– Как. Ты сынок плохо спишь?

– Да нет пап нормально.

– Да ты нечего не чувствуешь, только кричишь по ночам.

– Дорогая.

– Ничего не хочу слушать. Через пять минут жду на кухни. Поймите вы, наконец, ум то же должен отдыхать.

Папа пошел за мамою. Он был ниже ее на целую голову, чистокровный японец. Полжизни прожил в России, но все так, же говорил с акцентом, и та, же при этом китайская жестикуляция и движения. Когда мама с папой находились рядом, выгладили карикатурно, особенно тогда, когда папа виновато нагибался.

После ужина, Дима, Что бы больше не раздражать маму, не стал, как обычно включать компьютер. Включил телевизор и прилег на кровать. Но, то, что было на экране, он не видел. Его собственные мысли, не давали ему покоя. Первые мысли беспокоили его уже три года. Это над чем он работал в Ц. Г. (Центр Голографии). Об этом не знал папа. Он мечтал придать голографии плотность. Над этим работали все ученые мира, в основном для военных целей. Времени у него было мало. Он мог вечером заходить в центр, по разрешению отца, на пару часов, мог остаться настолько же времени, после ухода его.

Вторая мысль, сотворить сказку. Тут ему было труднее. Натура его была не творческая. Он видел одни обрывки, но не последовательность сюжета. Не знал, как начать, не было творческого толчка. С последними мыслями он и заснул. Он не слышал звука телевизора, как гигант и ангелочки ему желали спокойной ночи. Он увидел небо с облаками. Облака распахнулись, и явилась волшебница в белом одеянии. В руках она держала строение атомов. Она улыбнулась и указала пальцем на схему. Она засеяла, синим цветом уменьшаясь, исчезла.

– Я знаю, крикнул он во сне, – но не проснулся. Мама зашла, выключила телевизор, и, покачивая головой, тихо удалилась. Больше он не видел снов. А за окном, танцующие звезды, ласкали темное небо. Месяц, прячась за облаками, с землей играл в прятки. А земля тем временем, двигаясь за солнцем по млечному пути, играла в догонялки. Млечный путь же, со своей соседкой андромедой и другими галактиками, играла в салки, вращаясь, по бескрайним просторам галактики. И так постоянная игра, бесконечного спектакля сотворенного высшим разумом. И мы земляне, так же играем, отходя от наших ролей, заложенных нашими судьбами, в которой присутствуют все жанры. Но есть такие роковые роли, что затрагивают другие судьбы. Они пошатываются, погибают невинные души.

Утром Дима как обычно, собрался и пошел в ненавистную ему школу. Где он с нетерпением ждал, окончание уроков, и быстрейшего посещения голографического центра. Где он чувствовал себя спокойно. Где аппараты заменяли ему друзей, и уводили его от действительности. Где время проходила как в сказке. Сегодня на уроке контрольная, несчастливый день. Опять будут лодыри докучать его просьбами. И будет он пыхтеть, над заданиями. Как это все надоедливо нудно.

Он вышел на улицу. Солнышко как всегда, улыбаясь, сияла. Мальчик завидовал этому свободному светилу. Но земля, то, же свободная планета, так почему на ней такая жестокая зависимость. За мальчиком вышел папа и пошел к машине.

– Пап я хочу сегодня пешком пройтись.

– Что-то случилось?

– Все нормально.

– Ну как знаешь.

– Пап я прейду сегодня к тебе на работу.

– Да, конечно. Нам нужно доработать эксперимент. Да кстати, зачем ты все время просишь меня, тебе остаться?

– Это сюрприз.

– Я тебе доверяю. Но у молодости есть соблазны. Ты понимаешь я о чем.

– Нет.

– Те аппараты…

– Ах, ты вот о чем. Мы уже говорили. Я их не трогаю.

– Ты задумал создать сказку?

– Мама сказала? Да, если получиться.

– У тебя получиться.

– Хорошо иди, а то в школу опоздаешь.

Сын проводил отца взглядом. Ему стало совестно. Отец ему не совсем доверял, это чувствовалось. Есть за что. Мальчика натура не позволяла ему лгать. Тут он вынужден так поступать. Но не мог хорошо замаскировать, свое вранье. Не мог как актеры, изобразить то чего они желают. Этот поступок был исключением. Он действительно, работал с теми, запретными аппаратами. Он, правда, готовил сюрприз, не только папе, но и всему человечеству. И если этот эксперимент совершиться, папа должен его простить, хотя и не сразу. Он верил в свою мечту, как верят святые в Господа Бога. И ради этого шел на ложь. Мальчик действительно был гениальным. Про таких юношей говорят, гений в гении. Он не был опытен как его отец, но видел дальше. И решил осуществить этот эксперимент на деле. Но чтобы ему, ни кто и, ни что смогло помешать, надо было делать это ночью. Мальчик планировал это в ближайшее время. Но в данный момент ему не хватало смелости. Вот если б он был не один, тогда бы смелости у него прибавилось. Но кому доверить тайну? Он пошел не как обычно напрямую, а по кругу. Что б было больше времени продумать план. Возле школы его ждала неприятная встреча. Два парня с другого класса, повстречали его, с враждебным настроем. Один длинный жираф, держа в зубах три сигареты, пыхтел дымом, и ходил фазаном возле второго, среднего роста, безобразно сложенного. Большая голова гиббона, не гармонировала с низом. Это были коварные парни. Побить, поиздеваться, для них большое удовольствие. Но больше всего они любили издеваться, над воспитанными парнями. Озорников злило появление порядочных парней, на фоне которого подчеркивалась их ущербность. Димка хотел повернуть, но они к несчастью его заметили.

– Эй ты, профессор, очкаристый филин, дуй сюда. Ты чё не понял. Или нам подойти. Тебе плохо станет, если мы подойдем. Тебе сказали, подойди, что страх потерял.

Димка снял очки. Широколобый парень, подошел к Димки, схватил его за ворот, подтащил к жирафу. Жираф склонился и для начала, вкатил мальчику шелбан. Мальчик пошатнулся.

– Ну что профюссюр вшивых блох, раскрутить тебя на полную катушку, или сам отдашь, столько нужно.

– Вы о чем ребят?

– Ты что, в своих цифрах только соображаешь, в суть нашу не въезжаешь?

– Вы о деньгах?

– Умный профюссюр. Сколько тебе папочка дал?

Мальчик потянул руку в карман. Раздался крик.

– Не давай им не копейки!!!

На холме стоял, сжав кулаки Ванька.

– Это что за урод? Ты гиббон такого знаешь?

– Косолапый, с параллельного класса.

– У вас, что в школе, уроды совсем оборзели. Вот я раньше учился.

– Твое счастье, что ты раньше учился.

– Урод, что-то квакнул, или мне гиббон послышалось?

– Если вы с утра умывались водой, а не соплями, и посмотрели в зеркало, то бы увидели настоящих уродов.

– Ну, давай косой, спустись сюда, я тебе сейчас объясню кто из нас урод.

– Если я спущусь, вам плохо станет.

– А если я к тебе поднимусь, твоя, болтливая голова оторвется от твоей задницы.

– Попробуй.

– Ты меня достал.

Жираф заскочил на холм, но тут, же от удара ноги, в грудь, покатился назад. Скрючился, застонал. Ванька подбежал к гиббону, и ладошами хлопнул ему по ушам. Это не понравилось Гиббону, он накинулся, вторично нарвался, когда пытался схватить Ваньку за торс. Ощутив на себе тяжелый удар в челюсть, поспешно удалился.

– Ты что каратист, еле дыша, загнусавил жираф.

– Да, ты догадался.

– Оно и видно.

– К нему еще полезешь, еще хуже будет.

Жираф приподнялся, пригрозил, и пошел, покачиваясь, словно на него упал пыльный мешок.

– Спасибо Василий.

– Ты че так официально, зови просто Ванька. Если кто полезет, сразу шепни.

– Это тебе спасибо за конспект. Тройку твёрдую поставили.

– Почему тройку, ведь там все верно.

– Надо было еще и устно доказать. Да, догадалась она, Что не моя рука. Надоела эта вся учеба. Это тебе она нужна, ты мозг. А я сила. Мне на фига она нужна. Если б не маман, давно бы к папаши пошел работать. Свои бы бабки водились. Хотел аппаратуру как у тебя купить, у отца таких денег нет.

Димки неловко стало от последних слов, снова намек на его материальное положение, тем более от его спасителя. И он хотел, что-то придумать, что б сгладить положение.