«Таскают – кто иконостас,
Кто – крестик, кто – иконку, -
Так веру в Господа от нас
Увозят потихоньку.
И на поездки в далеко -
Навек, бесповоротно -
Угодники идут легко,
Пророки – неохотно…»
Маячила угроза, что Россия может лишиться приличной доли культурного наследия. В таких случаях народ оскудевает не только материальными ценностями, но и исторической памятью, становится лакомой жертвой для более цельных зарубежных сообществ.
По прикидкам экспертов получалась, что в России до революции имелось что-то около семи миллиардов икон. Может, цифра и завышена, но их все равно было огромное количество. В каждом доме красный угол. В каждом селе церковь. В итоге к нынешнему времени восемьдесят процентов уничтожено, вывезено за рубеж, распродано.
Вообще, утрата национального культурного достояния – тема весьма болезненная. Исторические сдвиги и катастрофы всегда сопровождались тем, что наследие предков вымывалось из страны. Вспомнить хотя бы Гражданскую войну и первые годы Советской власти.
До сих пор любят наши либералы советскую власть поливать грязью – мол, все искусство продали, лохи, не знали ценности. И, кстати, тут во многом правы – много сокровищ сплавили бездумно. Но порой присмотришься, и получается, что знали большевики все. Только выхода другого не было. Нужна была как воздух валюта, чтобы накормить голодающих людей и строить заводы. Хотя, конечно, сердце кровью обливается, когда узнаешь, как загнали на Запад Рембрандта из Румянцевского музея. Да и дури тогда народной много было настоящего умопомрачения. Вон, целое движение безбожников ширилось и кипело в первые послереволюционные годы, безбашенные парни и девчонки собирали иконы в храмах и жгли их. Но им быстро укорот дали.
Взять церковную утварь. Мол, невежды забрали из храмов уникальные предметы и переплавили в серебряные слитки. Только комиссары чаще прекрасно знали, что забирают. Поэтому действительно ценные вещи оказывались в музеях. А на переплавку и продажу шли культовые предметы 19-20 веков. Тогда для людей это фактически был новодел – десятилетия возраст, даже не антиквариат. А для сохранности действительно ценных раритетов принимали вполне себе серьезные меры.
Кстати, в средине тридцатых Сталин утвердился во власти и моментально перекрыл поток вывоза культурных ценностей. Он на удивление глубоко вникал в саму суть существования страны, в том числе и нравственно-духовного. И отлично понимал, что значит для государства и народа его культурное наследие. Разбазаривание прекратили быстро и жестко. До самых оттепельных времен Хрущева, который взял за привычку дарить братьям-папуасам в знак вечной и теплой дружбы российские исторические сокровища. Директора музеев в ужасе ждали известий о его визитах к ним в гости – опять ведь, лысый черт, в запасник полезет какому-нибудь арабу чего покрасившее и подороже подобрать.
Очень сильный удар по культурному достоянию был нанесен именно в девяностые. Положение сложилось тогда настолько ужасающее, что было принято достаточно жесткое законодательство. «Закон о вывозе и ввозе культурных ценностей» гласил, что антикварные предметы возрастом старше полусотни лет вывозятся по специальным разрешениям Минкульта и лишь в случае, если не представляют культурной, художественной или исторической ценности. А предметы старше ста лет вообще вывозу не подлежали. Но кто способен удержать барыгу, почуявшего две тысячи процентов прибыли? Не положено по закону, так в задницу такой закон. Обойдем, объедем на хромой кобыле, всех купим, завалим взятками. Но свою дольняшку малую получим, и пусть хоть весь мир вокруг рухнет. Какая там историческая память, когда перед носом доллары и марки так заманчиво и волнующе, до полного одурения, хрустят и пахнут? Эх, братья мои, все же барыга и примитивный капиталист – это самое омерзительное и богопротивное состояние души, при котором ничего не свято.
Вот и протянулись, связав города и страны, линии каналов контрабанды. Главный перевалочный пункт – Польша. Там в приграничных районах терлось огромное количество жучков-перекупщиков, вполне организованная преступность. А дальше достояние России расползалось, куда придется.
Открываю справку 2000 года. «В Стокгольме открыто до шестидесяти антикварных магазинов, торгующих картинами, бронзой, серебром, иконами, вывезенными из России. В Христиании их двенадцать».
Тогда во многих немецких городах на каждом шагу были магазины с русскими иконами. В Италии тоже их до сих пор полно. В Израиле хорошо рубили гешефт – там лихим историческим зигзагом оказалось много ценителей русской культуры. А вот в Азию икон везли совсем мало – не было массового спроса, разве что в Японии.
Тащили контрабанду на всех мыслимых транспортных средствах. Помню, наши ребята задерживали фуры с культурными ценностями в тайниках. В портах таможня изымала сотни икон, спрятанных в различных пустотах кораблей. Самолетами везли. И дипломатические каналы никуда не делись. И импортные дипломаты этим занимались, и наши.
Все же всегда имеется немалый риск, что таможня изымет предмет контрабанды, стоящий немалых денег, порой миллионы в звонкой валюте. Поэтому появилась новая услуга – доставка произведений искусства с гарантией. Брали креативные деляги безумно много – двадцать процентов от стоимости предмета. Но было обязательство – если вещь изымает таможня, хозяину возмещается его полная стоимость. Услуга пользовалось большим спросом. Разница в западных и наших ценах перекрывала грабительскую страховку во много раз.
Не было границ смекалки контрабандиста. Сколько всяких хитрых способов вывести за бугор вещицу и обойти закон ими придумано. К примеру, берется старинная картина или икона. Делается ее копия – благо хороших художников у нас завались. С этой самой копией хозяин отправляется в Московское управление культуры, дающее разрешение на вывоз предметов культуры не старше пятидесяти лет. Там получает заключение эксперта, что это новодел. И вывозит с этим заключением настоящий старинный предмет.
Но чаще контрабандисты просто тупо покупают эксперта-волшебника, чтобы тот мановением руки в своем заключении омолодил предмет искусства лет на пятьдесят. И вот уже антиквариату не сто лет в обед, а всего лишь сорок на завтрак. Или пишет эксперт, что вещь культурной ценности не представляет, предмет массового производства, подлежит вывозу. Были системные попытки некоторых деятелей Минкульта в предметы массового производства запихать все иконы без разбора: «ну их же много нарисовали, чего их жалеть?».
Для проверки этих минкультовских заключений в аэропортах таможенники усадили экспертов-искусствоведов. Многих из них мы и ФСБ потом ловили за руку за мздоимство, соучастие в контрабанде, кого-то даже арестовали.
Один злой клоун брал лежащие для удобства отлетающих свободно на столах в залах аэропортов бланки таможенных деклараций. Заполнял их: «месяц назад ввез в нашу страну такой-то предмет культуры». Подделывал печати и подписи. И на основании этого получал в Росохранкультуре разрешение на вывоз предмета, ранее якобы временно ввезенного в Россию. И сходило до поры до времени с рук.
Но просто в тайниках и по поддельным заключениям предметы культуры вывозить – все же это мелко. Нормальные герои всегда идут в обход, то есть используя прорехи в ткани государства. Вспомнить, что творили ушлые жулики в Ельцинскую эпоху. Даже представить невозможно, сколько госимущества тогда ушло в никуда под торжественные фанфары и ликующие волчьи завывания о конце «проклятого совка» и победе демократии и рынка. Вот только невидимая рука рынка почему-то не столько регулировала экономику, сколько шарила по карманам граждан и закромам Родины. И бежали из страны «верные слуги государевы» – кто с долей золотого запаса и редкими металлами, кто с иконами.
Один бюрократ от советской культуры умудрился торжественно отбыть в европейскую страну с выставкой русских икон. Да так там с ней и затерялся. Иконы выгодно загнал. Лет пятнадцать боялся в Россию возвращаться. Считал, что его каждый постовой здесь ищет. Каково же было его изумление, когда выяснилось – даже дело не возбудили. И документов на те иконы не осталось, ничего нам не удалось поднять.
