-- Вот! Вот он - живой свидетель славы римских легионов! А теперь ответь, Консидий, видишь ли ты полководца, способного навести в Галлии мир и порядок, какие до сих пор не мог навести Цезарь?!

    -- Вижу! То может быть и Луций Домиций Агенобарб, и Тит Лабиен, и Квинт Цицерон, брат уважаемого Марка Цицерона! Любой из них достоин чести весть войска в бой!

    Катон посмотрел на Клодия.

    -- Это сказал человек, проживший долгую жизнь и повидавший на своём веку немало славных деяний народа римского. Считаешь ли ты, Клодий, его слова достойными веры? Или по-прежнему думаешь, что замены Цезарю нет?

    -- Никто не сомневается в воинских умениях названных людей, - пожал плечами Клодий. - Но вряд ли кто из них может занять место Цезаря. Агенобарб, насколько мне известно, собирается выдвинуть свою кандидатуру на предстоящих консульских выборах. Тит Лабиен и Квинт Цицерон вполне достойны звания полководцев, но примут ли их войска? Легионеры преданы Цезарю, они провозгласили его императором! Захотят ли они иметь над собой другого? Вот в чём вопрос!

    -- И всё же я хочу поставить на голосование четыре имени, а не одно. Того требуют устои демократии. Пусть каждый из сенаторов назовёт одно имя. Тот, кто получит большинство, тот и станет наместником Галлии на следующие пять лет.

    Предложение Катона вызвало оживление в собрании. Сенаторы кивали, соглашаясь, и Клодию пришлось отступить.

    -- Хорошо, пусть будет так.

    По рядам пошли служители, раздавая сенаторам таблички, на которых те должны были написать имя претендента. Посреди зала поставили широкую доску, преторские писари готовились вывести на ней результаты голосования.

    -- Они выберут Цезаря, - сказал Цицерон.

    -- Выберут, - кивнул Катон.

    -- Тогда к чему был нужен весь этот спор? Мы едва не подрались с Клодием!

    -- Ты же умный человек, Марк. Большинство на их стороне. В обмен на продление полномочий Цезаря, они недвусмысленно предложили нам консульство Агенобарба. Это вполне приемлемо. Потом они попросят Сирию для Красса и Испанию для Помпея. Мы немного поспорим и опять согласимся. Сейчас важно разделить их силы. Пусть Красс отправляется в Сирию и воюет с Парфией, он спит и видит себя великим полководцем. Помпей в Испанию не поедет, останется где-нибудь рядом, возле Рима. Мы должны переманить его на свою сторону. Один, без Цезаря и Красса, он станет более податлив, и тогда сила будет на нашей стороне.

    -- А если Цезарь и Помпей разойдутся?.. Опять война?

    Катон призадумался. Чёрные тучи новой гражданской войны собирались над Городом, закрывая его от взгляда светлых богов и всё больше погружая в бездну мрачного царства Орка. Боги отвернулись от них, но в силах людей было остановить это нашествие. Хватило бы времени...

    -- Этого не случиться, Красс всегда будет сдерживать их, - ответил он. - Пока есть Красс - они никогда не пойдут на крайние меры.

2

   Германцы шли вперемешку: вооружённые мужчины, женщины, дети, старики. Шли безбоязненно, твёрдо веря в обещанное римлянами перемирие. Тяжёлые повозки, запряжённые волами, везли немудрёный домашний скарб, тянули за собой привязанных верёвками коров. Шли медленно, опустив головы, как люди, насильно сдвинутые с насиженных мест, прошедшие немалый путь. Усталость разливалась по лицам серыми пятнами и отражалась в глазах нездоровой краснотой. Скрытые стеной деревьев легионы ждали, когда колонна втянется в узкую горловину между холмами и полностью выйдет на дорогу.

    Впереди, в пяти стадиях от головы колонны, стояли отряды испанской и римской кавалерии. Кони нетерпеливо били копытами и рвались в бой. Всадникам приходилось сдерживать их, что есть силы натягивая поводья. За их спинами выстраивался в боевой порядок десятый легион. Чуть позади и левее остановилась центурия армейских трубачей, туда же несколькими длинными вереницами подтягивались штабные фургоны. Ещё дальше колыхалась толпа сопровождавших армию маркитантов, ремесленников, работорговцев и прочего сброда, что живёт и кормиться за счёт войны.

    Когда до германцев оставалось около двух стадий, из рядов римской кавалерии выехал Луций Росций, высоко над головой подняв белый платок. Он покрутился на месте, привлекая внимание варваров, потом пришпорил коня и, не опуская руку, поехал вперёд. Германцы замедлили движение и остановились. Вожди коротко посовещались между собой, отделились от общей группы и двинулись навстречу Росцию.

    Цезарь сощурил глаза и прикрыл их от яркого солнца, пытаясь разглядеть лица варваров, но расстояние было слишком велико. Зимой пришли слухи, что германские племена усипетов и тенктеров, вытесненные со своей земли мощным союзом свебских племён, вышли к Рейну и, разгромив менапиев, переправились на левый берег реки. Казалось, они решили обосноваться здесь надолго. Но едва просохли дороги, германцы вновь двинулись на юг во владения эбуронов и кондрусов. Местные племена, устрашённые судьбой менапиев, поспешили отправить к ним послов, и в обмен на безопасность разрешили пройти через свои земли. Одновременно они слали письма Цезарю, умоляя о помощи и защите.

    И тогда во все уголки страны полетели гонцы, созывая союзников на войну. Первыми отозвались треверы и эбуроны, прислав тысячу всадников под началом князя Амбиорига. Потом подоспели кондрусы, амбивариты, эдуи и аллоброги. Из Аквитании и Нарбонской Галлии шли вспомогательные войска, от приморских общин - лучники и метатели дротиков. Получив подкрепления, Цезарь вывел армию к Рейну и вдоль реки двинулся на встречу германцам. По данным разведки враг располагал значительными силами, а общее число вынужденных переселенцев доходило до четырёхсот тысяч человек.

    Узнав о приближении римлян, вожди германцев направили к Цезарю послов с предложением о встрече, что бы миром решить все спорные вопросы и не доводить дело до войны. Цезарь согласился, и обещал, что до конца переговоров никаких военных действий против них предпринимать не будет.

    Проехав полпути, Росций натянул поводья и развернул коня поперёк дороги. Германцы остановились в десяти шагах от него, буравя легата жёсткими взглядами.

    -- Ты Цезарь? - спросил один.

    Вождей было двенадцать. Росций ещё никогда не встречался с германцами вот так близко, вплотную, если не считать сражения с Ариовистом. Но тогда времени разглядывать их не было. Ростом и сложением они не уступали галлам. Густые рыжеватые волосы волнами опускались на плечи, плавно обтекая суровые скуластые лица. Одеты они были в кожаные штаны и широкие плащи с прорезями для рук, сколотые на груди деревянными крючками и украшенные полосками шкур животных, - обычная одежда варваров. Вооружение состояло из короткого копья с листовым наконечником и меча, крепившегося к поясу железной цепочкой. Широкогрудые низкорослые лошадки, на взгляд римлянина не имевшие никакой ценности, были обмазаны разноцветной глиной и, видимо, никогда не знали, что такое седло.

    -- Цезарь ждёт вас в своей ставке, - ответил Росций. - Следуйте за мной.

    Он повернул коня и хлопнул его ладонью по шее, посылая вперёд лёгкой рысью. Проезжая мимо выстроившихся в боевом порядке когорт, он обернулся. Вид развёрнутого и готового к бою легиона не произвёл на германцев никакого впечатления, по крайней мере, видимого. Вожди даже не смотрели на солдат, словно тех и не было. Напротив, легионеры с нескрываемым любопытством разглядывали варваров и бросали в их сторону презрительные ухмылки.

    Перед ставкой всадников задержали стоявшие в оцеплении солдаты преторианской когорты и потребовали сдать оружие. Германцы подчинились. Два центуриона в красных плащах собрали копья и мечи и небрежно швырнули их прямо на землю.

    -- Проезжайте.

    Цезарь стоял на высоком наскоро сколоченном постаменте, покрытом пурпурной тканью, положив правую руку на спинку резного трона из чёрного дерева. Этот трон в прошлом году привезли греческие купцы из Массилии и преподнесли ему в знак благодарности за оказанные городу услуги. Цезарь не особо благоволил к предметам роскоши, но отказать купцам означало обидеть их, и он принял подарок. Теперь трон пригодился. Перед постаментом собрались почти все легаты, вожди галлов и командиры отдельных частей, не было лишь тех, кто находился с войсками. Впереди, образуя длинный коридор, стояли знаменосцы, сжимая в вытянутых руках вексилумы и сверкающих позолотой легионных орлов. Когда германцы приблизились, они подняли штандарты над головами и резко опустили, вонзив древки в землю. Трубачи грянули торжественный марш, и сотня преторианцев одновременно вырвала мечи из ножен и взяла на караул. Росций сошёл с коня и присоединился к легатам; вожди германцев встали напротив. Подбежавшие рабы увели лошадей в загон.