– Вы остаетесь! – обращается ко мне. – В кабинет ко мне, живо!

Колени трясутся. И руки тоже. Турбин так прекрасен и ужасен в гневе, будто демон из ада. Ослушаться такого невозможно. Шагаю в кабинет, как на казнь.

– Даже не представляю зачем ты явилась и что планируешь делать. Если собралась извиняться при помощи предъявления своей девственности, то можешь не стараться, – насмешливо говорит генеральный, и я мгновенно стряхиваю с себя оцепенение.

Какой же он гад, все-таки! Так и хочется отвесить ему пощечину. Оставить красный след на его щеке.

Но к счастью, сегодня я прихожу на встречу подготовленная. Помню о сестре и племяннице, поэтому проглатываю дерзкие слова и говорю четко, глядя генеральному в глаза:

– Вы правы, Данила Романович, я пришла просить прощения, но не за свои слова, а за то, что подумала о вас плохо. Моя вина в том, что я не выяснила ваших требований до собеседования и решила, будто вы интересуетесь моей невинностью для каких-то личных… или ещё хуже, корыстных целей…

Эту легенду мы придумали совместно с сестрой, чтобы я не выглядела вспыльчивой дурой, какой я, собственно, и являюсь. Делаю паузу, чтобы перевести дух и в нее вклинивается Турбин.

– Браво, Реброва! – лениво хлопает миллиардер в ладоши. – Фантазия у тебя работает отлично. Личные цели, это понятно. А корысть-то какую я должен по твоему был получить с твоей девственности?

– Ну, я читала про закрытые аукционы…

Не успеваю договорить, как Данила Романович обидно смеется. В этом его смехе я так и слышу: «Тебя? На аукцион? Да тебе цена три копейки!».

Чувствую как к глазам подступают слезы и прикусываю щеку. Спокойно, спокойно, все ради Ани и малышки. В конце концов, сестра утверждала, что такие аукционы точно есть. Она о них слышала и, кажется, у них на работе даже была девочка, которая в таком участвовала.

– Ну, допустим, – отсмеявшись, говорит Турбин, – мы выяснили, что произошло недоразумение. И, допустим, я даже принял твои извинения. Но что ты от меня ждешь? Неужели думаешь, что я возьму такую сотрудницу на работу?

Да-да, я знаю. Я бы тоже не взяла. Особенно, учитывая, что послала я его не из-за аукциона. Господи, да я о нем даже не знала! Это Аня у меня мозг и голова, нашла правдоподобную причину, почему я могла вспылить.

– Нет, не думаю, – лепечу, опустив голову. – Просто немного понадеялась. Мне очень сильно нужна эта работа…

– Не пытайся меня разжалобить, – отрезает генеральный. – Тем более той вакансии, уже нет. Нашлась воспитанная невинная девушка.

Я расстроенно вздыхаю. Все пропало.

– Осталась только место личной помощницы с проживанием у меня в доме. Там больше зарплата, но и другие требования. Правда мы ведь с тобой знаем, что тебе это не подходит, так что до свидания, Реброва. Не задерживаю.

Турбин отворачивается и идет к своему стулу, вальяжно садиться в кресло, теряя ко мне всякий интерес. Я же отворачиваюсь, чтобы так откровенно на него не пялиться. Не хватало еще, чтобы он подумал, что я его рассматриваю.

Но, боже, неужели он сказал то, что я услышала? Начинаю сомневаться в своем слухе. Может, и правда с ним проблемы? Или у меня просто галлюцинации?

Поднимаю голову и смотрю на Турбина недоверчиво. Ой, зря! Сейчас опять про плохой слух скажет! Но я ушам не верю.

Я шла устраиваться личным курьером, мне объяснили, что такие требуются богатым снобам для доставки подарков и секретных документов важным людям. Но помощница? С проживанием? Зарплата больше?

Такой вакансии в объявлении точно не было, а то бы я ее рассмотрела. Ведь с работой я наверняка справлюсь – не дура и универ закончила с красным дипломом. Но что там за другие обязанности?

И можно ли сестру с собой к нему в дом забрать? А вдруг у него для персонала отдельный флигель? Бывает же такое… Боже, что делать-то? Как сказать ему, что я согласна? Господи, да ради такой работы я готова целую медицинскую комиссию пройти.

В конце концов, попытка не пытка. Если что, я его и не увижу никогда. Решаюсь и поворачиваюсь к Турбину лицом.

– Данила Романович, я согласна на любую работу. Возьмите меня, пожалуйста, возьмите, – почему-то Турбин в этот момент довольно и плотоядно ухмыляется, будто я сказала какую-то глупость пошлую, но мне плевать, я продолжаю: – Вы не пожалеете! Я буду самой исполнительной сотрудницей!

– Реброва, ты просто выкручиваешь мне руки, – говорит лениво генеральный. – Я прямо не нахожу слов, чтобы тебе отказать. Я великодушный человек, поэтому неси справку и будем считать, что ты принята.

Правда? Он вроде всё хорошее говорит, такое, что должно мне нравится, а почему-то кажется, что в словах Турбина кроется издёвка и подвох.

В последний раз подозрительно вскидываю на него взгляд, но всё же иду к той грозной кадровичке за направлением.

– Форма обязательна! – недовольно отрезает экономка Турбина и суёт мне в руки вешалку с нарядом натуральной проститутки: корсет, минимально короткая пышная юбочка и чулки.

Я снова начинаю сомневаться в том, что Турбин точно не хочет продать мою девственность. Хотя… в этом и правда ее не продашь. Костюм дурацкий, больше похож на заячий. Не хватает ушек на голову и пушистого круглого хвостика сзади.

– Но ведь я ассистент, вы точно не ошибаетесь? – пялюсь на наряд как на отвратительного таракана, боясь взять в руки.

Не представляю, как в этом ходить перед боссом. Разве что если не наклоняться. Делаю себе пометку “не ронять ничего на пол”.

– Нет. Если бы я ошибалась, я бы тут не работала. Марина Реброва, ассистент по уборке. Так что бери вещи и не отнимай у меня время.

Женщина с силой суёт мне в руки вешалку с жуткими тряпками и уходит.

Кошмарище! А с виду дом Турбина казался приличным: три этажа, колонны, террасы, в зелени всё, фонтан даже у входа и добротный дом для прислуги, куда поселили нас с Анюткой… А на деле вон что оказывается – притон какой-то! Надеюсь хоть на улицу выходить не нужно будет. Не хочу, чтобы Аня меня увидела в этом наряде. Это же позор какой-то!

Беру, скрепя сердце, в руки форму и иду переодеваться. Выбирать мне не приходится. Не срывать же опять сестру с места. Мы только переехали, ей все очень понравилось, да и вообще… Когда Турбин разрешил взять и сестру, я от радости аж подпрыгнула.

Правда, сестра моего восторга не разделила. Она с квартиры съезжать не хотела, пыталась отстоять возможность жить одной, но я ее уговорила. В конце концов, она беременная и ей нужна моя помощь. А если вдруг случится чего? Вдруг ей плохо станет, а я буду занята работой? Все же, на территории дома Турбина много людей, вдруг что – помогут. Да и я рядом.

Не хотелось теперь идти и говорить, что мы здесь не останемся. Квартира у нас была оплачена на два месяца, а потом все. Но мы договариваемся, что только до конца месяца, за это время перевезем все вещи. Хозяин, конечно, был недоволен, что ему приходится вернуть деньги, но выхода не было. Пришлось.

– Ты уверена, что нужно переезжать? – бубнила не переставая сестра, пока собирала вещи.

– Ань… ну подумай сама. Там условия неплохие, можно и пожить, а мы за это время соберем часть денег на покупку своей квартиры. Ну, малыш… потерпим. Не думаю, что там будет хуже, чем здесь.

Хуже и правда не было. Мы свой блок когда увидели, чуть не запищали от радости. Две комнаты, небольшая кухня, ванная с туалетом. Все, что нужно для жизни. А еще у служебного дома имелся маленький задний дворик, где разрешалось гулять персоналу. Маленький уголок рая для прислуги. Ане понравилось, и я не имею права ее подводить. Да и хозяин нашими “будем жить, не будем” доволен не останется.

Натягиваю на себя форму. В зеркало даже смотреть боюсь, стыдно ужасно. Я жизни такого не носила. Как только заканчиваю с облачением в одеяние развратной горничной, предстаю перед экономкой снова.

– Сегодняшняя твоя работа – лестница в винный погреб – сообщает она. – Щётки по дереву в кладовой и не вздумай халтурить!