головой старший.

Так они всё шли да шли, покуда вдруг не набрели на большую круглую головку сыра. Хотели было поделить ее по справедливости, поровну, но не сумели. Жадность одолела медвежат, каждый боялся, что другому достанется большая половина. Спорили они, ругались, рычали, как вдруг подошла к ним лиса.

— О чем вы спорите, молодые люди? — спросила плутовка.

— Медвежата рассказали лисице о своей беде.

— Какая же это беда! — сказала лисица. — Это не беда! Давайте я вам поделю сыр поровну: мне что младший, что старший — все одно.

— Вот это хорошо! — воскликнули с радостью медвежата. — Дели!

Лисичка взяла сыр и разломила его надвое. Но старая плутовка расколола головку так, чтоб один кусок был больше другого.

— Этот больше! — закричали враз медвежата.

Лисица успокоила их:

— Тише, молодые люди! И эта беда — не беда. Малость терпения, сейчас я все улажу.

Она откусила добрый кусок от большей половинки и проглотила его. Теперь большим стал меньший кусок.

— И так неровно! — забеспокоились медвежата.

Лисица посмотрела на них с укоризной.

— Ну, полно, полно! — сказала она. — Я сама знаю свое дело!

И она откусила от большей половины здоровенный кусок. Теперь больший кусок стал меньшим.

— И так неровно! — вскричали медвежата в тревоге.

— Да будет вам! — сказала лиса, с трудом ворочая языком, так как рот ее был набит вкуснейшим сыром. — Еще самая малость и будет поровну.

Так и шла дележка. Медвежата только черными носами водили туда-сюда, туда-сюда — от большого к меньшему, от меньшего к большему куску. Покуда лисица не насытилась, она все делила и делила.

К тому времени, как куски сравнялись, медвежатам почти и сыра не осталось: две крошки!

— Ну что ж, — сказала лиса, — хоть и помалу, да зато поровну! Приятного вам аппетита, медвежата! — захихикала она и, насмешливо помахав хвостом, убежала.

Так-то вот бывает с теми, кто жадничает.

УМНЫЙ ПОРОСЕНОЧЕК

Жил однажды на свете маленький поросеночек. Жил он в густом лесу один-одинешенек.

Стояла морозная зима, и к дому, где жил поросеночек, пришел большой волк и сказал:

— Впусти меня к себе, поросеночек!

— Не впущу, — ответил поросеночек, — ты меня съешь!

— Не съем, — сказал волк. — Впусти.

Но поросеночек никак не соглашался, и тогда волк стал упрашивать:

— Милый маленький поросеночек! Коли ты боишься пустить всего меня, то прошу тебя, впусти хотя бы одну мою переднюю лапу.

Уговорил волк поросенка, и он впустил одну переднюю лапу волка в свой дом, но тут же поставил на плиту ведро с водой и приготовил мешок.

Вскоре волк снова заговорил, запричитал: как, мол, ему тяжко и горько, что только одну переднюю лапу впустил в домик, а ведь другая тоже хочет войти.

— Впусти и мою вторую переднюю лапу! — попросил волк.

Поросеночек впустил к себе в дом и вторую лапу. Тогда волк заскулил, заговорил снова:

— Милый маленький поросеночек! Впусти еще хотя бы одну мою заднюю лапу.

Поросеночек впустил в дом и заднюю лапу волка. Но волк не унимался, причитал и упрашивал:

— Впусти и другую мою заднюю лапу в дом. Не погибать же ей на дворе!

Послушался волка маленький поросеночек — впустил и эту лапу. Но когда поросеночек впускал последнюю лапу волка, то приставил к дверям мешок, и только волк прыгнул в дом, чтобы съесть поросеночка, как угодил прямо в мешок.

Поросеночек тут же накрепко завязал мешок и выбросил его из дома на, снег. Потом снял котелок с плиты и стал поливать волка кипятком, приговаривая:

— Шпарь лысого кипятком! Шпарь лысого кипятком!

Уж и неведомо как удалось волку прогрызть мешок.

Вырвался он на свободу и умчался — облезлый, шерсть клочьями висит, а на голове и совсем слезла, одна лысина блестит! Прочь побежал волк, едва ноги унес. Убежал он далеко, собрал стаю волков и привел их к домику поросенка. Авось поросеночку-то целую стаю не одолеть! А поросеночек тем временем взял в руки котелок и залез на высокое дерево.

Вот пришли волки. Тьма-тьмущая. Искали-искали поросеночка — не нашли. Вдруг один волк увидел его на верхушке дерева. Стали они совещаться, как бы поросеночка с дерева снять. Один волк сказал:

— Давайте встанем друг на дружку.

— А кто же внизу будет стоять? — спросили другие.

— Мы пришли помогать лысому, — ответил один волк, — пусть он и станет внизу.

Так и сделали. Лысый стал внизу, остальные волки забрались на его спину: один на другого, один на другого. Еще бы последнему волку залезть — и достали бы, но поросеночек в это время как крикнет:

— Шпарь лысого кипятком!

Лысый волк испугался, дрогнул, отскочил и пустился прочь а все остальные волки попадали. Один зашиб переднюю лапу, другой — заднюю, третий — шею, четвертый — бок.

Так они и убрались ни с чем. А поросеночек спокойненько слез с дерева, вошел в свой домик и живет там и поныне, если еще не умер.

ПАСТУХ С ГЛАЗАМИ-ЗВЕЗДАМИ

Было это там, где и в помине этого не было. За семью странами, за океанами жил один король. Да такой злой, лютый, что люди пугались одного его имени. Стоило только королю чихнуть, как весть об этом разносили по всей стране всадники на быстроногих скакунах. И если кто-нибудь не говорил: «Будьте здоровы!», его сразу же предавали смерти.

Вот все и желали ему здоровья, один только бедный пастух молчал.

Его схватили и привели к королю, чтобы тот вынес страшный приговор.

Как ни приказывал, как ни кричал король, пастух все не хотел ему сказать: «Будьте здоровы!» А под конец поставил королю такое условие: он пожелает ему здоровья только тогда, когда король выдаст за него свою дочку.

Парень-то был не дурак. И дочка короля ему полюбилась, да и другое было у него на уме: как бы после смерти короля управлять государством, дела все наладить по своему разумению.

А юная королевна рада была пойти за пастуха. Парень он был собой видный, умный, а глаза его сверкали — ну ровно две звезды.

Но король никак не давал своего согласия. И придумал для пастуха лютую казнь: приказал своим стражникам бросить его в клетку к белому медведю.

Стражники так и сделали.

Но только медведь увидел, что глаза у пастуха ровно две звезды, он сразу лег у него в ногах и стал лизать ему руки.

Утром, когда стража вошла, пастух оказался целым и невредимым: он играл на своей дудочке, а медведь плясал.

Даже сам король пришел подивиться такому чуду.

Но дочку свою он все-таки не хотел выдавать замуж за пастуха, а придумал ему казнь еще более лютую: он велел стражникам бросить его в темницу к ежам.

— Не боюсь я, хоть на сто смертей посылайте! — сказал пастух. — «Будьте здоровы!» не скажу до тех пор, покуда не отдадите за меня дочку.

Бросили его в темницу к ежам. Но ежи, как только взглянули ему в глаза, не стали его трогать. А пастух вынул свою дудочку, заиграл, и ежи плясали до самого утра, до тех пор, пока на смену старой страже не пришла новая.

Опять позвали короля. Он смотрел, дивился, но и на этот раз не захотел выдавать свою дочь за пастуха, а приказал бросить его в яму, утыканную острыми кольями.

— Не боюсь я страшных кольев! — сказал пастух королю. — Все равно не скажу «Будьте здоровы!», пока не отдадите за меня дочь!

Повели пастуха и бросили его в яму на сотню острых кольев. Но и на этот раз ничего дурного с ним не случилось. Глаза пастуха озарили темноту, и, падая, он проскользнул между острыми кольями. Упал на дно ямы невредимым.