Стилет сверкнул снова в воздухе, брызнул фонтан крови из широкой шеи, великан забил ногами по прелым листьям в предсмертной агонии. Девушка у колеса кареты завыла от ужаса, но хлесткая пощечина королевского пажа резко оборвала ее крик:
– Замолчи, бери корзину с инфантом и возвращайся в карету.
Щеки коснулся кончик опахала веера, но от нежного касания девушка еще сильнее забилась в приступе ужаса. Изабелла вжала в нежную кожу служанки кончик веера, чтобы та почувствовала железное жало, спрятанное внутри шелковистого тела.
– Если ты еще раз откроешь свой рот и начнешь предлагать мое состояние разбойникам с большой дороги в обмен на свою жалкую жизнь, то из королевской служанки превратишься в труп в лесу. Твое лицо обглодают лисы, а кости растащат вороны. Поняла?
– Простите, простите, моя королева, – разрыдалась в голос девушка и бросилась целовать руку Изабелле, переодетой в костюм пажа. – Я испугалась, так испугалась.
Но королева грубо оттолкнула спутницу к двери кареты, подхватила корзину с ребенком, нежно поцеловала чистый лобик и брезгливо швырнула в сторону испачканную кровью пеленку.
– Смени Эдварду одежду! И перестань реветь!
Служанка послушно нырнула в темноту траурной кареты. Изабелла заправила волосы под берет, поправила плащ и, перешагнув через трупы, ловко взобралась на место возницы. Лошади со зловещей каретой по удару хлыста тронулись дальше в путь.
Катафалк прибыл к месту своего назначения лишь к вечеру, когда сумерки сгустились до непроглядной тьмы у стен замка герцога Мортимера.
При виде мрачного катафалка стражник за воротами сплюнул и выкрикнул во всю глотку:
– Эй, проваливай отсюда, у нас нет ни мора, ни чумы. Все живы! Убирайся, тебе здесь не будет ночлега.
Но невысокая фигура в плаще спрыгнула с высокого места возницы, уверенно прошагала к воротам и просунула между прутьями сложенный гладкий веер:
– Передайте это срочно герцогу.
Стражник только хотел расхохотаться в ответ, зачем это сэру Мортимеру женская безделушка, но при виде блеска монеты в пальцах мальчишки-пажа подцепил двумя пальцами вещицу и буркнул:
– Так и быть, отнесу, но ты отъезжай подальше, кто тебя знает, вдруг приволок чуму на своих колесах.
Наглый мальчишка будто и не услышал его грозного окрика, устало прислонился к стене и закрыл глаза в ожидании. Продлилось оно недолго.
Уже через пять минут дорога от ворот к обветшалому замку полыхала от света факелов, сам сэр Мортимер спешил навстречу двум путникам, закутанным в дорожные плащи.
– Моя королева. – Мужчина преклонил колено и припал к руке пажа на глазах изумленных охранников.
Но измученная долгой дорогой Изабелла промолчала в ответ.
Лишь когда они оказались наедине в одной из комнат замка, девушка забрала с резного столика свой веер и протянула Мортимеру.
– Вы обещали отдать за меня жизнь, если я отвечу на ваши чувства.
Мужчина склонил голову в молчаливом согласии.
– Тогда знайте, сэр Мортимер, я люблю вас. – Изабелла признавалась в своих чувствах смело, не опуская глаз и не жеманясь, как подобает девушке. – Я готова стать вашей возлюбленной, а вы должны мне помочь свергнуть с трона моего мужа, короля Эдварда.
– Я готов выполнить любой ваш приказ, моя королева, моя Изабелла. – Мортимер не сводил влюбленных глаз с молодой женщины.
А та испытующе рассматривала своего соратника:
– Мы принесем клятву верности друг другу и скрепим ее собственной кровью. А потом начнем собирать войско для захвата королевского замка, мой сын – наследник английского трона, а пока он еще мал, я буду править страной от его имени.
– Но Изабелла, где мы возьмем для этого деньги? Чтобы подготовить воинов, купить им оружие, накормить, придется понести немалые расходы. Содержание армии наемников мне не по карману, мой род давно разорен.
Изабелла улыбнулась и вскинула горделиво голову вверх, отчего ее волосы взметнулись золотистой короной:
– У меня есть для вас подарок, сэр Мортимер. И думаю, он даст ответ на ваш вопрос.
Герцог Эссекский опустился на колени и преклонил голову перед Изабеллой, восхищенный мужеством будущей правительницы Англии. Его возлюбленная оказалась не просто королевой по званию, а настоящей воительницей, чья внутренняя сила приводила в восторг. Он готов был следовать за своей королевой в любое приключение.
В ресторане Фаину оглушили сразу грохот музыки и гомон человеческих разговоров. Молодые люди за столом ухаживали наперебой за ее соседками, подливали им вина в бокалы, шептали на ухо шутки, от которых девицы заливались громким смехом. А Фаина чувствовала себя неловко, стесняясь своей полноты, чужой неудобной одежды. Есть на виду у всех ей было стыдно, казалось, что сейчас опять выкинет что-нибудь неуклюжее: уронит на пол кусок или подавится.
От смущения девушка все-таки подавилась сухариком, что решилась взять в рот, и с надсадным кашлем поспешила в уборную, придерживая задирающийся от каждого шага подол. В тишине туалета она откашлялась, не скрываясь, выплюнула злополучные крошки, выдохнула с облегчением. Подняла глаза и снова встретилась взглядом с незнакомкой в зеркале. Рыжие пряди выскочили из гладкой шишки, яркая помада размазалась из-за кашля, и Фаина засуетилась, принялась обыскивать сумочку. Но в нее, кроме телефона, кошелька и паспорта, ничего запихать во время сборов она не успела, поэтому девушка бросилась к мотку бумаги на стене, чтобы избавить губы до конца от ядовито-красного слоя. И замерла – из-за решетки вентиляции между женской и мужской уборными раздались знакомые голоса парней, что угощали их ужином в ресторане.
– Ну, Андрюха, ты попал, сожрет тебя эта бегемотиха. Вон как на еду накинулась, даже подавилась. – Парень расхохотался собственной шутке. – И на тебя так же кинется! Молчит, молчит, потом как бросится!
– Отвали, Влад, со своими дурацкими шутками. Откуда вы откопали вообще эту деревенщину? Даже имя у нее дурацкое – Фаина! И вся она дурацкая! Я тусоваться не хочу в такой отстойной компании, уезжаю. Вы добирайтесь потом, как хотите.
– Ну ладно, друган, ты чего, машина-то только у тебя. Мы с тобой валим отсюда, пока эта Фая и нас не слопала. Двигаем в клубешник, девчонкам скажем, что на работу срочно вызвали.
Файка всхлипнула от обиды и зажала себе рот. Она опять все испортила! И девочки разозлятся на нее, если парни уйдут из ресторана, догадаются, что те сбежали из-за их неказистой подруги.
Девушка бросилась со всех ног бежать из ресторана под удивленные взгляды посетителей. Те с недоумением провожали взглядом полненькую девушку в черном облачении, которая, рыдая на ходу, вылетела через стеклянные двери и помчалась, спотыкаясь, по оживленной центральной улице огромного города.
Она очнулась в слезах на набережной, когда из сумочки неожиданно начал названивать телефон. Но разговаривать сейчас Фаине ни с кем не хотелось.
Девушка спустилась вниз к самой реке, плюхнулась без сил на холодный камень и уставилась на плавное течение воды. Волны свободно перекатывались, переплетаясь в завораживающий прекрасный узор.
Как же ей хочется измениться, стать другой. Величественной, как это течение, или отважной и дерзкой, как королева Изабелла. Но научиться вести себя по-другому не могла. Она уже не ребенок и даже не студентка, а все такая же наивная и несчастливая, вечно влипает в дурацкие ситуации. Ляпает, не подумав, первое, что пришло в голову, постоянно за что-то зацепляется, роняет. С людьми хоть и находит быстро общий язык, но только никто, кроме стариков да детей, дружить с Фаиной не хочет. Только им нравится ее простодушие. Парней необычная внешность отпугивает, ровесницы морщат носы от неуклюжей простушки. Так и не смогла она завести себе компанию за годы учебы в колледже и работы в школе. Хотя всю жизнь, как и учила ее мама, старалась учиться, слушаться преподавателей, помогать людям, в общем, быть для всех хорошей и удобной. Только сейчас у нее ни подруг, ни парня. Даже на работе никаких перспектив карьерных, не доверяют Фаине Васильевне ничего, кроме обучения таблице умножения да написания прописей. Слишком мягкая и вечно летает где-то в облаках, как говорит о ней завуч, предпочитая оставлять вместо себя наглую и двуличную Маринку. Та орет на младшеклассников так, что они сидят на ее уроках тихо, будто мышки, а родителям улыбается и лебезит. Поэтому у нее и на ремонт класса сдают, и подарок ко Дню учителя всегда преподносят шикарный. А ей, Фае, достаются лишь детские улыбки да кривые рисунки в подарок, бесхитростные, как она сама.
