Его губы скривились в ехидной усмешке.

– Вы воображаете, что сможете неплохо зарабатывать написанием этих ужасных романов?

– Вне всякого сомнения.

– Но они греховны, нечисты. Ваш отец заставил меня прочесть то, что вы опубликовали в журнале. Эти страницы обожгли меня адским пламенем. – Говоря все это, Туакер выглядел таким искренним, что Генриетте захотелось расхохотаться.

– Но это же просто истории. Развлечение, возможность забыть о жизненных невзгодах. Как же они могут быть греховными?

– Как?! – вскричал Туакер. – Милая моя, да просто подумайте о своих героинях, поставленных в самые что ни на есть компрометирующие ситуации, когда их честь и даже душа находятся в опасности. А ваши злодеи!.. Боже спаси нас, да они сами похожи на приспешников Люцифера. Ваше воображение пугает.

Если бы он только знал...

Генриетта посмотрела священнику прямо в глаза и сказала очень мягко:

– Пожалуйста, уйдите.

Он сделал несколько шагов по направлению к двери, но затем вдруг бросился назад к Генриетте, схватил ее за плечи и прижал к своей худой груди. Его костлявые руки, казалось, были сразу повсюду, его сухие губы скользили по ее щекам в поисках губ.

– Перестаньте... это... немедленно! – возмущенно произнесла Генриетта, толкая Туакера в грудь.

Он ничего не ответил, лишь застонал и, захватив губами ее губы, отчаянно пытался раздвинуть их языком.

Генриетта изо всех сил сопротивлялась, но Туакер оказался намного сильнее, чем можно было бы себе представить, глядя на него. Он уже задрал подол ее платья и коснулся бедра Генриетты.

– Какое блаженство, Гетти! – воскликнул он и, повалив Генриетту на ковер, взобрался на нее сверху.

Он что, сошел с ума? Он что, собирался овладеть ею прямо здесь, на полу?

Черта с два!

Генриетта закричала изо всех сил.

Туакер пришел в себя, вскочил на ноги и побежал к двери. Он проскользнул мимо Джейкса, который поспешил помочь Генриетте подняться, и исчез.

– Черт! Что стряслось, Генриетта? – Эстелла, стоящая в дверях, была готова расплакаться.

Тетя Филиппа, прибежавшая на помощь, по-матерински обняла племянницу.

– Будь он проклят! – воскликнула она. – Нельзя было доверять ему и оставлять вас наедине, дорогая. Даю слово, больше он никогда не переступит порог моего дома.

Луч солнца проник в кабинет Брендана, осветив его стол. Молодой человек оторвался от работы. Оказывается, он был поглощен ею гораздо больше, чем ему казалось. Брендан отхлебнул чай, который ему принесла экономка. Он был холодным.

Размяв шею, Брендан встал и стал шагами мерить лежащий на полу протертый ковер. Этот дом, который он снял, был угнетающе пуст. Стены голые, если не считать одинокую и не очень хорошо выполненную картину, изображавшую мертвых кроликов, подвешенных за ноги. Мебель ветхая, а коричневые бархатные драпировки покрыты толстым слоем пыли.

Вздохнув, Брендан вернулся к столу. Ему не хватало гарнизона в Индии: богатой резной мебели, золотых шелковых занавесей, мозаичных стен. Он привез с собой в Англию лишь некоторые, самые дорогие его сердцу вещи, которые просто не мог оставить. Ему-то казалось, что он сразу вернется.

Но игра нарушила все его планы.

Черт! Погрузившись в работу, ему почти удалось забыть об игре. Брендан с раздражением рванул на себя ящик стола и вынул оттуда листок бумаги – список потенциальных невест. Пока что в него было внесено только одно имя – мисс Джессика Тиллингем.

В ярком утреннем свете практичность такого выбора казалась очевидной. Она была богата, здорова и в великолепной спортивной форме.

Жена не должна сводить мужа с ума от желания. Любовь и интрижку можно найти и в другом месте. И хотя как женщина мисс Тиллингем производила на Брендана такой же эффект, как мешок овса, из нее вышла бы неплохая спутница жизни.

Кроме того, не стоит заводить жену, которая заставит вас весь день напролет проводить в постели.

Брендан улыбнулся. Ему уже двадцать девять, и вчерашний поцелуй с мисс Перселл был не первым в его жизни. Но можно смело сказать, что ему он понравился больше всего. Брендан уже начал задумываться о том, как бы заполучить еще один поцелуй, не компрометируя при этом... девушку.

Боже, да он же самый настоящий подлец! Она ведь помолвлена.

В парадную дверь настойчиво постучали, и Брендану пришлось спуститься в слабо освещенное фойе. Приоткрыв дверь, он выглянул наружу. Перед ним стояла его сводная сестра Пейшенс. Брендан не видел ее уже лет семь, но она ничуть не изменилась – такая же угловатая, болезненно худая и высокая. Под строгой коричневой шляпкой волосы были собраны в такой тугой пучок, что это наверняка причиняло ей головные боли.

– Немедленно впусти меня! – рявкнула Пейшенс, размахивая перед носом Брендана зонтиком. – Леди не должна ждать так долго на пороге дома джентльмена. – И Пейшенс вошла, оттолкнув Брендана с пути.

Переходя из комнаты в комнату, стуча каблуками по голым половицам, она не давала брату открыть рот, а также не скрывала своего недовольства.

– Но здесь же ничего нет, Брендан! Ни мебели, ничего. – Пейшенс презрительно фыркнула. – Настоящее логово холостяка. Где твой кабинет? Зная тебя, можно ожидать, что именно там ты и живешь.

Брендан неуверенно улыбнулся. Пейшенс была уже на середине лестницы.

– Вот мы и тут. – Она уселась в кресло и начала стягивать перчатки с рук. – Вели своему слуге принести чай с бутербродами. Я умираю от голода.

Брендан снова улыбнулся. Будучи худой, как аист, сестра всегда отличалась волчьим аппетитом.

– У меня нет слуги, Пейшенс. Только экономка, но она ушла на рынок.

Брендан подошел к шкафчику с напитками и принялся разливать виски в бокалы.

– Я думаю, что ирландский чай будет в самый раз.

– Но еще нет двенадцати часов.

Брендан протянул бокал сестре и придвинул свой стул поближе.

– За замок Керри! – Он широко улыбнулся, поднимая свой бокал.

– Конечно, – ответила Пейшенс и одним махом опрокинула в себя содержимое бокала.

– Итак, что привело тебя в Лондон, сестра? – Пейшенс растерянно похлопала ресницами:

– Я думала, ты будешь ожидать моего прихода, Брендан. Я пришла, чтобы поговорить с тобой об этом дурацком пари Уильяма. И о твоем не менее глупом решении принять условия этой дурацкой игры.

– Значит, ты о ней знаешь?

Пейшенс одарила Брендана уничижительным взглядом, обычно приберегаемым для деревенских идиотов.

– Разумеется. Неужели ты думал, что нам не скажут?

– А какова твоя роль в игре? Уж наверное, ты не просто наблюдательница.

Пейшенс скривилась:

– Боюсь, что мне отведена роль свидетеля того, как ты украдешь мое семейное поместье.

– Твое семейное поместье? – Брендан в удивлении поднял брови. – Неужели наш отец получил титул графа и земли через замужество с твоей матерью?

Пейшенс фыркнула, но ничего не сказала в ответ.

Брендан сходил к шкафчику еще раз и вернулся с бутылкой виски. Плеснув немного жидкости в пустой бокал сестры, он поставил бутылку на столик между ними.

– Мне кажется, тебе это не помешает. Выпей.

Пейшенс некоторое время сидела молча. Что с ней случилось? Брендан ничего не понимал. Он никогда не видел сестру такой подавленной. Пейшенс снова одним глотком осушила свой бокал, и Брендан вдруг заметил, что ее глаза наполнились слезами.

Что за черт? Разве он когда-нибудь видел, чтобы Пейшенс плакала? В детстве, когда поранила ногу, упав со своего уэльского пони? Нет. Она просто избила бедное животное своим миниатюрным хлыстом. Когда ее забыли после семейного пикника на берегу моря? Тоже нет. Она ругалась как сапожник, когда за ней вернулись, хотя ей едва исполнилось десять лет. Возможно, она изменилась.

– Не плачь, – в нерешительности проговорил Брендан.

– Заткнись! – грубо оборвала его Пейшенс. Брендан стиснул зубы и снова наполнил бокал сестры. Нет, она не изменилась.

– Если ты воображаешь, что можешь напоить меня до беспамятства, Брендан, то должна сказать, что я намного опытнее, чем ты считаешь.