— Не особенно, — ответил другой из бывших воров, Томсон. — Ты, кажется, побывал во всех английских тюрьмах, Бен. Правда?

— Может быть, — ответил Коллинс. — Только один джентльмен не должен вмешиваться в дела другого. Меня, во всяком случае, не бичевали, как тебя!

— Нет, но на «Терпсихоре» ты отведал розг, Бен, — ответил Гильсон, третий из бывших заключенных.

Скоро пушки стояли на месте; боевые припасы были принесены на палубу. Ньютон передал руль Уильямсу и стал распоряжаться одной пушкой, Робертс — другой. А капер все приближался.

Теперь ядра могли до него долетать, и «Эстель» открыла сильный огонь.

Это немного задержало шхуну. Пушки, перемещенные на корму, ускорили ход брига; между тем шхуна была принуждена стрелять с носа, и это замедляло ее движение. Тем не менее каперское судно шло быстрее брига и понемногу приближалось к нему.

— Вам незачем подходить так близко к нам, — сказал Робертс двум французам, которые были на бриге. — Идите на бак и не попадайтесь нам на дороге. Знаете, этот малый задумал недоброе; французик что-то поглядывал на боевые припасы, — прибавил он обращаясь к Ньютону. — Слышите, идите на бак, не то я разобью ваши французские черепа!

— Не трогайте их, Робертс, — остановил моряка Ньютон.

— Не трону, если они не будут у меня на дороге. Слышите, идите на бак! — опять крикнул Робертс французам, делая им рукой знак уйти.

В ответ французы только осклабились; один хотел, было исполнить данное ему приказание, как ядро с капера почти перерезало несчастного на две части. Другой француз, бывший близ него, бросился вниз, в каюту.

— Это, по крайней мере, было послано недурно, но не в него метили, — заметил Роберте, поглядывая на труп. — Бросить его за борт?

— Нет, пусть останется лежать тут. Если нас схватят, они увидят, что это дело их собственных рук.

— Хорошо, только унесите его с дороги.

Второе ядро со шхуны упало спереди, в трюм. Француз-пленник выбежал на палубу так же поспешно, как за несколько минут перед тем бежал в каюту.

— Теперь опять я попытаю счастья, — сказал Робертс. Но Ньютон выстрелил раньше, чем Робертс приготовился. Ядро разорвало один из верхних парусов.

— Это даст нам возможность отойти немного подальше… Теперь моя очередь.

Робертс выстрелил и был счастливее: его снаряд снес верх передней мачты, с которой упали паруса.

— Хорошо, моя медяшечка, — сказал Роберте, ласково похлопывая по орудию. — Только выведи нас из этой переделки, и я очищу тебя, будешь блестеть, как серебро.

Поняла ли пушка его слова, или, что было вернее, маленькое расстояние до шхуны сделало выстрелы из нее эффективнее, но оно повредило большей части парусов и оснастки капера. Однако неприятель скоро исправил повреждения. Шхуна перестала стрелять из большого орудия, а вечером о темноте подошла на расстояние четверти мили от брига и открыла усиленный ружейный огонь.

— Горячо, — заметил Уильямс, стоявший на руле, и показал на отверстие, пробитое пулей в его куртке.

— Пожалуй, слишком жарко, — заметил Коллинс, осужденный. — Не понимаю, зачем нам подвергать опасности жизнь из-за жалкой доли призовых денег? Я подаю голос за спуск флага.

— Нет еще, нет еще, мои молодцы, — возразил Ньютон. — Попробуем дать еще несколько выстрелов.

— Попробуем, конечно, — согласился Робертс. — Я знаю, что усиленное преследование будет длиться долго.

— Тем хуже, — ответил Коллинс. — Впрочем, вы делайте, как вам угодно, а я на нос.

— Ты умный малый, Бен, мы за тобой, — сказал Гильсон.

— Птицы одной породы держатся вместе; я, Бен, с тобой, — прибавил Томсон.

И осужденные ушли вниз, скрылись от ружейного огня. Робертс и Ньютон стреляли, Уильямс правил рулем. Француз ушел с палубы раньше преступников.

Шхуна была близко; огонь ружей был ужасен. Все английские моряки получили легкие раны; но вот, уже среди полной темноты, один из выстрелов брига оказался удачнее других Главная мачта шхуны была разбита надвое или так повреждена, что французам пришлось спустить грот. Бриг же теперь шел быстрее; между ним и шхуной быстро увеличивалось расстояние, и через несколько минут англичане потеряли шхуну из виду.

— Ур-ра! — крикнул Робертс.

На небе не было ни звезды, стояла густая тьма. Ньютон посоветовался с Уильямсом и Робертсом, и все вместе решили, что лучше всего остановиться, свернуть паруса и позволить каперу обогнать себя. Это было приведено в исполнение; теперь, когда опасность прошла, трое осужденных явились на помощь.

На следующее утро наступила туманная погода, я шхуна, которая, вероятно, распустила все паруса, в погоне за бригом обогнала его.

Она исчезла.

Ньютон и его экипаж поздравили себя с успехом. Бриг вступил в воды пролива. Все уже надеялись через каких-нибудь двадцать четыре часа очутиться в безопасности. Но им не удалось это. Около полудня с левой стороны появилась та же шхуна. Перед сумерками она подошла близко, и Ньютон, видя, что защищаться невозможно, поднял сигнальный флаг сдачи.

Несмотря на сигнал, экипаж шхуны, подошедшей к бригу, дал залп. К счастью, Ньютон и его экипаж были внизу, надеясь захватить с собой несколько перемен белья, что в тюрьме могло оказаться очень полезно. Таким образом, залпом был убит только последний из оставшихся в живых пленников-французов.

С капера прислали шлюпку. Человек двенадцать французов, размахивая кортиками, бросились на палубу «Эстели», но увидели только тело своего соотечественника. По их приказанию выйти на палубу из каюты показались Ньютон и его товарищи с узелками в руках. Но победители отняли у них все вещи и приветствовали ударами кортиков. Ньютон, зная, что сопротивление ни к чему не приведет, покорился. Преступники, привыкшие к переделкам, тоже безропотно подчинились своей доле. Но Робертс и Уильямс, невзирая на убеждения Ньютона, не хотели сдаться так спокойно. Прежде всего Робертс увидел труп француза-пленника.

— Я говорил тебе, Джанни, — произнес он, — что тебя убьют. Вы, сердечные, все ваши пули приберегаете для своих же друзей, — обратился он к матросам шхуны.

Произошла драка; французы били англичан кортиками плашмя. Уильямс в бешенстве вырвал оружие из рук одного француза и всадил его в него, а Робертс бросился с кулаками на часовых и двоих уложил на палубу. Однако обоих пересилили и израненных, в крови, бросили в шлюпку; она отчалила и направилась к шхуне.

Там Ньютона и остальных англичан оттолкнули на корму, обыскали и сняли с них все платье, казавшееся хорошим. Коллинс оказался отличной добычей: на нем было несколько рубашек, несколько пар носков; французы спрашивал себя, когда же они доберутся до человека. Наконец его разоблачили и оставили почти без одежды. Тогда Ньютон, на котором был еще жилет и рубашка, бросил жилет преступнику. Тот, поблагодарив его, шепнул: «Мне все равно; они оставили мне мою старую шляпу».

Еще до утра шхуна вошла в скалистую гавань Морлю, и жандармы отвели пленников в тюрьму. По дороге туда Коллинс забавлял зрителей и удивлял своих товарищей, поднимая руки и держа их то в одном, то в другом положении. Когда пленных заперли, он подошел к решетчатому окну и стал показывать те же самые жесты толпе, собравшейся под окнами. Ньютон, который подошел к окну, спросил Коллинса, зачем он это делает.

— Для себя и для вас, — ответил преступник, — по крайней мере, надеюсь на это, ведь во всех странах есть франкмасоны.

Через несколько минут один из толпы подошел к часовому и сказал, что пленники знаками просят воды. Жандарм послушал своего соотечественника, который говорил, что, во имя сострадания, нужно оказать заключенным необходимую милость. Воду принесли; в ту же минуту человек, говоривший с жандармом, знаком, заметным только для Коллинса, показал, что его просьба понята.

— Отлично, — сказал Коллинс Ньютону, отходя от решетки. — У нас есть друзья и снаружи, и внутри.