В общем, от неожиданно найденной реликвии выиграли все – и почему бы не «находить» такие каждый год? Всё-таки люди удивительны…
Елена, узнав о ярмарке, загорелась идеей моментально. «Мне скучно», – жаловалась принцесса. Я её понимала. В школе был строгий режим: молитва, завтрак уроки, молитва, обед, снова уроки… Так с утра до ночи. Потому я и предложила съездить развеяться, а там уж Елена вцепилась в эту мысль так, что небо бы упало на землю, а Её Высочество всё равно бы получила своё развлечение.
Развлекаться принцессе полагалось не одной. Нет, мы могли бы сбежать и вдвоём, но… «Не положено», – притворно вздыхала принцесса.
Конечно, она потащила на ярмарку свою свиту. Миранда, дочь герцога, и Вероника с Дарией – кузины Миранды – тихо не любили Елену. По-женски скрытно – как змеи, готовые укусить при первом же удобном случае. Елена, в свою очередь, презирала их – за глупость, трусость и ограниченность.
В общем, у этих четверых пышным цветом цвела настоящая женская дружба.
Хотя, по правде, ни Миранда, ни Дария с Вероникой и не посмотрели бы в сторону Елены, не будь она принцессой, и не прикажи их отцы с ней дружить. То есть, сначала король Силии официально принял юных леди в свиту дочери, а потом уже и возникла эта извращённая дружба.
«Ненавижу их, – признавалась Елена, – трусливые курицы. Но, Сэл, раз уж я всё равно вынуждена проводить с ними свободное время, я извлеку из этого всё, что могу». И она извлекала: пытала бедных девушек весьма изобретательно.
Нынешняя пытка тоже была изощрённой: сначала юным леди пришлось сбежать из школы (отлично зная, что наказания за это не миновать), потом трястись верхом по жуткой дороге, которую размыло после недавнего дождя, и лошади проваливались в грязь по бабки. Попутно беглянки пугали себя историями о разбойниках, которые развелись в местном лесу, как блохи на бездомной собаке, и наверняка бы соблазнились пятью девицами без сопровождения, если бы я не разводила наши дороги и не отводила «лихим ребятам» глаза.
Хотя, как по мне, большим ужасом были именно дороги, а не разбойники. Елена однажды рассказывала, как её мать, очень набожная женщина, решила поехать на молебен в Велицкий монастырь, известный как своими монахами и их поистине идиотским (моё скромное мнение) аскетизмом, так и труднодоступностью. Последнее оказалось отнюдь не преувеличением: кортеж королевы с помпой и величием проехал до границы графства Свен, где начинались болота, отделявшие его от графства Велиц. И где вышеозначенный кортеж благополучно застрял, ибо никто не знал ни безопасного пути по топям, ни окружной дороги. Королеве действительно повезло, что местный лесник, решивший порадовать маленькую дочурку зрелищем придворных «индюков», провёл королеву и её малую свиту какой-то неизвестной тропой. И «только Святой Бартоломей, покровитель Велица, их наверняка и спас», – добавляла Елена, посмеиваясь. А ведь в Велиц ежегодно приезжали с паломничеством сотни людей, в том числе и иностранцев. Полагаю, половина из них стала торфом в тех топях, всего лишь потому, что никому из силийских королей не пришло в голову построить туда нормальную дорогу…
Разбойники, между прочим, были отдельной песней Силии – но я спою её как-нибудь в другой раз, когда речь снова зайдёт про дороги. Я просто не устаю удивляться людской природе – на другой стороне мира, в Кании, где дождь льёт три месяца, не переставая, дороги настолько хороши, что по ним могут разъехаться две колесницы, и ни одна не увязнет в колее. Почему же Силия, для которой торговля не менее, кстати, важна… А, впрочем, об этом тоже после.
Ярмарка гудела колоколом, бьющим точно набат, к вечерне. И гомонила сотнями и сотнями слухов (которые несмотря на дороги, облетали всю Силию с поистине магической быстротой). Здесь можно было узнать, что графиня Кэри (в весьма отдалённом графстве) сломала себе ногу, споткнувшись о своего кота (кот не пострадал). Граф приграничной Тирени упал с лошади во время охоты, но не погиб, ибо подковы его коня освятил сам Святой Натан, настоятель Велицкого монастыря. А пиво, как ехидно добавляли при этом, которое перед охотой выпил граф, освящал сам трактирщик Красный Нос, известный на всю Силию своей сварливой женой, а также превосходным хмельным тёмным, которое Нос варил из собственного ячменя, собираемого, говорят, его же женой в новолунье… В общем, пиво получалось вкусное (действительно вкусное, я пробовала, но новолуньем там и не пахло, скорее уж погребом трактирщика, удачно расположенным в старой ромульской казарме).
Новостей было так много, что старики и почтенные матроны не уставали чесать языками, а молодёжь развлекалась вовсю, как умела. Здесь играли на свирели и подобии лютни, здесь танцевали пародию на придворную мореску, играли в прятки, гадали и даже пытались по-восточному выдувать огонь из рта (на что лично я бы с удовольствием посмотрела подольше, но Елене сильнее хотелось яблок в патоке, поэтому пришлось уйти).
Свита принцессы страдала.
– Елена, ну пожалуйста! Зачем мы здесь? – Для изнеженных богатыми приёмами и куртуазными книжечками юных леди ярмарка действительно была местом прямиком из бездны. Шум, гвалт, смех, чернь, пересказывающая сплетни, грубые и несдержанные танцы… Пьяные и слишком настойчивые ухажёры, тычки и недовольные взгляды завистливых девиц, не распознавших в юных леди ни графинь, ни герцогинь. Конечно, извлечённые из своих платьев, они напоминали черепах, извлечённых из панцирей. Жалкие и несчастные, в серо-синих сарафанах для «маскировки», и совершенно нежелающие веселиться.
– Елен, что нам здесь делать? – поддакнула Дария и принцесса, как раз доевшая своё яблоко, проказливо улыбнулась.
– Как что? Развлекаться!
Елена не часто выбиралась из школы, куда её уже пять лет как упёк король. И радовалась любому новшеству. Кулачные бои, петушиные сражения, гадалка… К последней Елена проскользнула даже без платы, просто улыбнувшись молоденькому цыгану. И также протащила подруг.
Старая, уже совершенно седая цыганка, нависнув над шаром, делала вид, что вызывает духов. Леди-фрейлины принцессы, красные, как рябина, не то от духоты, не то от противного запаха (в шатре ощутимо воняло кошачьей мочой), тряслись и ахали в нужных местах. Елена забавлялась, смеясь чуть не вслух. И как же ей было радостно, когда я тоже поиграла немного шаром гадалки, заставив его сплясать пред изумлённой публикой.
Увы, дети дорог хорошо знакомы с нами, демонами. Принцессу со свитой прогнали только что не метлой – и Елену это рассмешило едва ли не сильнее ожившего шара.
«Хочу приключений!» – вздыхала она, ловя мой взгляд. И я тихонько указывала ей на всё новые и новые интересные «островки» ярмарки, пока мы не оказались совсем близко к танцующим.
Елене стоило улыбнуться плечистому рослому парню (подмастерье кузнеца, не иначе), как тот с друзьями быстро оказался рядом с предложением руки и танца.
Кавалер из парня был, по придворным высоким меркам, никакой, но Елена не возражала. Я видела, как её взгляд скользит по его широкой груди, тёмным завиткам, виднеющимся в вороте рубахи, по плечам, громче слов говорившим, что такой подкову согнёт и разогнёт, а потом легко согнёт снова. Ну и что, что стеснителен – зато пляшет как!
Елена унеслась с ним, а к нам подступили его друзья. Испуг несчастной свиты принцессы они приняли за смущение, а смущение во все времена только раззадоривало молодых мужчин.
– Сэл, ну пожалуйста! – снизошла до меня Миранда, жавшаяся вместе с кузинами и старательно не обращавшая внимания на настойчивые приглашения. – Попроси принцессу, тебя она слушает, – что не преставало удивлять всех этих Светлостей, учитывая моё якобы безродное происхождение и простенькую физиономию. – Нам пора возвращаться!
Я оглянулась на раскрасневшуюся Елену. Они с кузнецом как раз ждали своей очереди в «ручеёк» и о чём-то увлечённо шептались. Елена свободно хохотала, не закрывая платочком лицо (как её фрейлины-жеманницы).
– Сэл, я прошу тебя! Хочешь, я подарю тебе моё опаловое ожерелье? – это было смешно (демону – опалы!), но означало, что терпение юной герцогини на исходе.
