– Знаете что? – Генка наклонил вихрастую голову и с загадочным видом продолжил: – Мы должны помочь Красной армии. Правда-правда!

– Скажешь тоже! Кто тебя в армию возьмёт! – засомневался Юра.

– Это тебя не возьмут, мал ещё, – обиделся Генка. – А мы осенью в школу пойдём. Правда-правда!

– А что? Точно! – загорелся Лёва. – Помните, нам читали книжку. Там, когда и отцы на фронт ушли, и братья ушли, мальчишки всех врагов поубивали. И мы сможем.

– Да ты как увидишь фашиста, так струсишь! – Юра не мог согласиться, что его не возьмут в армию, а друзей возьмут.

– Это я-то струшу? Ещё чего! Я ка-а-ак… – Лёва вскочил и с размаху ударил палкой по кусту шиповника. Ароматный розовый цветок подломился и склонил головку.

Откуда-то издали послышались глухие удары. Неужели гроза? Но в небе светило солнце. Ещё удар. Потом ещё и ещё.

Ребята из старшей группы замерли, глядя в небо. Над лагерем с воем пролетели самолёты. Лёва, Юра и Генка выбрались из кустов и, задрав головы, смотрели в небо. Самолёты летели так низко, что ребята разглядели чёрные кресты на крыльях.

– Немцы! – прошептал Генка.

– Да, против самолётов с палками не повоюешь, – сказал рассудительный Лёва.

К детям бросилась Нина Васильевна. Девочки, побросав куклы, облепили воспитательницу.

– Ой, боже мой! – с ужасом простонала она, прикрывая руками их головы. – Минск бомбят.

Неожиданно всё стихло. Самолёты улетели, и земля перестала содрогаться от далёких взрывов. Но дети всё ещё опасливо поглядывали в небо. Там из-за леса чёрным чудовищем расползался дым.

Из посёлка вернулась заведующая. Она словно постарела за полдня: волосы, стянутые на затылке в плотный пучок, растрепались, под глазами пролегли чёрные тени, а щёки пылали, словно от стыда. Она собрала воспитателей в беседке.

– Завтра нас эвакуируют, – сказала она устало. – Но машин нет и не будет, пойдём пешком до станции. Поэтому собирайте самое необходимое: тёплые вещи, одеяльца, а главное – продукты.

– Но как? А как же наши семьи? Они в Минске остались! Да и малыши не дойдут! – заговорили разом женщины.

– Мужья ваши уже на фронт ушли. Наше дело детей спасти. А как до станции добраться, давайте думать. Это всего семь километров, если через лес идти. За день дойдём.

– У нас есть тачка. Но на неё много не нагрузишь. Только продукты да вещички, какие ни есть, – вздохнул завхоз.

– А как быть с малышами? Если испугаются, разбегутся – не соберём!

– Можно детей построить в пары. Старшие дети возьмут за руки младших и поведут. И можно им по небольшому мешочку с провизией дать, за плечи. Хоть сухари, хлеб.

Лёва, Генка и Юра сидели в кустах, прижавшись, как мыши, и боялись дышать. Слушая разговор взрослых, они испуганно переглядывались. Юра прижал ладони ко рту да так и замер. Когда воспитатели разошлись по делам, ребята стали обсуждать услышанное.

– А что такое «э-ка-ви-руют»? – спросил Генка.

– Может, это прививка такая? Помните, нам делали? – испугался Юра.

– Нет. – Лёва задумчиво почесал затылок. – Мария Петровна говорила, что пешком пойдём. Значит, не прививка. Может, это город такой?

– Вдруг за нами придут мамы, – недоумевал Генка, – а нас нет.

– Может, они и не придут. Забыли про нас, – захныкал Юра.

– Обязательно придут. Вот увидишь. – Лёва поднялся с травы. – Пошли Нине Васильевне скажем, что мы никуда не пойдём. Будем мам ждать.

Ночь прошла спокойно. А утром воспитатели и нянечки засуетились во дворе дачи. Они выносили вещи и грузили на тележку. Дети собрались в беседке, где воспитательница Алевтина читала сказку. Малыши слушали внимательно, а старшие мальчишки шушукались и норовили дёрнуть девочек за косички.

Внезапно земля вздрогнула. Малыши испуганно закричали, а взрослые забегали ещё быстрее. Далёкие удары раздавались непрерывно, и вскоре над головами перепуганных детей пролетели фашистские самолёты. Все замерли.

– Не бойтесь, – успокаивала Алевтина. – Это Красная армия бьётся с врагом. И вообще это далеко.

– Ура! Красная армия пошла на врага! – обрадованно закричал Лёва.

Постепенно дети успокоились, только искоса поглядывали на пролетавшие самолёты, которые всё летели и летели. А далёкие взрывы всё гремели и гремели.

Детям дали по небольшому мешочку, сделанному из куска простыни и завязанному верёвкой.

– У меня печенье, – сказал Лёва, ощупывая мешок. – А у тебя что?

– Не знаю. Наверное, сухари. Колют спину, – ответил Генка, закидывая мешок за плечи. – У Юрки точно хлеб. Вон как пахнет!

– А у меня сахар! – вмешалась в разговор Таня.

– Смотри не съешь его по дороге, – пробурчал Генка. – Знаю я тебя, сластёну!

На середину двора вышла заведующая Мария Петровна. Перекрикивая шум, она заговорила:

– Дети! Внимание! Сегодня мы идём в поход к железнодорожной станции. Там мы поедем на настоящем поезде. Присматривайте друг за другом, чтобы никто не потерялся.

– А как называется станция?

– Колодищи.

– Ура! Ура! – раздалось со всех сторон. – Настоящий поход!

Только Лёва, Генка и Юра переглянулись.

– Знаем мы, какой это поход, – вздохнул Генка. – Даже маму дождаться не разрешили.

– Да ладно тебе, – одёрнул Лёва. – Нина Васильевна сказала, что мамы нас там ждать будут.

Наконец детей построили парами, и колонна вышла из ворот дачи. Кроны высоких деревьев смыкались над лесной дорогой, словно прятали детей от пролетавших вражеских самолётов. Завхоз дядя Митя с трудом толкал тележку, на которой горой лежали мешки с вещами. Воспитатели несли какие-то узлы.

Сначала колонна двигалась организованно и радостно. Дети торопились на станцию посмотреть настоящий паровоз. Старшие ребята вели малышей.

– Три танкиста, три весёлых друга… – вдруг запел Генка.

– Экипаж машины боевой, – подхватили Лёва и Юра.

Не успели допеть песню, как Ваня закричал:

– Смотрите, вон белка!

– Где? Где белка? – загомонили дети.

По огромному дубу ловко карабкалась белка. Во рту она держала жёлудь, видимо из прошлогодних запасов. Дети бросились к дереву, чтобы получше рассмотреть рыжего зверька.

– Ребятки, строимся! Скорее! – взывали воспитатели, стараясь вернуть детей на тропинку. – А то опоздаем на поезд!

Только спустя десять минут нестройная колонна двинулась дальше.

Потом Галя увидела у дорожки мёртвого жука.

– Смотрите, какие у него усы-усищи!

– Вот это да!

Ребята сгрудились вокруг, рассматривая находку.

– Это жук-дровоточец, – тоном учителя объявил Гошка. – Мой дедушка – лесник. Он мне такого показывал.

– Не дровоточец, а древоточец. Он же не дрова, а деревья грызёт, – поправил Генка.

– Нет, это короед!

Спор грозил перейти в драку, но тут вмешалась воспитательница:

– Посмотрели, и хватит. Наши уже ушли. Скорее догоняйте.

И спорщики помчались вперёд. Но Гоша при этом не забыл подхватить жука и сунуть в карман. Пригодится.

Вскоре за деревьями показалось шоссе. Заведующая собрала воспитателей.

– До станции ещё несколько километров в сторону Минска, – сказала она. – По дороге будет легче идти, но на жаре дети быстрее устанут. Хорошо, что есть панамки. А пока есть тень, нужно отдохнуть и покормить детей. Раздайте печенье и воду.

Усталые дети растянулись на тёплой траве и громко хрустели печеньем. Малыши улеглись на расстеленные одеяльца. Некоторые тут же уснули с недоеденным печеньем в руках. Никто уже не обращал внимания на пролетавшие над головами самолёты.

– Да-а-а, – протянул Юра, устраиваясь рядом с друзьями, – нелёгкое дело поход.

– Угу, – согласно кивнул Лёва и протянул руку. – Смотри, земляника.

– Здорово! – обрадовался Генка. – Можно лежать и ягоды есть. С печеньем.

– Точно. – Лёва откусил печенье и забросил в рот пахучую ягоду. – Теперь у меня земляничное печенье.

Из-за редких деревьев доносился неясный шум, стук колёс, гудки машин. Дети вытягивали шеи, приподнимались на цыпочки и ускоряли шаг. Они торопились увидеть, что же там такое.