Все наклонились над картой и начали разбирать маршрут.
— Василий Александрович, — сказал Базима Войцеховичу, — пиши приказ о выходе в рейд и наметь маршрут на Малевичи.
Закончив писать приказ, Войцехович пошел подписывать его к Ковпаку, а я отправился в свою хату.
Тогда, сидя в убогой избе и наблюдая, как ее хозяева занимались сборами в лес, я не задавался вопросом: кто же такой Ковпак, и откуда он черпает силы для мудрого, осторожного и вместе с тем необычайно смелого командования огромным соединением? Я просто впитывал впечатления и думал о том, как немедля превратить их в корреспонденции для «Правды». Хотелось, чтобы весь советский народ знал: в глубоком тылу фашистских армий есть грозная сила, которая не позволяет врагу чувствовать себя хозяином на нашей земле. Эта сила стала складываться на оккупированной фашистами территории в первые же дни войны. И тогда же наша партия выдвинула из своих рядов руководителей партизанскими отрядами. Впоследствии эти отряды влились в огромные соединения, и возглавили их выдающиеся деятели партизанского движения. Одним из них был Сидор Артемьевич Ковпак. Кто же такой Ковпак? Ковпак — символ народного гнева, Ковпак — сын народа, взращенный соками родной земли.
Биографию Ковпака я узнал от него самого. Как-то зайдя в хату, где размещался Сидор Артемьевич, я застал его за необычным делом. Он сидел у окна и старательно что-то писал на большом листе бумаги. Писал он ученической ручкой, очевидно, эта ручка была дочки или сынишки хозяина. Писал, отрываясь от написанного, смотрел в окно и снова склонялся над бумагой, старательно выводя буквы. «Так штабные бумаги не пишут», — подумал я. Он посмотрел на меня и, видимо, понял мой любопытствующий взгляд:
— Вот… — вздохнул он. К чему это «вот» относилось, я не понял, а он замолчал. — Вот яка дуже велика задача у меня. ЦК партии Украины поставил.
— Новая задача перед соединением поставлена? — спросил я.
— Если б перед батальонами стояла новая боевая задача, так нс ж удовольствие одно. А тут треба писать! саму биографию.
— Какую биографию, чью?
— Мою, мою в ЦК. — Он потер перо об волосы на затылке и хотел было продолжать письмо, но положил ручку и внимательно поглядел на меня: — Легче жизнь прожить, чем эту самую биографию писать…
— Биографию писать не так уж трудно, — возразил я. — Разрешите посмотреть, что вы написали.
— А ну, побачь. Ты людына грамотный, раз тебя к нам в соединение прислали из Москвы.
Я взял написанное Ковпаком и начал читать сел ух.
«Я, Ковпак Сидор Артемьевич, 1887 года рождения, украинец. Уроженец Полтавской области, Котелевского района, слободы Котельва, член партии с 1919 года.
Отец до революции занимался хлебопашеством в своем хозяйстве и сезонно работал у помещиков и кулаков. Семья состояла из двенадцати человек. Благодаря бедности отца, я одиннадцати лет пошел работать мальчиком к местному торговцу железо-скобяными товарами, у которого проработал до призыва на действительную военную службу. Осенью 1908 года я был призван и направлен в город Саратов в 186-й цехотный полк, где и отбывал военную службу до июня месяца 1912 года».
— Ну, як? — спросил он и начал сгребать ладонью правой руки со стола махорку. — Сдается, что-то я недоговорил.
— По-моему, пока идет все гладко, — сказал я. — Только надо бы написать «не благодаря бедности», а «из-за бедности отца»…
— Как так не благодаря бедности? Именно благодаря ей. Ты же молодой, не знаешь бедности бедного люда того времени. Оставлю так, як написал.
Ковпак свертывал цигарку, я продолжал читать.
«После демобилизации остался работать в городе Саратове, сначала работал грузчиком в порту, а потом чернорабочим в трамвайном депо. В июле месяце 1914 года во время империалистической войны был мобилизован и направлен на фронт, где и находился до Февральской революции.
Во время наступления Керенского наш полк в наступление не пошел, а начал отходить к Черновицам, а от Черновиц отошел к станции Окница. Во время этого отхода я был избран членом полкового комитета и начальником команды связи. Простояв несколько дней на станции и под нажимом империалистически настроенных войск генерала Щербачева, полк был вынужден ночью уничтожить оружие и боеприпасы, демобилизоваться и без оружия направиться по домам под лозунгом «Долой войну и не делиться на русских и украинцев». В том числе и я направился домой, в мае 1918 года прибыл к себе на родину и дома встретил многих товарищей, пришедших из армии домой.
При встрече дома с товарищами начались разговоры об организации отряда, и вскоре партизанский отряд был организован, и я был избран начальником штаба обороны Котельвы и председателем земельного комитета. Вся земля помещиков и кулаков к концу мая была полностью разделена среди безземельных и малоземельных крестьян».
Ковпак курил и выжидательно посматривал на меня. Но вопросов не задавал, а ждал, когда я дочитаю до конца. Потом он уставился на меня, и настолько был выразителен его взгляд, что я сразу сказал:
— Пока идет все нормально.
— Ну добре. Читай дальше.
«В 1919 году под нажимом белых наш отряд оставил слободу Котельву и направился к Туле, где и влился в части Красной Армии, а я по болезни был направлен в город Самару, куда и прибыл в июне месяце 1919 года, а в июле этого года прибыл в Уральск в штаб Чапаевской дивизии и назначен на должность помощника начальника команды по сбору оружия.
После ликвидации белых у Гурьева Чапаевская дивизия была переброшена на Юго-Западный фронт, а команде по сбору оружия было приказано перебросить вооружение и боеприпасы из города Уральска на Южный фронт. Я был назначен начальником по переброске всего вооружения и боеприпасов из Уральска на Южный фронт.
В момент разгрузки города Уральска от вооружения и боеприпасов бывший комбриг Чапаевской дивизии Сапожков поднял против Советской власти восстание и хотел захватить в городе Уральске вооружение и боеприпасы. Под моим командованием на подступах к городу банда Сапожкова была растрепана и в город не допущена, вооружение и боеприпасы мною были переброшены на Южный фронт в распоряжение Шестой Армии.
После разгрома Врангеля меня направили в распоряжение Запорожского губернского военного комиссара, куда и прибыл в декабре месяце 1920 года и получил назначение на должность помощника большетокмакского уездного военного комиссара, где и работал до 17 ноября 1921 года».
Страница кончилась. Ковпак докурил свою цигарку, подошел к печке и аккуратно потушил ее на кирпиче, служившем хозяйке подставкой под сковороды или чугуны. Потом не торопясь сел к столу, протер очки о полу гимнастерки и покачал головой.
— Легче воевать было с этим самым изменником Сапожковым, чем все это вспоминать, да еще писать про это, — сказал он. — Не люблю описывать свою жизнь, да и вообще рассказывать про нее. — Он посмотрел в окно и, взяв написанное, перечитал.
— Пишите дальше и разрешите переписать все это себе в блокнот, — сказал я и взял со стола исписанные им страницы.
— А зачем это тебе? — спросил он. — Это я для ЦК партии пишу.
— А на всякий случай, в нашем деле может пригодиться. Никто, кроме вас, лучше и точнее вашу биографию не расскажет.
— Переписывай, раз тебе она пригодится. Пиши. А. я продолжу тоже.
Ковпак писал медленно, большими буквами, часто вскидывал голову, вспоминая прожитую жизнь.
Потом он отложил ручку и положил передо мною написанное. Прошелся по избе и, взяв со скамейки старую газету, начал читать. Я взял продолжение:
«В ноябре 1921 года запорожским губернским военным комиссаром отозван и назначен геническим уездным военным комиссаром, где и проработал до 24 мая 1923 года.
После расформирования уездов был переведен в Кривой Рог на должность помощника окружного военного комиссара, а 19 октября 1924 года был переведен в город Павлоград на должность павлоградского окружного военного комиссара. По расформировании Павлоградского окружного военного комиссариата 23 июня 1926 года районным военным комиссариатом я был демобилизован и направлен в распоряжение Павлоградского райкома партии. Райком партии направил меня на административно-хозяйственную работу, и я был назначен директором военно-кооперативного хозяйства Днепропетровского ЗВК и работал до апреля 1934 года. В апреле был переведен ВКУ Украинского военного округа в город Путивль и назначен директором военно-кооперативного хозяйства. После ликвидации хозяйства в 1935 году был назначен начальником Путивльского районного дорожного отдела и работал до 1 января 1940 года.
