Литмир - Электронная Библиотека

За столом послышалось незлобивое хихиканье служанок.

— Это вино лучшее, что есть за последний тять лет! — гордо поведал Дормар.

Разлив всем, он последний уселся за стол.

Урмэд не стал вставать, а просто дождался тишины и совершенно искренне произнес:

— Ну, что ж — за всех присутствующих здесь, и я рад, что мы снова встретились, а с некоторыми и познакомились.

В ответ посыпались не менее искренние слова и Иэнель поняла, что это не просто завтрак. Происходит нечто важное для каждого присутствующего здесь и ее посетила неожиданная мысль, что, наверное, столь скупой тост неспроста наполнен очень сильными эмоциями. Возможно, дайн не был уверен, что увидит их вновь. И скорее всего, более близких людей он не имеет.

— Воистину, это лучшее, что я пил в последнее время — похвалил Урмэд, осушив весь бокал. Дормар тут же налил еще.

Вино действительно показалось Иэнель чудесным! Лёгкое, в меру сладкое, в меру терпкое, с приятным травяным послевкусием. Такого точно нет в их погребах.

— А много его у вас? — вежливо поинтересовалась она.

— Мой свояк в тот год закатал три сотни и пятьдесят больших бочек, — с гордым достоинством отметил повар.

— Мне очень понравилось. Можно будет у вас приобрести для начала десяток? Думаю, в Айданаре его быстро распробуют.

— Конечно, конечно! Когда вам будет угодно. Рад, что ваш вкус оно радует, — с достоинством, но не скрывая радости, и как всякий делец, новой прибыли, ответствовал Дормар.

— Ох, вы только что сказали, что это вино лучшее за последние пять лет. Что такое «лет»? — поинтересовалась Иэнель.

Дормар смешно раскрыл и так не маленькие глаза и пожевал губами.

— Тут меряют время не «вёснами», как у нас, а «летами». И отчет времени и нового лета идет с летнего месяца травана, когда начинается сезон дождей — спас положение Урмэд. Дормару осталось только согласно кивать.

Заключив обоюдовыгодную сделку и наскоро поев, он поспешил откланяться.

— Не сочтите меня неучтивым, но тесто для расстегая надобно замешивать, так что еще раз всем приятного аппетита и всего хорошо! — попрощался он.

— А тебе спасибо за чудесный завтрак, прочем, как и всегда.

Дормар улыбнулся улыбкой человека, прекрасно знающего себе цену, но искренне уважающего нанимателя и благодарного за похвалу.

За ним ушли часть служанок и все его помощники. Остались только Арта, Нейдан, Мира, еще одна девушка, кажется ее звали Фиэнн, и мальчишка посыльный.

— А тебя как зовут? — обратилась к нему Иэнель.

Мальчик, до этого и так вяло ковыряющий омлет, отвел глаза.

— Он не разговаривает, — буднично пояснила Мира, — но всё понимает. Мы зовем его Марти. Хозяин привел его в прошлый свой визит, сначала хотели пристроить в семью, но он убежал и опять пришел сюда. Он очень смышленый и добрый. Вы можете ему поручить любое задание и будьте уверены, он его выполнит. В рамках возраста конечно — добавила она, — И вообще, почти все мы здесь так или иначе обязаны жизнью господину Урмэду, если бы не он…

Мира! — мягко, но настойчиво одернул дайн, — Всё в порядке.

Девушка вздохнула, но не смутилась. Только щеки ярче залил румянец.

— Марти, почему не доел? Тебе и так меньше всех положили, — строго попеняла она.

Тот надулся, но есть все равно не стал.

— Да не заставляй если не хочет, небось еще с утра сыт, — Урмэд усмехнулся, — но от пирога с чаем небось не откажется?

Марти лукаво улыбнулся и подставил тарелку с чашкой.

— Хитрец! — Мира через стол потрепала по голове и так взъерошенного как воробышек мальчишку, тем не менее выбрала самый лучший кусок (там, где было больше ягод) и налила чашку до краев. Подперла кулачком щеку и с материнской нежностью принялась наблюдать как тот уплетает десерт.

Иэнель стало не по себе. Прям какой-то оплот добродетели эти их «Пески». А она тут распиналась….

Глава 9

Весь остаток дня Иэнель ждала объяснений. И как несколькими днями ранее она с настойчивостью избегала Урмэда, так же сегодня искала с ним встречи. Но как назло ни в парке, ни в библиотеке, террасе и кабинете его не обнаружила.

Не вытерпела и отправилась к морю. Может он там?

Стоило отойти от поместья на сотню шагов, как сильный, но теплый ветер задул сильнее, путая волосы, играя с платьем. Пейзаж изменился. Под ногами вместо густой, изумрудной, словно стриженной травки, стали проглядывать камни, кочки с метёлками прошлогоднего сухостоя, а меж ними петляла еле заметная тропка. Она вела к раю обрыва.

Иэнель обернулась и увидела чуть заметное дрожащее марево в воздухе — поняла, что поместье находится под магической защитой.

С каждым шагом ей открывалось всё больше. Из моря вставали каменные останцы, о которые с грохотом и брызгами разбивались огромные волны. Те, что неслись дальше, характерным рисунком таяли на белом песке пляжа, впитываясь, словно поцелуй на горячей коже.

Линия прибоя была очень широкой, что наталкивало на мысли об океане. От простора, у Иэнель в восторге зашлось сердце.

Остановилась на краю обрыва, о который внизу, в белой кипени бились волны. Бирюзовая у берега, к горизонту, вода становилась темно-фиолетовой. Она раскинула руки и застыла, не смея пошевелиться, не смея разъединиться со стихиями воздуха и воды. Упругими струями ветер трепал платье, путал волосы, грозя сдуть обратно в глубь суши. Она чувствовала себя легкой, свободной, словно семечко одуванчика, подхваченное ветром. Маленькое, в огромном океане воздуха и света.

На обратном пути прошлась по парку и неожиданно обнаружила хозяина поместья. Тот сидел на подоконнике большого, раскрытого в сад окна, что выходило в торец дома, и дымил трубкой с длинным мундштуком. Ее он пока не замечал, так как сидел спиной вполоборота. Иэнель прикинула, и не могла припомнить расположение этой комнаты на первом этаже. Видимо вход в нее был скрытым.

— Как вам вид с обрыва? — спросил он, не оборачиваясь, выпуская изо рта колечко дыма. Из чего Иэнель сделала вывод, что о ее приближении он узнал издалека. В общем-то она и не таилась.

— Потрясающий! Это ведь океан? — помолчав добавила, — И давай на «ты».

Дайн кивнул и глубоко затянулся.

— Таалийский.

Иэнель оказалась рядом, и с удивлением обнаружила, что за окном находится художественная мастерская. У подоконника стоял мольберт, а на нем, блестя сырой краской — холст с изображением аллеи парка. На столике, в известном только хозяину порядке, стояли маленькие мисочки с уже растертой сухой краской, бутыльки с резко пахнущими жидкостями и масла. По периметру стен расставлены разноразмерные холсты, развернутые изображениями от зрителя. Посередине большая тумба на которой разместился давно запылившийся натюрморт — крутобокая бутыль коричневого стекла, рядом узкий ультрамариновый бокал, блюдце с засохшим лимоном, несколько красно-желтых яблок из папье-маше, белые и синие драпировки.

Сказать, что Иэнель была удивлена — это ничего не сказать. Вот уж дайна с кистью в руках она увидеть никак не ожидала.

Он вздохнул с усмешкой посмотрел на нее.

— Застукала, так и быть — заходи.

Иэнель присела на низкий подоконник и ловко перекинула ноги внутрь комнаты.

— А ты прятался?

Дайн фыркнул.

— Куда ж я теперь денусь. Знаю, что ты хочешь услышать, но наберись еще немного терпения. Мне надо привести мысли в порядок. Даже не знаю с чего начать.

— С начала, — обезоруживающе улыбнулась Иэнель.

— Знаешь в чем разница знания и неведения? — неожиданно спросил он.

Иэнель не ответила, лишь заинтересованно уставилась на него.

— Знание предполагает ответственность.

— Ты считаешь меня безответственной?

Урмэд промолчал.

Иэнель стушевалась.

— Ну да, если учесть, как я себя вела первые дни, то понимаю твои опасения. Но хочу тебя уверить, что это произошло скорее от недопонимания ситуации, чем от глупости и легкомыслия.

Она вздохнула, и спрыгнув с подоконника, пошла вглубь мастерской. Дайн оказался плодовитым художником, видимо занимался этим давно. На стенах много портретов в основном тех, кто жил в поместье.

17
{"b":"813090","o":1}