«Тепло ли тебе?» — послышался голос. — «Тепло, дедушка», — кто-то ответил.

Сколько шагов было сделано, третий не считал. В уютной темноте можно было идти сколь угодно долго, а пропасть, разверзшаяся по ту и другую сторону, — была ли она? Наконец третий почувствовал, что — пора, и зажег свечу.

Они с человеком Ю стояли, почти обнявшись. Место было незнакомое — перекресток двух коридоров, такой же, как все перекрестки.

— Смотри. — Человек Ю показал на нарисованную на стене жирную стрелку.

— Идем, — сказал третий.

Человек Ю улыбнулся. Во рту у него блеснул зуб, покрытый черной эмалью.

141

— По крайней мере, теперь мы знаем, куда идти, — сказал Эф третий, но идти не спешил. Он поставил свечу, от которой остался маленький огарок, на пол, укрепив ее на неровном камне. — У меня их есть еще пять или шесть, — ответил он, встретив взгляд человека Ю, показавшийся ему беспокойным.

— Я помню, — сказал человек.

— Надо их вынуть. — Третий освободил плечо от лямки и вдруг, выпустив заплечный узел из рук, приблизился и обнял человека.

Какое-то время они стояли, обнявшись и слегка покачиваясь.

— Кажется ли мне это, или ты стал выше ростом? — шепнул третий в ухо человека.

— А мне точно ли кажется, что твой нос был короче? — Человек отодвинулся, чтобы увидеть третьего в профиль.

— У меня есть идея, — сказал третий. — В пути может случиться разное. Может быть, мы потеряем друг друга, расстанемся в коридорах, а когда встретимся снова, то не узнаемся.

— Может быть, — согласился человек.

— Но знаешь, — сказал третий, — у меня на бедре есть шрам, полученный во время охоты, и когда я вернусь домой — если вернусь, конечно, — меня узнают по этому шраму.

— Домой? — переспросил человек. — А кто тебя там должен узнать?

— Собака, — быстро сказал третий. — Старый преданный пес.

— Боюсь, что старый пес не доживет до этого момента, — заметил человек. — Ничего не хочу сказать, — добавил он, — кроме того, что собачий век не долог, увы.

— Но вот есть идея, — продолжал третий. — Сосчитаем приметные знаки — я у тебя, ты у меня, и когда встретимся, то сможем узнать друг друга по этим приметным знакам.

— Идет, — сказал человек. — У меня, например, есть родимое пятно за левым ухом. — Он повернул голову и отвел рукой волосы.

— Это женское пятно, — сказал третий. — Хорошее пятно, но у тебя могут быть еще и другие знаки. У меня, например, не один только тот шрам, который на бедре.

— Да и у меня найдется еще пара родинок, — улыбнулся человек.

Третий разостлал на полу одеяло. Передвинул свечу, чтобы равно светила на каждого.

У человека нашли маленький шрам и четыре родинки, вместе с родимым пятном было шесть знаков. Не доверяя взгляду, третий пробовал их на ощупь и на вкус. У него самого было пять знаков — четыре шрама и родинка. «У каждого шрама есть своя история», — сказал третий, а о родинке он сам не знал до этого времени.

Чтоб лучше запомнилось, третий подобрал с полу несколько мелких камней — каким-то образом там оказались камни типа щебенки. — Шесть твоих, пять моих, в сумме — одиннадцать. — Он разложил камни на одеяле в две кучки. — Я беру твои, ты мои, и будем помнить. Одиннадцать, кстати, счастливое число, как говорят некоторые.

В это время огарок свечи погас — как-то сразу и вдруг, не послав обыкновенного для гаснущей свечи предупреждения в виде подмигивания или неровного пламени. Стало темно.

142

Если мрак абсолютен и темнота, вдобавок, кромешна, взгляду не на чем задержаться в пространстве. Поэтому, закрыв глаза в темноте и сделав пару шагов, человек перемещается на непредсказуемо далекое расстояние — в пределах той самой темноты, разумеется, того мрака, в котором все точки неотличимы друг от друга. Собственно, глаза можно не закрывать, но сделать шаг, наверное, нужно, чтобы сдвинуться с места.

Эф третий быстро зажег новую свечу и посмотрел кругом. Ничего не изменилось вокруг.

— Все так, — сказал человек Ю, — мы же не сделали шаг. Хотя, может быть, тут и шага делать не нужно.

— Но могло что-то измениться в нас самих, — произнес третий. — Не проверить ли нам наши приметные знаки, перед тем, как оденемся? — Он положил руку на живот человека Ю и замер, не зная, куда двинуться — вверх или вниз. — Господин с черным зубом сказал, что ты дама, и я ему верю.

— Еще недавно ты даже написанному не верил, — тихо засмеялся человек Ю.

— Но хотелось бы знать, насколько устойчив в тебе этот признак.

— Когда-нибудь мы это узнаем.

— Мне кажется, — третий замешкался, осторожно подбирая слова, — я чувствую, что при определенном раскладе могу оказаться извращенцем.

— Тогда мы оба окажемся извращенцами при этом раскладе. — Человек опять засмеялся.

— Двое, и оба извращенцы — не много ли будет, — засмеялся в ответ третий. — У тебя здесь на животе, однако, должен быть шрам, которого нет, — сказал он, задержавшись рукой.

— А камни наши смешались и перепутались, — обратил внимание человек Ю, приподнявшись на локте.

— Я, наверное, задел их, когда искал свечу, — сказал третий, — но помню: у тебя было шесть, у меня пять.

Они стали искать друг у друга приметные знаки. У третьего обнаружилось две родинки и восемь шрамов, у каждого из которых была своя история, которую он мог рассказать, а у человека Ю — единственное родимое пятно за ухом.

— Что ж, ты все равно остаешься собой, — сказал третий.

— Да и ты тоже, несмотря на твои обильные шрамы, — сказал человек Ю. — И заметь, — добавил он, — общее число у нас по-прежнему одиннадцать, оно не изменилось.

— Значит, мы как двое остались собой в большей степени, чем каждый по-отдельности, — заключил третий. — Мне нравится эта мысль. В следующий раз будем смотреть за общим числом наших приметных знаков — равно ли одиннадцати.

Человек Ю кивнул.

Когда двое уже шли по коридору в направлении, куда указывала стрелка, третий спросил: — Ты знаешь, что у тебя черный зуб во рту? — И, не дожидаясь ответа, добавил: — Чужой приметный знак, я даже знаю чей. Его я не присоединяю к счету.

143

Двое шли в направлении, указанном стрелкой, и не знали, где находятся другие двое — впереди или сзади.

Казалось, что это не имеет значения. В любом случае достаточно было дойти до конца пути и там либо встретиться с теми, кто пришел туда раньше, либо подождать их прихода. Однако никто не предполагал, что путь замкнут по кругу.

Если две группы людей движутся по круговому пути с примерно одинаковой скоростью, их встреча может состояться не скоро. В такой ситуации кажется разумным, если одна из групп повернет в обратную сторону, пойдя навстречу другой, или просто остановится, ожидая. Но такие же точно действия в то же самое время может предпринять другая группа, после чего встреча опять на неопределенное время получит отсрочку.

Подобного же рода недоразумение может возникнуть, если две группы будут оставлять друг для друга метки на пути с подразумеваемым приглашением встретиться около. Каждая группа должна решить, нужно ли надеяться на то, что другая выберет предложенное место встречи, или же ей самой нужно выбрать для встречи то место, которое предлагает другая.

Конечно, проще всего было бы одной группе разделиться на две части и пойти по кругу в противоположных направлениях. Если обе поступят так, ничего страшного — встреча гарантирована. Но у нас только по два человека в каждой группе, и по разным причинам никто не хочет оставаться один. Так что способ не проходит.

Беспроигрышная стратегия состоит в том, что хотя бы одна группа должна эпизодически и случайным образом менять направление своего движения. Тогда рано или поздно окажется, что обе группы в течение достаточно длинного промежутка времени будут двигаться навстречу друг другу. И произойдет встреча — пусть не так скоро, как хотелось бы.