─ Твою мать! Когда я стал таким кретином?

Набираю бабушку, но та не отвечает, и паника хлещет через край, разгоняя по венам адреналин.

─ Я поведу, ─ решает Костя, сам догадавшись. ─ Я хотя бы подремал, в отличие от тебя.

Сам тащит меня к своей тачке, буквально заталкивая внутрь, и меня начинает нервно колотить. Что если я ошибся? А если прав, то что тогда? Вдруг бабушка уже… всё? Что я буду делать?

─ Пушка есть? ─ спрашиваю, отгоняя самые жуткие картины.

─ В бардачке.

Нахожу искомое, проверяя магазин, но спокойнее не становится.

─ Надо было у Гофмана ребят попросить, ─ спохватываюсь, когда мы уже далеко от больницы, пока мы летим на бешеной скорости, но нас даже никто не тормозит.

─ Второй раз он нас вряд ли выручит, к тому же, ему сейчас явно некогда, ─ здраво рассуждает Костя, а дальше выдаёт мысль, которую я даже допустить не мог. ─ А ещё есть подозрение, что Ника его дочь. Думаешь, ему захочется, чтобы она была связана с братом подонка, который её похитил и с кем-то вреде меня? Даже если у него самого руки по локоть в крови, ─ добавляет еле слышно, сжимая зубы.

В душе я не согласен с его доводами, но внутренний голос настойчиво шепчет, что я ей не нужен. Это я могу утянуть Нику на дно, и мне всё же придётся отпустить свою руку, чтобы у неё была нормальная жизнь вдали от того, из-за кого её сердце может снова пострадать, а потом вообще перестать биться.

─ Бля, ну приплыли… ─ бормочу себе под нос, с удивлением отмечая, как за каких-то несколько дней моя жизнь свернула в сторону бразильской мыльной оперы, которые изредка смотрела ба, угорая над тупостью героев.

Когда мы добираемся до её дома по гололёду, пару раз не чуть не перевернувшись, рядом никого, но это вообще ничего не значит. Зато бабушкина машина, которую она часто предпочитала водить сама, припаркована прямо у входа, а не у ворот, и для меня это равносильно красному сигналу светофора, потому что бабуля своим привычкам никогда в жизни не изменяла. Шлюховатому деду — да, но не привычкам.

─ Он тут, ─ даю понять Костику, и он следует за мной без слов, набирая кому-то сообщение.

Двери не заперты — заходи, кто хочешь. Охраны тоже нет, и это очень хреновый знак, как и тишина вокруг, будто все вымерли, поэтому Костя идёт инспектировать остальные комнаты, прихватив каминную кочергу, и мы разделяемся, обменявшись кивками.

Поднимаюсь вверх по лестнице, находя тела парней одного за другим, и я вздыхаю от облегчения, убеждаясь, что они просто под снотворным. Всё же Лёня хоть и солдат, но явно не все мозги в горячих точках отшибло, а это уже не так плохо, только зря надеяться тоже не стоит.

На втором этаже останавливаюсь, слыша шум из кабинета. Заглядываю внутрь, видя картину маслом — сейф взломан, золотишко падает в сумку вместе с украшениями и ценными бумагами, среди которых наверняка завещание, которое он уже уничтожил, состряпав новенькое.

Мысль о том, что бабушка уже хорошенько взъёбывает в аду деда, злит, и я стреляю по загребущим пальцам, ожидаемо промахиваясь — давненько не практиковался. Но внимание своё получаю. Леонид не успевает схватиться за пистолет, когда я снова беру его на прицел, вынужденный бросить всё добро.

─ Лёня-Лёня… Я ведь тебя частью семьи считал, а ты всё это время, сука, просто был с ней, ожидая удачного момента? Работал на отца?

Если я ждал раскаяния, то точно не к тому обратился.

─ Деньги всем нужны.

─ Если у тебя были проблемы, ты всегда мог попросить о помощи. Думаешь, отец тебе хоть копейку выплатит? Да он уже шмотки собирает, чтобы свалить за границу, потому что знаешь, чего он никогда не мог вынести? Того, что его дети — сплошное разочарование.

Неожиданно хмыкает, и это просто шок — я в жизни не видел, чтобы он хоть улыбку из себя выдавил.

─ Мне плевать на твоего отца. Он почти потерял свою компанию, но твой брат придумал хороший способ привлечь инвесторов на его сторону, заработав пару очков в свою пользу. Кто знал, что половина бизнесменов нашего города предпочтёт развлекаться не со шлюхами, а с такими девочками, как твоя Ника? ─ его просто на глазах меняется, становясь гримасой, и в мою голову бьёт чудовищным осознанием.

─ Так ты с Сашкой заодно, падла?

─ По-моему, у тебя мозг в бороду ушёл, Эль, ─ раздаётся за спиной, и мне ясно, что у Костика тоже крупные неприятности. ─ Зря ты вернулся и испортил мне всё веселье. Сидел бы себе сейчас в своей Европе и горя не знал. Я бы прислал тебе приглашение на похороны.

Братец держит в руках дедовское охотничье ружьё, и его пальцы дрожат, а зрачки расширены — впрочем, ничего нового.

─ А что, бабулины деньги покоя не дают?

─ Ты нихрена не знаешь! ─ орёт, выходя из себя, пока с двух сторон на меня направлены пушки. ─ Отец всегда меня с тобой сравнивал, ставя в пример, но когда он начал терять бабки, умудрившись ещё и в долги влезть, у меня наконец-то появился шанс себя проявить! И теперь я — любимый сын, я, а не ты, понял?! Тебя даже рядом не было!

Вот это поворот…

─ Малыш, да ты, оказывается, просто ревновал?

─ Не смеши, ─ хохочет, и ружьё ходит ходуном в его корявых пальцах. ─ Тебе просто надо было сдохнуть вместе со своей девкой ещё тогда!

Больной смех резко обрывается, когда его затылок и очень старая ваза встречаются в равном бою. Последняя с треском крошится в знакомых старческих руках, а у меня есть доля секунды, прежде чем Лёня снова сделает выстрел. Успеваю спустить курок, прежде чем это делает он, и на этот раз попадаю прямо в лоб — всё же именно он учил меня стрелять, и как же, должно быть, обидно умереть вот так…

─ Ба, а ты у меня, оказывается, Суперженщина, ─ восхищаюсь своей старушкой, когда та устало опускается рядом с Сашкой, стирая кровь с брови и отнимая ружьё, оказавшееся даже не заряженным.

─ Тряпка… ─ берёт Сашку за волосы и отпускает его голову обратно на пол с глухим стуком, поднимая взгляд на меня. ─ Думаешь, меня в моём же собственном доме может ушатать такая глиста? Не смеши.

Смотрю на неё, отмечая, что методы с Никой у них очень похожие.

─ Это была твоя любимая ваза, нет? Ты же меня едва не прибила, когда я её по пьяни чуть к праотцам не отправил.

─ Внук у меня тоже любимый только один. Жаль, конечно, что ты с левой резьбой, но мне надо с этим просто смириться, а?

─ Да, ─ выдыхаю, когда мне великодушно позволяют себя обнять. ─ Видимо, придётся. Только один вопрос, ба.

─ Ну? ─ замирает.

─ Зачем спиздела насчёт болезни?

Кажется, Штирлиц никогда не был так близок к провалу.

***

Моё путешествие по закоулкам темноты всё же заканчивается. Открываю глаза, пытаясь не сойти с ума от слишком яркого света и от целого вороха воспоминаний, тут же ударивших в голову. Всё, что произошло, кажется сном, но я знаю… помню, как всё было, и это выталкивает в реальность.

Константин Евгеньевич сидит рядом и читает книгу. На его плечах медицинский халат, и только эта белая ткань окончательно примиряет меня с очередным моим приступом, который навсегда мог отправить меня очень далеко. Это я хорошо понимаю даже сейчас.

─ Очнулась? ─ спрашивает спокойно, будто даже не сомневался, замечая моё пробуждение, но видеть его здесь — подтверждать свою слабость перед всеми остальными, а это совсем не греет душу.

«Просто порадуйся, что снова жива…»

Хвала богам и врачам, мне ничего не мешает принять сидячее положение, а значит, дышала я в последние дни сама, но главный вопрос, волнующий меня сильнее всего, заключается совсем не в этом.

─ Где он?

Сталкер спас мне жизнь, и просто отблагодарить его за это будет недостаточно. Нам надо поговорить, и я чувствую эту потребность в его присутствии так остро, что в груди становится горячо.

─ Он…уехал, Ника, ─ признаётся учитель, за секунду отправляя меня на самое дно. ─ Разобрался со всеми делами и вернулся.

В смысле, уехал? Вот так, не попрощавшись? Не оставив даже пару слов? Решил просто разрубить эту нить, значит…