Выскочив из машины, она распахнула заднюю дверь и подхватила с заднего сиденья планшет. Планшет, как назло раскрылся, и из него вывалилась пачка больших листов бумаги. Чертыхнувшись, Альбина принялась подбирать листы с пыльного асфальта, радуясь, что с утра хотя бы не было дождя. Водитель Мерседеса, наблюдая за скрючившейся нахалкой, усмехнулся, довольный настигшим её наказанием, и покатил дальше искать свободное место.

Сложив бумаги обратно в планшет, Альбина закрыла машину и побежала, если можно назвать бегом неуклюжее переваливание на высоких каблуках, к зданию бизнес-центра, на ходу вешая на плечо то и дело соскальзывающую сумочку.

Дизайн-бюро с причудливым названием «Эклер» находилось на пятом этаже. Причудливым оно, правда, казалось только несведущим. Те же, кто давно работал в дизайн-бюро, к нему уже привыкли, ведь директором и владельцем этой конторы был Эдуард Константинович Лермонтов – человек тоже, кстати, с причудливой фамилией. Со знаменитым поэтом его, конечно, никто не сравнивал – высокий, коренастый и невероятно пузатый, директор внешне совсем не походил на Михаила Юрьевича и стихов никогда не писал. А всем пытающимся выяснить его родословную, заявлял, что к тому Лермонтову не имеет ровно никакого отношения. Зато все, кто приходил на работу в дизайн-бюро со временем догадывались, что «Эклер» – аббревиатура из начальных букв имени, отчества и фамилии шефа. Но обсуждать это вслух было не принято, особенно с посторонними, поэтому на вопрос клиентов дизайн-бюро о происхождении названия, больше подходящего какому-нибудь кондитерскому предприятию или пекарне, сотрудники отвечали уклончиво.

В небольшой приёмной за высокой стойкой сидела совсем молоденькая девушка-секретарь, по имени Маша, и внимательно читала учебник по маркетингу. Стеклянная дверь с глухим звоном распахнулась, и в приёмную ворвалась Альбина. Маша, подняв чёрные бровки, посмотрела на того, кто едва не разнёс вдребезги толстое стекло. Увидев, что это Альбина, она опустила бровки на место.

– Доброе утро! – сказала Маша совершенно невозмутимым голосом, и по её тону было ясно, что к подобным утренним ураганам она уже привыкла.

– Доброе утро, Маша! – на бегу прокричала Альбина и нырнула в длинный коридор, тянущийся меж стеклянных стен кабинетов-аквариумов, уже заполненных сотрудниками.

– Альбина! Ну, где тебя носит!

Навстречу ей шла Тамара, лучшая подруга Альбины и, по совместительству, заместитель директора дизайн-бюро по коммерческой работе. Тамара судорожно прижимала локтем зажатую подмышкой папку с документами. Было заметно, что она напряжена и сильно встревожена.

– Пробки, – ответила Альбина и виновато улыбнулась.

– Заказчик будет через пять минут. Шеф уже рвёт и мечет.

– Ну, что я могу… – бросила Альбина и нырнула в свой индивидуальный «аквариум», положенный ей как ведущему дизайнеру.

Бросив на стол сумочку, она наспех привела себя в порядок перед висевшим на стене небольшим овальным зеркалом и, схватив планшет, выбежала обратно в коридор к нетерпеливо поджидавшей её Тамаре.

Переговорная комната представляла собой небольшое помещение, стены которого были окрашены в нейтральный цвет – цвет слоновой кости, который, по мнению директора, не должен был раздражать никого из заказчиков. Шесть обитых бежевой кожей стульев окружали овальный дубовый стол. На столе стояли заранее приготовленные для гостей три бутылки минеральной воды и три высоких стакана.

У окна нервно прохаживался туда-сюда сам директор. Дверь распахнулась, в переговорную вбежали Альбина с Тамарой и хором поздоровались. Лермонтов обернулся, строго посмотрел на подчинённых.

– Явились!

– Эдуард Константинович, извините, это я… – начала было Альбина, но Лермонтов перебил её.

– Я, я… Послушай, Рахманова, когда ты, наконец, приучишь себя к порядку? Можно хотя бы на встречу с заказчиком не опаздывать?

– Так… пробки.

– Да хоть крышки! Ты же знаешь, что у нас важные переговоры. Неужели по такому случаю нельзя выйти из дома чуточку пораньше?

– Ну так…

– Чтобы можно было подготовиться к встрече, обсудить, так сказать, стратегию и тактику… Документы где?

– Здесь. – Тамара протянула ему папку.

Директор взял её, раскрыл и сразу положил на стол. Взглянул на Альбину, которая двумя руками держала планшет для бумаг.

– Проект у тебя? – спросил он.

– Да. И ещё наброски, – ответила Альбина. – Новые мысли, идеи…

– Рахманова! – воскликнул Лермонтов, театрально взмахнув руками. – Какие новые мысли? Нам бы со старыми разобраться.

В дверь постучали.

– Войдите! – сказал директор.

В переговорную заглянула секретарь Маша и, похлопав длинными ресницами, обратилась к Лермонтову:

– Эдуард Константинович, к вам подошли.

– Пригласите, – повелительным тоном ответил тот, и Маша скрылась за дверью. – Ну вот! Я же говорил! Даже не подготовились!

Через несколько секунд дверь снова распахнулась, и Маша услужливо впустила в комнату шикарную брюнетку с модельной внешностью и надменным взором. На ней был чёрный брючный костюм от Valentino, а на плече висела малюсенькая чёрная сумочка на длинной золотистой цепочке, от того же дизайнера.

– Доброе утро, Изабелла Витальевна, – неожиданно тоненьким голосом пропел Эдуард Константинович.

Альбина с Тамарой переглянулись и тоже поздоровались.

– Здрастье, – буркнула Изабелла.

Не дожидаясь приглашения, она уселась за стол и небрежно бросила перед собой сумочку.

Следом в переговорную снова заглянула Маша:

– Простите! Чай, кофе?

– Чай, кофе? – заискивающе улыбаясь, спросил Лермонтов у гостьи.

– Билочунь, – даже не глядя на него, ответила Изабелла.

– Что, простите? – растерянно переспросила Маша.

Изабелла бросила на неё презрительный взгляд и, громко цыкнув, проговорила, растягивая слова:

– Чай. Зелёный.

Маша облегчённо выдохнула и повернулась к директору:

– Вам?

– То же самое. Спасибо.

– Мне ничего, – сказала Альбина, а Тамара лишь отрицательно помотала головой.

Маша поспешила скрыться за дверью. Изабелла пренебрежительно хмыкнула и уставилась на свои холёные руки.

– Итак, Изабелла Витальевна… – начал Эдуард Константинович.

– Я вас слушаю, – отозвалась Изабелла и, качнув в его сторону головой, вперила в него взгляд своих колючих зелёных глаз.

– Да, но это мы хотели бы… – Лермонтов даже растерялся.

– По-моему, это вы меня пригласили, – с нажимом произнесла суровая гостья.

– Совершенно справедливо. Просто мы с коллегами проводили сверку и…

Он посмотрел на Тамару с Альбиной, безмолвно передавая им слово. Тамара достала из папки бумаги.

– Мы подписали с вами договор три месяца назад, – сказала она.

– Только не надо мне сейчас тыкать этим вашим договором! – огрызнулась Изабелла.

– Простите! В договоре написано, что мы передаём вам проект…

– Вот и передавайте!

– Мы передали вам проект на рассмотрение в полном соответствии с договором, – подключилась к разговору Альбина, – через тридцать дней после подписания, четвёртого мая. Уже июль.

Изабелла посмотрела на неё, казалось, с удивлением и, повернувшись к директору, спросила:

– А это кто?

– Это Альбина, наш дизайнер – автор проекта, – поспешил представить Альбину Лермонтов.

– И что вы от меня теперь хотите?

– Мы… – начала было Альбина, но в это время дверь открылась, и в комнату вошла Маша с подносом.

Повисла пауза. Стараясь казаться невидимой и неслышимой, что выходило у неё не слишком удачно, Маша подала чай Изабелле и Лермонтову. Эдуард Константинович кивком поблагодарил её, и она шумно упорхнула.

– Мы бы хотели знать судьбу проекта, – продолжила свою мысль Альбина.

– Вы не могли бы уточнить, какого именно? – не глядя на неё, произнесла Изабелла и громко отхлебнула из чашки. – У нас, знаете ли, этих проектов…

– Да она издевается! – едва слышно шепнула Тамара.

– Наш проект называется «Дом моей мечты», – звонко, словно на митинге, произнесла Альбина.