До Юнии, передвигавшейся в закрытых носилках по Священной дороге, доносились обрывки разговоров о завтрашней свадьбе. Римляне гудели, возбужденные предстоящим празднеством. Клавдилла и сама толком не знала порядка церемонии, Калигула искусно замалчивал основные моменты, желая сделать для нее сюрприз, отец тоже безмолвствовал. Но девушку временами охватывало сильное волнение, предчувствие чего-то великого и замечательного. Только бы утренние ауспиции дали благоприятный результат! Откладывать свадьбу уже не было возможности; если б не отъезд отца Юнии на Капри, она состоялась бы еще месяц назад.

В базилике Эмилия она была частой гостьей. Это роскошное мраморное здание с портиком и большим залом внутри, с прохладной тенью от толстых колонн в два этажа, служило любимым местом римлян для совершения торговых операций и прогулок. Многие патриции проводили здесь время, спасаясь от зноя. Юнию останавливали, поздравляя с завтрашним событием, она с ласковой улыбкой приветствовала всех, отвечая и знакомым и незнакомым, приглашая всех на церемонию. Но в ответ на остальные расспросы отмалчивалась, улыбаясь таинственной улыбкой.

Ювелир Аквиллий почтительно встретил ее, откинул синий занавес, приглашая в лавку. В маленьком помещении было тесно и темно, небольшой светильник скудно тлел в углу, золотые украшения, разложенные в беспорядке на столе, тускло мерцали в неровном свете. Аквиллий уже не стремился выставлять напоказ свои творения, покупателей у него было множество среди римской знати, ибо он считался лучшим искусником в своем деле. Даже украшения его учеников расходились по огромным ценам, и никто, кроме него, не смог бы лучше понять замысел требовательного заказчика. Аквиллий схватывал идеи на лету, улучшал, дорабатывал, не оставляя никого недовольным. Юния была его самой любимой заказчицей, чьей редкой красотой он любовался, украшая ее своими бесценными творениями. Любая, казалось бы, невозможная прихоть девушки исполнялась, даже если над заказом приходилось сидеть днями и ночами, но старик никому не доверял, не желая, чтобы руки учеников касались того, что будет носить божественная Юния.

– Приветствую, госпожа Юния Клавдилла! Твой заказ уже ожидает.

– Приветствую тебя, Аквиллий! У меня для тебя еще новый. Он сложен, но нужен к вечеру. Успеешь?

– Для меня нет ничего невозможного.

Ювелир усадил госпожу в мягкую катедру, раб подал чашу с прохладительным. Юния жадно отпила и отставила в сторону. Аквиллий разложил перед ней на выбор три прекрасных ожерелья из жемчужин с затейливыми золотыми застежками в форме раковин. Клавдилла залюбовалась:

– Отлично, Аквиллий! Ты превзошел самого себя.

Она выложила мешочек с золотыми.

– А теперь слушай внимательно! – Она склонилась к его уху. – К вечеру ты должен изготовить четыре одинаковых гарнитура и отправить в лупанар Лары Варус на Субуре. Передашь, что для меня, она все знает.

Ювелир удивленно округлил глаза.

– Прекрати удивляться, – сказала Клавдилла. – Это не твоего ума дело, старик. Выполнишь – и будешь щедро вознагражден. Мне нужны тонкие, почти невесомые кандалы из золота, связанные меж собой тончайшей цепью, на ноги и на руки. И четыре ошейника, те, что носят рабыни в лупанаре. Не украшай их никакой резьбой, сделай гладкими и блестящими.

Аквиллий не переставал удивленно кивать, стараясь запомнить. Казалось, его уже ничем нельзя поразить его, но этот заказ… Юния поднялась, но ювелир остановил ее:

– Моя госпожа, я хочу преподнести тебе подарок к свадьбе.

Из синуса тоги он извлек великолепное ожерелье. Клавдилла с восхищением взяла его в руки. Оно состояло из трех нитей. На самую короткую были нанизаны черные жемчужины несметной цены, выловленные в далеком Индийском океане, по средней шли полукруглые изящные раковины из золота, а на самой длинной нижней нити – белоснежный жемчуг. Юния залюбовалась – она в жизни не видела подобной красоты, – затем взглянула на ювелира. Аквиллий с робостью смотрел на нее. Понравится ли госпоже? Неожиданно она ласково поцеловала его в морщинистую щеку.

– Аквиллий, от души благодарю тебя! – сказала она. – У тебя золотые руки, и этот подарок не сравним по красоте со всеми украшениями, что есть у меня.

Она резко рванула свои бусы, и золотые шарики запрыгали в разные стороны. Ювелир помог ей застегнуть новое ожерелье.

– Теперь я всегда буду покупать только в твоей лавке, мои подруги тоже, я думаю, последуют моему примеру. А сейчас мне пора ехать домой готовиться к свадьбе. Прощай! И не забудь все выполнить в точности.

Аквиллий почтительно склонился перед ней и поцеловал край туники девушки. «Да пошлют боги счастье и любовь такой красавице!» – подумал он, когда Юния ушла, и принялся собирать рассыпанные драгоценные бусины. Можно будет опять нанизать их и выгодно продать.

XXXII

Гай Цезарь проснулся в прекрасном настроении. Около постели стоял заботливо приготовленный поднос с завтраком и чаша прохладного вина. Неторопливо выпивая и закусывая, он с удовольствием припоминал вчерашнее собрание коллегии арвальских братьев. Вначале шло все чинно и пристойно, согласно древнему обычаю. Одетые в тоги братья собрались в доме Статилия Корвина, торжественно принесли в жертву на алтарь богини Акки Ларенции благовония и вино, Гай Цезарь обмазал ее статую маслом и освятил прошлогодние и молодые колосья и другие полевые плоды. Затем все сняли с себя тоги, пока еще удерживаясь от непристойных шуточек, омылись и, облачившись в белые застольные одежды, возлегли для совместного пиршества. И тут началось буйство! Статилий – тонкий ценитель вина, подал новый сорт, кажется из Финикии, скорее всего приправленный миррисом. Все точно обезумели, когда по его знаку в пиршественный зал впорхнула стайка полуобнаженных танцовщиц. Прозрачные накидки девушек были разорваны в клочья распаленными желанием мужчинами. Ими овладели прямо на обеденных ложах, не стесняясь друг друга, а затем меняясь. Калигула был горд собой! Ни одна из красавиц не зажгла огнем его чресла, потому что ни одна из них не могла сравниться красой и грацией с его невестой. Он, посмеиваясь, наблюдал за происходящим, изредка выкрикивая непристойные советы. Немного опомнившись, друзья принялись издеваться над его воздержанием, и все опять завершилось повальной оргией, но Гай Цезарь незаметно удалился еще в ее начале. Он спешил к своей ненаглядной.

На сегодня у него было много дел, но торопиться не хотелось. Макрон уже ожидал его, но Гай прибыл лишь спустя два часа после назначенного времени.

– Приветствую тебя, – начал с укором Макрон. – Завтра ты тоже опоздаешь на свою свадьбу?

– Нет, друг мой. Ни за что! Я не позволю, чтоб моя невеста волновалась!

– Конечно, ты даже вчера сохранил ей верность.

Калигула поморщился. От вездесущего ока префекта претория не укрылась даже невинная оргия на собрании арвальских братьев. Макрон всегда был в курсе всех дел империи, не выпуская из вида и личную жизнь римлян.

– В Регии уже собрались жрецы, обсуждая план завтрашней церемонии. Все растянется на целый день. К чему было настаивать на жертвоприношении во всех римских храмах? – недовольно спросил Макрон. – Можно было ограничиться храмами форума.

– Наш брак заключают боги, и священная конфарреация состоится, если задобрить все римские божества. Не обойду вниманием и свою любимую Изиду. Жрецы уже готовы достойно встретить свадебную процессию, – сказал Калигула.

– Только б день выдался не сильно жарким, – умоляюще сложив руки, произнес Макрон, а сам подумал: «Лучше бы ауспиции вообще не дали благоприятного результата, чтобы отложить эту свадьбу. Я не могу смириться, что божественная красота будет принесена в жертву уродству. О Юния, открой свои глаза! Опомнись! Я – старый дурак! Заманчивая возможность обрести власть над империей отняла у меня решимость похитить ее и увезти на край света».

От цепкого взгляда Калигулы не укрылась тень, пробежавшая по лицу Невия во время раздумий. «Лелеет свои планы, – подумалось ему. – Бесполезно! Тебе никогда не обладать Юнией, что бы ни казалось во время бесплотных мечтаний».