В Москву вернулся с орденом Красной Звезды на офицерском кителе и боевыми медалями. Об ужасах войны вспоминать не любил либо афористично замечал: «Уснёшь в окопе – проснёшься: на мертвеце лежишь…»

Долгие послевоенные годы Александр Кологривов работал на Всесоюзном радио. Как журналист побывал в командировках по всей стране, встречался с интересными людьми самых разных профессий, участвовал в торжествах. Вёл репортажи, в их числе и с Пушкинских праздников поэзии. Любопытно, что отец – основатель праздников, писатель и литературовед Ираклий Андроников, отправляясь в Михайловское, просил организаторов торжеств: «Мне билет и место в гостинице с Кологривовым, потому что он жизнерадостный человек и никогда не даст пасть духом».

Вот лишь некоторые из прозвучавших в эфире передач журналиста Александра Кологривова: «К нему не зарастёт народная тропа», «О предках и потомках поэта», «Солдаты Пушкины – сыны России».

Строки из воспоминаний Александра Всеволодовича: «Я объездил весь Советский Союз. Бывал в Заполярье, на Дальнем Востоке, в Сибири, Средней Азии. Бывал я и за границей. Но нашу белорусскую природу не сравню ни с каким местом. Природу Беларуси – мягкую, неброскую, такую лиричную, очень любили в нашей семье».

Не раз бывал журналист Александр Кологривов и в любимой им Беларуси, заезжал и в Бобруйск. Вот что писал он белорусскому профессору, пушкинисту Тимофею Борисовичу Лиокумовичу: «Бобруйск, конечно, сильно изменился, но много и прежнего. Это волнует, хочется ещё побывать в нём, показать родной город своей семье».

Не успел. В августе 1968-го его не стало… Тем летом он приступил к исполнению давнего замысла: записать воспоминания детей Фёдора Шаляпина – Бориса, Лидии, Ирины – об их великом отце, «царь-басе». Мыслил вместе с ними побывать в Ленинграде и Михайловском, заповедной усадьбе, но внезапная смерть разрушила жизненные планы.

Олег Всеволодович Кологривов (1919–1984), праправнук поэта.

Вместе со старшим братом рос в Бобруйске и так же, как Александр, с нежностью вспоминал своё белорусское детство.

С начала войны он, студент московского Института прикладного и декоративного искусства, – в народном ополчении. Ушёл на фронт добровольцем. В декабре 1941-го, в контрнаступлении под Москвой был ранен в ногу осколком разорвавшейся мины. Истекая кровью, почти три километра полз по снегу до медпункта! Но выжил, фронтовой хирург сумел сотворить чудо – спасти ногу, – инвалидом не стал. После госпиталя – вновь в строй!

В 1942-м миномётчик Олег Кологривов в рядах 19-й гвардейской дивизии сражался за Ленинград, на Синявинских высотах.

Владеть высотами – значило контролировать обширную территорию: от Ладоги, на севере, до реки Мги, на юге. Да и место то было определено для будущего скопления наших сил, для прорыва блокады, – ведь расстояние между Волховским и Ленинградским фронтами там было минимальным.

Битва за Синявинские высоты – одна из трагических страниц обороны Ленинграда. В сентябре 1941-го, после прорыва немцев к Ладоге, высоты оказались в их руках, – не мешкая, гитлеровцы возвели вокруг них мощную систему обороны: доты, дзоты, траншеи… Именно отсюда, с Синявинских высот, фашисты корректировали огонь по ладожской Дороге жизни, целясь в караваны с людьми и с хлебом. Высоты словно господствовали над простиравшимися вокруг непролазными топями, – то были ключевые позиции и для немецких, и для советских войск.

27 августа 1942 года войска Волховского фронта перешли в наступление, нанеся немцам удар с востока. Успешно продвигалась на запад, тесня фашистов и 19-й гвардейская дивизия, в которой воевал боец Кологривов. И уже 30 августа её передовой отряд ворвался в посёлок Синявино, захватив орудия и склад с боеприпасами. Но полностью овладеть посёлком тогда не удалось.

В боях за Синявинские высоты комсорг батальона Олег Кологривов получил тяжелейшее ранение: в грудь навылет, – пробиты оба лёгкие! Но смерть не спешила к нему…

Говорили, что земля на болотах вокруг Синявинских высот сплошь «нашпигована» железом и обильно «напоена» кровью. И то отнюдь не поэтическая метафора.

Гвардии рядовой Олег Кологривов сражался под Гдовом, Псковом, Порховом – в местах, хранивших память его великого предка. Тогда же впервые побывал в Пушкинских Горах, в Михайловском и был поражён представшей ему картиной вселенского разрушения: искорёженные, пробитые снарядами монастырские главы, разбитый памятник поэту, обугленный сруб родового дома, вырванные с корнем вековые ели и липы…

После очередного ранения в госпитале не залежался, – рвался на фронт. Освобождал Прибалтику, Польшу, Восточную Пруссию. Война на долгие четыре года разлучила братьев Кологривовых, но фронтовые пути вели их в одном направлении – на Берлин, столицу фашистской Германии!

Довелось ли побывать братьям Кологривовым во взятом Рейхстаге… на концерте для победителей, что прошёл в его дымящихся стенах?! Такую возможность исключить нельзя. Если бы они очутились в бывшем гитлеровском парламенте в один из майских дней, когда над Рейхстагом уже реяло Знамя Победы, то услышали бы, как Нина Михайловская, артистка фронтовой бригады, вдохновенно читает пушкинскую «Метель»:

«Между тем война со славою была кончена. Полки наши возвращались из-за границы. Народ бежал им навстречу. Музыка играла завоёванные песни… Офицеры, ушедшие в поход почти отроками, возвращались, возмужав на бранном воздухе, обвешанные крестами. <…> Время незабвенное! Время славы и восторга! Как сладко билось русское сердце при слове отечество! Как сладки были слёзы свидания!»

И знакомые строки тонули в бурных солдатских овациях, – вот она, побеждающая сила пушкинского слова!

В октябре победного 1945-го Александр и Олег неожиданно, не зная ничего друг о друге, встретились в Берлине. Случай невероятный! Тогда между фронтами проводились соревнования по плаванию, и братья, оба отличные пловцы, в них участвовали. По команде «Приготовиться Кологривову!» на старт вышли… оба родных брата.

Младший, Олег Кологривов, занял тогда одно из призовых мест: сам маршал Константин Рокоссовский крепко пожал руку фронтовику-победителю. Рукопожатие маршала, – для бойца то стало высокой наградой!

Братья Александр и Олег Кологривовы в Берлине. Октябрь 1945 г.

Публикуется впервые. (Из архива А.А. Кологривова)

Как и старший брат, Олег Кологривов вернулся с войны с орденом Красной Звезды и боевыми медалями. Впереди ждала мирная жизнь со всеми её почти забытыми радостями. Сумел окончить оставленный в военное лихолетье институт, получить желанный диплом художника-дизайнера.

Однажды, это было в Москве в 1950-м, он стал свидетелем необычной сцены: памятник Пушкину передвигали с Тверского бульвара через улицу Горького, нынешнюю Тверскую, на противоположную сторону. Прораб, ответственный за «переезд» памятника, заметив в толпе созерцателей необычного действа молодого, ладно сложенного мужчину, попросил его помочь: снять давний налёт с бронзового монумента. Знать бы тому безвестному прорабу, что обратился он с просьбой к праправнуку Пушкина! Олег Всеволодович не отказал (ведь с реставрацией он был знаком не понаслышке!), хотя и странной показалась ему сама идея «переезда» монумента. Ведь памятник, был убеждён он, должен стоять там, где и замыслил поставить его гениальный творец Александр Опекушин!