— Я Хо двенадцатый, отшельник.

20

— Я — Хо двенадцатый, — назвал себя отшельник, хотя это имя явно уже было занято.

— А кто же тогда там? — спросили третьи, показывая на чернобородого, который, кажется, уже спал, повернувшись лицом к стене.

— Это тоже я, Хо двенадцатый, второе тело. Никогда не встречали два тела под одним именем?

— Бред какой-то, — сказал первый третий.

— А вот, например, мы — два Эф третьих, — сказал второй.

— Вы — два человека, а я — один. И не надо смотреть на меня как на двухголовую обезьяну. Есть, разумеется, в моем положении определенные неудобства, — рыжебородый отшельник показал взглядом на спящего чернобородого, — но есть и выгода: когда одно тело спит, другое бодрствует, таким образом сохраняется непрерывность движения мысли, передаваемой от тела к телу. И мы можем продолжить наш разговор с того места, на котором он оборвался.

— Мы как раз начали говорить о здешнем карнавальном празднике, — напомнил второй третий.

— Скорее уж о том, как обустроить наш поединок, — возразил первый.

— Ни-ни, — отшельник поднял палец и покачал им из стороны в сторону, — не старайтесь меня запутать. О празднике не будем: у нас в девятом городе люди живут по своим обычаям. Посторонний не сразу сможет понять. А что касается поединка, так мы, кажется, уже пришли к выводу, что справедливее всего будет бросить монетки. Охота вам тратить силы на эту возню физических тел.

Первому третьему надоело спорить, и он согласился. Второй тоже не стал возражать. Оба достали по монете и по сигналу отшельника одновременно бросили. Обе монеты упали гербом кверху. Противники повторили бросок. Результат был тот же самый. Еще раз бросили, и потом еще раз.

Тогда отшельник Хо рассмеялся.

— Не вы спорите, а ваши камни, — сказал он, смеясь. — В первый раз вижу рядом двух счастливых обладателей камней-помощников, а со мной вместе нас будет трое.

Он достал из ближнего ящика камень и положил его перед собой на стол шестеркой кверху. Первый третий положил рядом свой камень, а у второго камней оказалась целая пригоршня.

— Из них только один стоящий, а остальные можешь выбросить, — сказал отшельник.

— Я, признаться, думал, что эти камни приносят удачу, и чем больше их у человека, тем лучше, — сказал второй третий.

— Ерунда, — сказал отшельник и пристально посмотрел на первого. — А ты что скажешь?

— Бог, — сказал первый третий. — Присутствие бога в маленькой каменной штучке, которая падает шестеркой кверху.

— Еще одна ерунда, — мотнул головой отшельник. — Нет никакого бога. Ни там, ни в другом месте.

— Если вы не верите в бога, то как вы можете быть отшельником? — удивился второй третий.

— А что мне остается? — Двенадцатый посмотрел в сторону лежащего на циновке тела. — В моем положении много не погуляешь. Но я не в обиде. Считаю, что это небольшая плата за то, чтобы сохранить непрерывность движения мысли.

— Если не бог заставляет эти камни падать шестеркой кверху, то что? — спросил первый третий.

— Случай, — сказал отшельник. — Простой повторяющийся случай. Об этом в нашем городе знает каждый второй, но я знаю больше.

— Случай? — переспросил первый третий. — Это вы серьезно?

— Вам, наверное, будет трудно понять меня. Мне самому потребовалось более чем несколько дней непрерывного движения мысли, чтобы прийти к этому выводу.

— Если вы говорите о трудности понимания, то тем самым предполагаете и возможность этого понимания, — сказал второй третий.

— Да уж. Если начали говорить, то говорите, — сказал первый третий.

— Начнем от начала, — сказал отшельник. — Что такое наш мир? Конечное, погруженное в бесконечность. Совокупность невообразимо большого, но все-таки конечного числа элементов, взаимное положение которых меняется в бесконечном времени. Этот мир однажды возник и когда-нибудь распадется на части. Но через какое-то время, которое показалось бы нам бесконечным, но которое неизмеримо меньше, чем бесконечность времени как такового, составляющие мир элементы соберутся в том же порядке, и он снова возникнет, и мы в нем, и каждый камень с шестью гранями. Все вернется на свои места, и не будет ничего такого, что не повторилось бы. Более того, этот мир будет возвращаться бесконечное количество раз, то в точности повторяясь, то отличаясь в деталях, чтобы все возможности могли в нем исполниться. И если брошенный камень однажды упал единицей кверху, то в каком-нибудь другом возвращении он упадет кверху шестеркой. Остальное понятно.

— Да, ваша правда, — после минутного размышления сказал первый третий. — Мне явно не хватает скольких-то дней непрерывного движения мысли, чтобы понять это остальное.

— Из того, что я сказал, с очевидностью следует, что среди миров, сменяющих друг друга в бесконечности, есть такой, в котором все камни падают шестерками кверху с силой закона природы. И это тот мир, в котором мы живем.

— Главное, что я понимаю, это то, что несколько дней непрерывного движения мысли для меня вещь недостижимая, — сказал первый третий.

— А что вы говорили про особенный камень, который только один в моей коллекции? — спросил второй третий.

Первый третий рассказал то, что знал о камне-помощнике, и отшельник кивнул головой: «Все правильно».

— А как он действует, этот камень-помощник, это вы можете объяснить? — спросил второй третий.

— Объяснение, наверное,тоже самое, — после короткого раздумья сказал отшельник, — ведь здесь мы имеем такую же последовательность событий вокруг камня, по сути своей случайную, но как бы направленную к определенной цели. В бесконечном множестве миров должен быть и такой, в котором именно этот вариант случая имеет место. Я не исключаю, — добавил двенадцатый, — возможного влияния неизвестных законов природы. Может быть, случай, несколько раз проявившись, имеет привычку сохранять тенденцию. Так вода реки, один раз промыв себе русло, течет в его ложе, не отклоняясь. Но для уверенного понимания этого мне понадобилось бы еще несколько дней непрерывного движения, я бы даже сказал — воздвижения — мысли.

— Еще существует краеугольный камень, о нем что-нибудь можете сказать?— поинтересовался первый третий.

— От слова «край» и «угол», и этим достаточно сказано, — неохотно проговорил отшельник. — Но, пожалуй, довольно о камнях. Есть у меня одна действительно необыкновенная вещица.

Протянув руку, он взял с полки небольшую коробочку и поставил на стол. В коробочке под стеклянной крышкой дрожала стрелка, один конец которой был белый, другой — черный. Она какое-то время колебалась вокруг точки крепления, а потом успокоилась. Белый конец стрелки был направлен в сторону северной стены комнаты.

— Это указатель севера, — сказал отшельник. — В каком месте его ни поставить, белый конец стрелки всегда будет показывать на север. Это удивительно и необъяснимо. Два раза по нескольку дней непрерывного воздвижения мысли мне ничего не дали. Я так и не приблизился к пониманию этого явления.

— Удивительная вещь, в самом деле, и стоит того, чтобы выпить по этому поводу, — сказал второй третий. — Есть там еще вино в кувшине?

— А драться-то будем или нет? — спросил первый третий.

21

Два человека в схватке кружили по комнате, переступая ногами.

На одном был халат, у другого рукава широкой одежды были стянуты ремешками с серебряными пряжками.

У одного в руке была явара, у другого — кубатон, правильно называемый куботаном.

На первом круге один энергично размахивал кулаком с зажатой в нем яварой, а другой производил осторожные движения рукой с куботаном.

На втором круге один попытался нанести другому удар яварой в чувствительную точку под ухом, а другой сделал попытку ударить одного куботаном в чувствительную точку на сгибе локтя.

На третьем круге один уклонился от удара куботаном, направленного в чувствительную точку на плече около шеи, а другой отбил удар яварой, направленный в чувствительную точку под ребрами слева.