Женщина, убедившись, что я не реагирую на её бурную речь, а может просто уже выговорилась и просто села на подставленный служанкой стульчик. Она помогла мне напиться, ладошкой вытерла пролитую жидкость с подбородка и помогла удобней устроиться на подушке. Меня опять потянуло в сон, а может в жидкость было что-то добавлено, но я уснул, чувствуя как женщина взяла мою кисть в свою и поцеловала в ладошку.
Наверно всё-таки мать, чужая женщина не стала бы этого делать.
Проснулся я от того, что меня разбудили. В комнате трое, моя условная матушка, служанка и средних лет мужчина. Он одет в белоснежную накидку без рукавов, напоминающую традиционную одежду арабских шейхов. Из рукавов торчали широкие рукава синей рубахи, на голове арабский тюрбан. Ко мне он обратился на арабском, я его естественно не понял, после нескольких попыток он перестал ко мне обращаться и начал проверять повязки. Так, это стопудово врач.
Он с помощью служанки размотал повязку на голове, при этом ухитрившись сделать это совсем безболезненно. Нанеся на голову мазь, он опять забинтовал её.
Остальные мои раны он только мелком проверил. Далее говорил сей муж только с хозяйкой. Через двадцать минут он ушёл, оставив запахи лекарств.
Я почувствовал облегчение от его ухода. Не знаю пока, как на всё реагировать. Зато «матушка» развила бурную деятельность. Две молоденькие девушки внесли маленький столик, который стали загружать тарелочками и мисочками. Мои попытки встать, чтобы поесть были решительным образом пресечены. Меня эти две молодки силой усадили обратно. А потом начали кормить с ложечки. Сначала был жиденький супчик, бульон с кусочками мелкопорезанных овощей. Затем меня начали кормить обычным разваренным рисом с кусочками мяса. С голодухи показалось необычайно вкусно. На десерт напоили чем-то божественным, может щербетом. Кисло – сладкий вкус перетёртых ягод хорошо утолил жажду. Потом девушки всё утащили, оставив только кувшин с водой.
Жизнь налаживается, меня отлично приняли в доме, опасности для себя пока не наблюдаю. Но вот для полного счастья мне бы ещё отлить, мучаюсь уже пару часов. При попытке встать сразу отворилась дверь и зашла служанка, та что утром подняла панику. Она что-то сказала и я уловил слово шерутим, то есть туалет. Я активно закивал, даже кровь прилила к голове и отдалась головной болью. Меня опять уложили в постель и мне между ног настойчиво сунули кувшин с широким горлышком. Блин, я так не могу. Но, по видимо другого выхода нет, ну не прудить же в кровать. Поэтому расслабился и получилось облегчиться.
Фух, что-то день бурно начался. Наконец-то меня оставили в покое и я принялся перебирать доступную информацию:
Значить так, место – наверняка средиземноморье, судя по климату и растительности, но скорее всего Израиль. Ну а откуда ещё евреи и арабы.
Время – вот это вопрос вопросов. Ранее средневековье, а может и позже, исходя из стального оружия. Не хватает пока информации.
Теперь моя тушка, мало информации – мужчина до тридцати, но не меньше восемнадцати. Развитая фигура, широкие запястья могут говорить о регулярных занятиях с саблей. Грудь, руки и плечи человека не пренебрегающего физическими упражнениями. Ноги тоже отнюдь не цыплячьи. По мне пока всё.
Статус мой скорее всего средний, типа мелкого дворянина, судя по оружию, которым владела в средние века только знать или солдаты. На последнего я не похож. На важного аристократа тоже.
Отношение ко мне здесь неплохое, поэтому лежим и впитываем информацию. Косим на потерю памяти и пытаемся приспособиться к ситуации.
Время к обеду, меня ещё раз накормили и оставили в покое. Я только прикемарил, как почувствовал сквознячок. Сквозь прищуренные ресницы смотрю как в дверь, по-партизански прокрадывается молодая девушка. Я делаю вид, что сплю, а сам наблюдаю. Иди знай, может меня кончать пришла ревнивая особа.
Но девушка придвинула стульчик и устроившись, долго рассматривала меня. Убедившись, что я глубоко сплю, она начала гладить меня по здоровой руке. Потом она просто взяла мою руку в свою и надолго замерла. Я в самом деле уснул, разбудил шум. В комнату вошёл полноватый и грузный мужчина. Типичный представитель еврейского народа. Одет в тунику, на голове ермолка, это такая глубокая кипа, украшенная орнаментом и буквами иврита. За ним робко вошла хозяйка, – Дара, ма ат оса кан? (Дара, что ты здесь делаешь?)
Девушка порскнула из комнаты как испуганная мышка, пригнув голову.
Мужчина подошёл ко мне и положил руку на плечо, – Йосеф, как ты нас напугал. Мы уже и не знали что и думать.
Его речь мне понятна на восемьдесят процентов, мужчина говорит неторопливо, с расстановками и я почти всё понимаю, но при этом не реагирую. Нужно отыграть свою игру, я только смотрю на собеседника.
Не дождавшись реакции от меня мужчина встал и прочитал браху (молитву) о моём здравии. Надо же, текст почти не изменился, я знаком с наиболее распространёнными. Большинство начинается одинаково с восхваления бога, а затем уже идут детали.
По охав все вышли и я остался один.
Следующее утро я встретил на ногах. Проснулся рано, ещё только небо начало алеть, значить около пяти. Пока сиделки дрыхнут, я кряхтя встал и подошёл к окну. Какой красивый вид, я нахожусь на втором этаже здания, перед домом раскинулась большая долина, уходящая садом вдаль. Отсюда видны возделанные поля, по краям долины высокие холмы, поросшие лесом. Дом окружен садом, кроме фруктовых деревьев много олив. Прямо вокруг дома разбит цветник и синеет вода в маленьком пруду. Воздух по-утреннему свеж, но чувствуется, что днём будет жарко. Красота, мне так захотелось спуститься и прогуляться по парку, но не думаю, что это возможно сейчас. Только я начал искать посудину облегчиться, как дверь отворилась и в комнату вошла вчерашняя служанка.
Блин, я же голый, как положили в кровать, так и поднялся, только повязка была на причинном месте. Она за ночь сползла, я так и встал голышом. А что их стучаться не учили что ли? Женщина, пискнув выскочила, а я воспользовался моментом и отлил в сосуд. Надеюсь ничего не перепутал, вдруг там благовония хранились.
Через десять минут в комнату ворвалась делегация с матушкой во главе. Две служанки принесли тазик с жидкостью и меня начали обмывать, нежный девчоночьи лапки старательно обходили больные места. Кайф, именно этого мне не хватало. Я чувствовал на теле пот и пыль. Меня переодели в подштанники и рубаху с тонкого материала и подали халат. Потом в комнату принесли вчерашний столик и я с предвкушением начал следить, как служанки расставлять снедь. Обалденно пахла лепёшка, которую я разломал и начал макать в плошку со сметаной. Жирная и вкусная, люблю такую. Оливковое масло с зернышками затара, кусочки сыра. Типичный еврейский завтрак, только молочка. Запивал всё это как раз молоком. Голод утолён и я жестом попросил убрать. Моя матушка попыталась со мной поговорить, не дождавшись ответов на вопросы ушла. А через полчаса в дверь проскользнула Дара. Девушке лет пятнадцать, типично семитского телосложения. Я бы её красавицей не назвал, коротконогая, пока по девичьи стройная, но после родов в нижней части разнесёт. Шикарная вьющаяся шевелюра, кожа смуглая, большие карие глаза с поволокой смотрят на меня со странным выражением.
– Йоси, почему ты всё время молчишь? Поговори со мной пожалуйста, не пугай нас.
Чёрт его знает, на эту девочку мой организм почему-то реагирует, как на очень близкого человека. Я вслушиваюсь в её слова и мне хочется её успокоить. Я явно не чужой для неё.
Блин, я же не знаю ситуации, а вдруг наврежу. С другой стороны, если я не получу полную информацию о происходящем, то буду долго изображать немого.
После минутной задержки я решился. Откашлявшись я заговорил:
– Дара, ты может хранить секрет. От этого зависит моя жизнь.
Вы бы видели, как раскрылись и без того немаленькие глаза девочки. После секундного замешательства она активно закивала головой.
– Ну так слушай. Я не знаю, что со мной произошло. Наверное от удара головой о камень я потерял память. Я не помню ничего, что было со мной до вчерашнего дня. Вообще. От тебя сейчас узнал, что меня зовут Йоси, а тебя Дара. Я не знаю, кто все эти люди, кто приходит ко мне. Я с трудом говорю и плохо понимаю, что мне говорят. Я не знаю, что за этой дверью.
