Очнулась от легких покачиваний. Её кто-то бережно держал в объятиях, гладил по голове, ласково целовал шею за ушком, щёки, собирая с них соленую влагу.

— Нэль… — шепнул знакомый голос совсем рядом. И память вернулась.

Открыла глаза. Руки были свободны, ремня на шее она тоже не чувствовала.

— Прости.

Урмэд смотрел тревожно, словно убеждаясь, что она его узнаёт. Взгляд был больным, каким-то затравленным. Так смотрят, когда уже не надеются вымолить прощение.

Она порывисто обняла его, зарываясь в черные волосы, осознавая, что ему едва ли не тяжелей, чем ей самой. И совсем не показалось, что он с облегчением выдохнул.

— Есть будем? — прошептал он.

— Да, только сначала искупаемся.

— Мне периодически нужно будет изображать бурную деятельность в комнате.

Иэнель понятливо кивнула, с трудом встав, направилась к ванне.

Они помогли друг другу помыться, поливая водой из черпака. На волосы обоим не хватило, Иэнель очистила их заклинанием, пусть нет той свежести что после воды, но по крайней мере чисто. Плащ тоже пришлось застирывать, использовать магию остереглась.

Ели в тишине. Оба без аппетита, просто с осознанием от того, что надо. Единственная радость — вино в кувшине. Кислое и разбавленное после вина Дормара, но наверняка самое лучшее, что нашлось в подвале у трактирщика. Оно немного расслабило нервы, туго завязанные в узел последними нодами этого дня.

Потом, почти весело изобразили акт «любви» дайна и пленницы. Урмэд качал стол, моделируя специфичные движения, ругался и сыпал скабрезности. Иэнель периодически хлопала в ладоши имитируя шлепки по мягкому месту, стонала, плакала и умоляла о снисхождении. По легкой возне под дверью, Урмэд понял, что их усилия не напрасны.

Утомленная, Иэнель на цыпочках пробралась в кровать и накинув палантин поверх белья (она всё же не решилась его использовать), улеглась.

Выкурив трубку, Урмэд присоединился к ней. Раздеваться не стали — так теплей и безопасней. Притянул жену к себе, согревая, успокаивая. Она немного повозилась и повернулась к нему лицом. Тут же получила поцелуй в нос.

— Получается, нас ищут?

Урмэд кивнул.

— Даже если предположить, что одна цепочка информаторов прервалась с Риданом, факта того, что у нас есть еще предатель (или предатели) я не исключаю, более того — уверен в этом. Вспомни Аркнеда. Наш отряд не вернулся, но и ты пропала. Узнав об этом, император разослал малые отряды по три-четыре штурмовика, прочесывать приграничье. В таких местах как это новости разлетаются мгновенно, по городкам обязательно крутятся осведомители. Я не просто так представление разыгрывал, надеюсь, что нам удалось их провести.

— Неужели их так много?

— Ты не поверишь, но очень, — серьезно ответил Урмэд. Это целая сеть. Именно из-за них операции сопротивления часто проваливались. Теперь, нас будут вести. Придется быть еще более осторожными, а тебе еще и более терпеливой.

Айна кивнула.

— А тебе придется привыкнуть к моим слезам, но это не из-за тебя, а от пугающей, необычной для меня ситуации. Не обращай внимания, хорошо? Я не хочу, чтобы ты жалел меня, правда. Делай так, как должен поступать и не кори себя, ладно?

Урмэд тяжело вздохнул. Ничего не ответил.

Иэнель долго молчала, осознавая всю опасность и серьезность обстоятельств в которых они оказались.

— А как ты смог вырвать кадык тому… гаду, — чуть дрожащим голосом спросила она. Никогда подобного не видела.

Этот вопрос мучал ее весь вечер и вот теперь есть время спокойно поговорить.

— Не кадык, а дыхательное горло. Ламерт научил. Я проходил специальную подготовку по боевым искусствам Терры. И надо сказать, это было самым полезным и запоминающимся опытом. Многому там научился. Тут такого не умеют. Но приходится осторожничать, слишком уж необычная техника, да и магией немного помог. Много — засекут.

— Ты сегодня не особо осторожничал, — фыркнула Иэнель, вспоминая развороченное горло.

— Это было обоснованно, — серьезно ответил Урмэд, — Я за тебя испугался, — признался он, отводя взгляд, словно расписывался в своей слабости.

А Иэнель затопило чувство благодарности и любви. Она нежно погладила его по искалеченной щеке, легко коснулась губ, награждая почти невесомым, а оттого, еще более интимным поцелуем. Он, этот страшный дайн, оказался тем единственным, кто за неё способен рвать глотки.

Урмэд тут же ответил ей, чувствуя, что прощен, понят и любим.

Глава 24

Утром, когда Иэнель еще спала, перерыл трофейные вещи даггеров и не найдя ничего интересного кроме монет да оружия, кинул в угол. В мешке Иэнель нашел пустую баночку из-под заживляющей мази, кинул туда же.

Спустился вниз, заказал завтрак в комнату, а еще попросил трактирщика принести ему несколько плотных мешков от крупы или иных продуктов. Трактирщик с удивлением выпучил глаза, тогда Урмэд снисходительно пояснил, что это «головной убор» для дамы. Тот кивнул и кинулся выполнять распоряжение.

— Завтрак принесешь через нод, — крикнул Урмэд ему вдогонку.

Когда в дверь комнаты постучали, Иэнель сидела на шкуре в своем углу и изображала покорность. Хотя несколько нол назад яростно спорила о целесообразности «обновки».

— Хорошо, — смирился Урмэд, — если вчерашнее происшествие тебя ничему не научило, то оденешь, когда сама захочешь. Но мешок я возьму и не спорь!

Иэнель фыркнула, села в угол и нервно намотала веревку на руки. И вовремя, потому как явился трактирщик.

Вместе с завтраком на стол легла стопка пустых мешков. Трактирщик не поскупился и принес самых разнообразных от грубых холщовых до плотных и мягких (а соответственно дорогих) хлопковых. Ожидая, когда даггер выберет то, что нужно, застыл у двери.

Урмэд показушно нацепил на Иэнель самый грубый, и когда она начала отчаянно чихать из его недр, сорвал и откинул в сторону. Пересмотрев все и выбрав самый приемлемый: в меру плотный и мягкий, но такой, чтобы ткань не сыпалась, приметил еще кое-что. Это была маска из черного бархата. Местами тертая, но вполне приличная.

Вёсен пятьдесят назад в дайонаре выпустили указ, по которому женщинам требовалось носить такие после замужества, дабы выглядеть целомудренно в общественных местах. Но даггеры возмутились, потому как не видели кого она скрывает, а девку на ночь посимпатичней хотелось всем.

Такие же, только кожаные, надевали на опасных или государственных преступников, а также политических заключенных. Были случаи, что суд в качестве наказания обязывал носить подобную за прелюбодеяния или другие дерзости, порочащие честь женщины.

— Ого! Откуда это у тебя? — хохотнул Урмэд.

— Это от матери жены осталось, ох и времена были…, — посетовал трактирщик. Она не нужна мне, а вам я смотрю, сгодиться может.

Урмэд посмотрел на него почти с теплотой.

— Забирай мешки, я ее возьму.

«Спасибо» так и не сказал. Даггер он в конце концов или нет?

— Видишь, всё не так страшно, — доедая яичницу со шкварками, улыбнулся Урмэд.

— Ага, не тебе же ее носить, — прошипела принцесса.

— У меня своя есть, — напомнил дайн, — И этот намордник бесит меня не меньше твоего. Хотя, надо признать, иногда довольно полезная вещь. Когда холодно, нос не мерзнет.

Иэнель весело фыркнула, чего Урмэд и добивался.

Возможность опробовать обновку у Иэнель появилась сразу же после спуска в общий зал. Быстро разошедшаяся новость о ночной разборке даггеров, привлекла с утра в трактир зевак и местных завсегдатаев. Не обошлось и без новой порции преследователей.

Спускаясь по лестнице, Урмэд чуть слышно матюгнулся. Иэнель тяжело вздохнула, чуя, что просто так их отсюда не выпустят.

На этот раз даггер был всего один. Он цепко осматривал присутствующих и не пропустил мимо своего внимания спускающуюся пару. Его взгляд сразу привлекли нашивка на рукаве порченного дайна и белые руки пленницы. Когда девушка спустилась вниз, под капюшоном мелькнули и светлые волосы. В соответствии с полученной наводкой, сразу догадался кто перед ним.