– Это будет следующий шаг. Я наслушалась страшных рассказов и не хочу прибегать к этому способу, не попробовав другие. И потом, ты же знаешь, какая я старомодная.

– Знаю, знаю… – смеется Нана. – Что ж, рада, что ты берешься за ум. Я беспокоилась, что ты никак не выбросишь из головы Феми.

Я гордо складываю руки на груди.

– Между прочим, я даже не слежу за ним в соцсетях.

Нана усмехается.

– Не знаю больше никого, кто бы продолжал сидеть на Фейсбуке[5].

Мы обе смеемся, потом я опять задумываюсь о своем плане. Я действительно надеюсь, что на помолвке – или как это будет называться? – у Рейчел и Гавеша будут одинокие мужчины. Но, может быть, Нана права и мне стоит иметь в виду другие варианты.

– Послушай, Инка…

– Что?.. – Я поднимаю глаза, Нана теребит гроздья сережек у себя в ушах. – Только не говори, что опять хочешь превратить меня в манекен.

– Не в том дело. – Она водит пальцем по татуировке у себя на левом запястье – голове Клеопатры. – Хозяйка хочет поднять плату за квартиру.

– Серьезно? С ума сойти! Полугода не прошло, как ты въехала.

Нана вздыхает.

– Представляешь? Кто бы подумал, что Нью-Кросс окажется дорогим районом?

– Черт! Плохи дела…

– Да уж, – угрюмо бормочет она. – Я тут подумала… – Она выпячивает губу. – У тебя две спальни…

– Перестань!

– Это не навсегда. Ну пожалуйста, Инка! – канючит Нана. – Иначе мне придется переехать к сестре, а у нее трое детей, там некуда втиснуть мои вещи.

– Это погубит нашу дружбу, – скулю я. – И потом, разве жить со мной не опасно для твоей энергетики?

– Тебе ли говорить о возвышенном! – Она лупит меня подушкой по коленке. – Не узнаю тебя, Инка.

Признавайся, почему ты на самом деле не хочешь, чтобы я переехала к тебе?

Я опускаю глаза и притворно покашливаю.

– Ты неаккуратная.

– Неаккуратная? – У Наны такой вид, словно я оскорбила Бейонсе. Можно подумать, что она не видит очевидное: по всем углам у нее распиханы пластиковые пакеты, какие-то мотки. Я уж не говорю об ее ковре, давно утратившем первоначальный цвет… На рабочем столе у Наны страшный кавардак, даже швейную машинку не разглядеть. А это что такое? Неужели засохшая мандариновая корка?

– Это творческий беспорядок, – гордо произносит она, но не может сохранить серьезность и прыскает. – Брось, Инка! Ты – моя последняя надежда. Как мне тебя уломать?.. Придумала! Ты любишь как я готовлю. Вообрази: курица по-ямайски, рис «джолоф» – каждый вечер!

Я уже колеблюсь. Нана отменно готовит. Я швыряю в нее подушкой.

– Я подумаю.

– Не могу поверить, что за тебя молились! – говорит Джоанна, прикрывая ладонью рот, чтобы не захохотать. – Что за лицемерие!

Время – семь часов вечера, я стою у стойки бара со своими любимыми коллегами – Джоанной и Брайаном. Мы в нашем излюбленном месте – баре All Bar One. Здесь, как водится, яблоку негде упасть. Операция «Кавалер для свадьбы» началась, по этому случаю на мне моя лучшая белая блузка, заправленная в черную трапециевидную юбку H&M. Я раздумывала, не прийти ли с голыми ногами, но для этого чересчур холодно. На Джоанне льстящая фигуре юбка-карандаш и телесные колготки.

Я познакомилась с Джоанной лет пять назад в пикантной ситуации: она передала мне под перегородкой между туалетными кабинками рулон бумаги – в моей кабинке бумаги не оказалось. Шапочное (как ни смешно это звучит в такой ситуации) знакомство быстро переросло в дружбу; благодаря ее работе в паблик-рилейшнз я увидела живьем Джорджу Смит[6]. Брайан пришел к нам год назад с дипломом финансового аналитика, и в первую же неделю наш завотделом Луиза устроила ему головомойку: «Здесь работают, Брайан, нечего чесать языком!» Я пожалела его, и мы с Джоанной пригласили его выпить кофе, после чего эти двое стали неразлучны. Когда мне бывает лень ворочать языком (то есть частенько), я называю их «ДжоБрайан».

– Вот это да! Соболезную, детка. – Брайан с сочувственной гримасой спускает свой серый блейзер с одного плеча. – Тебе досталось почище, чем мне. Когда я открылся своей матушке, она сказала всего-навсего: «Поставлю-ка я чайник». Кстати, она католичка.

Мы понимающе смеемся.

– Добро пожаловать в мою жизнь, – говорю я, перекрикивая шум голосов. В баре с каждой минутой прибавляется мужчин в щегольских рубашках и распущенных галстуках. Пока что я ни на одного из них не положила глаз, что как-то странно, зря я, что ли, читала статью про «тлеющий» зрительный контакт (что бы это ни значило)? В довершение зол большинство выпивают компаниями и при этом так горланят, что хоть беги. Что, если они тоже из Godfrey? Надо было заранее об этом подумать. Вот и дополнительное усложнение.

– Это изъян нигерийского происхождения, – говорю я Брайану, снова переводя взгляд на него. – У нас забывают, что любовь – это процесс. Что первым делом надо влюбиться, а не просто встретиться абы с кем и решить, что вот он, жених!

– Так ты собираешься знакомиться с этим Алексом? – спрашивает Брайан, не соизволивший меня выслушать.

– Еще чего! – Протискивающийся мимо меня тип едва не отрывает мне руку.

– Что так? – Брайан поднимает очки на лоб. – Похоже, он – удачная находка…

– Не уговаривай ее! – Джоанна отбрасывает с лица прядь волос. – Если у нее сложится с Алексом, то как быть с Дереком?

Я ставлю свой стакан на стойку и негодующе смотрю на подругу.

С тех пор, как я рассказала ДжоБрайану про Дерека, они заладили: «Это твоя судьба!» Они знают, как он выглядит, но это им не мешает. Не надо было показывать им фотографии Дерека в соцсетях. Зачем я это сделала?!

Мы с Дереком знакомы давным-давно: сначала вместе посещали воскресную школу в церкви Всеобщего Радушия, потом в 18 лет подружились и вместе готовились к поступлению в университет. Оказывали друг другу моральную поддержку в библиотеке. Я считала, что у нас платонические отношения, но однажды, когда я пила в баре с Кеми по случаю разрыва с Феми, туда заявился Дерек. Наш разговор здорово затянулся. Он оказался вовремя подставленным плечом – в буквальном смысле. Когда Кеми отлучилась в туалет, Дерек тихо сказал мне: «Ты не нужна Феми, Инка, зато нужна мне».

Я дернулась, как будто задела паука. Дерек – милашка, но он – ДЕРЕК. У нас с ним нулевая химия. Не представляю романтических отношений с Дереком.

«Ты мне нравишься, Инка», – продолжил он, не спуская с меня глаз.

У меня свело живот. Мне ли не знать, что такое безответная любовь и разбитое сердце! Поэтому я отделалась от него такой репликой: «У меня только что закончились отношения, Дерек…» К счастью, он больше ничего не сказал.

С тех пор мы не виделись. Вот еще одна причина моего нежелания посещать церковь Всеобщего Радушия.

– И то верно! – Брайан поворачивается ко мне с разинутым ртом. – Как я мог забыть про нашего обожаемого Дерека? Кроме шуток, Инка, вы были бы красивой парой!

Я забыла, что нахожусь в компании своих белых друзей, иначе не стала бы в сугубо нигерийском стиле вращать над головой рукой, щелкать пальцами и твердить, совсем как моя мамаша: «Боже сохрани, Боже сохрани!»

Брайан и Джоанна таращат на меня глаза.

Я откашливаюсь и хватаю свой стакан.

– У меня готов план знакомства.

Вижу, Джоанну заинтересовало мое сообщение.

– План? – переспрашивает она, болтая в стакане соломинкой.

– Хотим подробностей! – подхватывает Брайан.

– Все скромно, – говорю я. – Перестать прятаться – вот и весь план. Поболтать с одним-другим на помолвке моей кузины в эту пятницу. Если ничего не выйдет, то даже не знаю… может, попытаю удачи со знакомствами в интернете…