А затем происходит нечто, совершенно возмутительное. Не успевает Радик сделать шаг назад, как меня разворачивают огромные чужие руки, подхватывают за талию и отрывают от земли.

– Что… ты себе поз… – успеваю прохрипеть, прежде чем мужик затыкает мой рот жестким поцелуем.

Я стискиваю зубы и колочу его по плечам. Но где там… он мои трепыхания даже не замечает. Внезапно прервав поцелуй, возвращает меня на землю так же резко, как и поднял.

– Ты… охренел, дядя?! – взрываюсь я.

Вне себя от пережитого ужаса, готова вцепиться ему в глаза, а он открыто веселится. Выразительно задрав одну бровь, складывает руки на груди. Всем своим видом показывает, что с нетерпением ждет моих дальнейших действий. Растягивает губы, перепачканные красной помадой, в ехидной, чуть приправленной презрением, улыбке. Провоцирует.

Не дождется. Я не собираюсь скандалить на людях. Кто он, вообще, такой, чтобы я переводила на него свои нервные клетки?..

Сглотнув, быстро поправляю волосы, одергиваю задравшийся подол платья и, послав ему ненавидящий взгляд, гордо распрямляю плечи и иду к такси.

– Она замужем, Зверь… – слышу тихое от Тимура.

– По*уй.

Сажусь на заднее сидение такси и нервно трясущимися руками сразу достаю из сумки зеркало и влажные салфетки. Выдергиваю из пачки одну из них и начинаю остервенело тереть губы.

Хамло неотесаное. Как он посмел?! Замужнюю женщину… жену уважаемого человека…

Зверь – какой точный эпитет. Животное. Дикарь. Маугли – переросток.

Достаю еще одну салфетку и так же тщательно протираю кожу вокруг рта, на которой еще ощущается раздражение от его щетины. Ненавижу небритых мужиков. Огромных, накачанных, небритых мужиков. Брезгую.

Влетаю в квартиру, скидываю с ног туфли и сразу включаю воду в ванну. Смыть с себя все эмоции, ощущения и воспоминания этого вечера. Пока набирается ванна, чищу зубы.

– Козел… – бормочу, остервенело елозя щеткой по зубам, – сволочь…

Силищи столько, что ему бы лес валить или вагоны разгружать, а не чужих жен лапать. Тело вспоминает ощущения, пережитые в его руках, и пропускает через себя волну дрожи. Жмурясь, злюсь.

Я ожидала, что он будет пахнуть потом и немытым телом, что изо рта у него будет пахнуть табаком или нездоровыми зубами. Но вынуждена признать что пахнет мужик приятно. Не так вкусно, как парфюм моего Кости, но вполне сносно.

Завожу руки назад, расстегиваю молнию платья и раздеваюсь. Снимаю нижнее белье и с наслаждением погружаюсь в пену.

Меня немного отпускает. Переживу и забуду. Хорошо, что уехала так рано, правильно сделала, неизвестно, до чего бы он додумался еще.

Прикрыв глаза и положив голову на бортик ванны, пытаюсь отключить ненужные мысли и очистить сознание. Думаю о приятном, о том, как я счастлива, о том, как благосклонна ко мне судьба, о том, сколько прекрасного ждет меня впереди.

Рисую в голове картинки. Море, песок, солнце… и вдруг вижу наглую самодовольную ухмылку. Буквально чувствую, как меня обхватывают сильные руки и впечатывают в большое твердое тело.

Попытка медитации с треском проваливается.

Распахиваю глаза, хватаю мочалку и начинаю тереть кожу в тех местах, где он меня касался.

После ванны все за собой убираю. Очистив туфли, покрываю их специальным воском, платье помещаю в футляр для того, чтобы позже сдать его в химчистку, нижнее белье отправляю в стирку. Навожу идеальный порядок в ванной и решаю заварить успокаивающий чай.

Пока вскипает вода, набираю Костика.

– Привет, любимый! Как твои дела, как день прошел? Удачные были переговоры?

– Так себе…

– Что случилось? – настораживаюсь я.

Слишком близко к сердцу принимаю всегда все, что случается у мужа.

– Ковалев случился, – ворчит Костя, – снова тянул одеяло на себя.

– Зачем ты его берешь с собой? В прошлый раз Кирилл вел себя так же!

– Больше не возьму, – соглашается со мной муж, а я сразу вспоминаю, что в прошлый раз он говорил то же самое.

Ковалев молодой, дерзкий, с острым языком. Но и мой муж не лыком шит. К тридцати годам достиг того, чего тот же Зверь не достигнет никогда, даже если станет бессмертным. Но, тем не менее, они с этим Ковалевым постоянно конфликтуют.

– Не расстраивайся, милый, – снижаю тон, желая успокоить мужа, – ты все равно лучший.

– Спасибо, Зайка. Как твой день прошел? Чем сегодня занималась?

– Костя, – смеюсь я, – сегодня же день рождения Амины, ты забыл?

Совсем заработался мой муженек.

– Точно! – восклицает он, – как отметили? Ты уже дома? Так рано?

– Мне стало немного тоскливо, и я поехала домой, – проговариваю капризно, – потому что я скучаю, котик.

Про инцидент с тестостероновым хамом решаю умолчать. Не хватало еще добавить Косте переживаний. Боюсь, если он узнает, может бросить все дела в Москве и прилететь отстаивать мою честь.

– Я тоже все время думаю о тебе, Зайка.

– Люблю тебя-а-а… – тоненько хнычу в трубку, – возвращайся скорей.

– И я тебя.

После разговора с мужем мне становится значительно лучше. Я словно зарядилась чем-то важным от его голоса. Удостоверилась, что все по-прежнему прекрасно. То грязное пятно, что оставил на мне байкер Зверь, уже смылось, а значит, скоро сотрется из памяти и его образ. Ничего катастрофического не произошло.

Егор.

Жму руки Тимуру и Радику, обнимаю и подкидываю в воздух зардевшуюся Амину, подмигиваю подружкам стервы с красной помадой и прыгаю в тачку.

Все, домой. Устал, как собака. Неделя оказалась невыносимо долгой и муторной. Сначала в гараже полетел парогенератор, затем утюг для пленки. Пока я договаривалс с ремонтом оборудования, один из моих мастеров угодил за решетку за хулиганство. Пришлось обращаться к знакомым.

Сегодня хотел предложить Тимуру сотрудничество – его реклама в обмен на процент, а он меня сюда позвал.

Обижать отказом не хотелось – пришлось ехать. Хорошо, что порешали все с Тимуром, как надо, а то, что он подсовывает мне свою сестренку, так это меня ни к чему не обязывает. Я ничего не обещал и ни разу не дал понять, что она мне интересна.

Вот ее подружка – да, совсем другое дело. Сочная сучка, стерва, как я люблю. Жаль, что замужем оказалась, иначе ехала бы сейчас ко мне.

Приезжаю домой, принимаю душ и заваливаюсь на диван посмотреть какой-нибудь кинчик. Выбираю триллер, самое то после тяжелой недели, открываю банку холодного пива и слышу, как начинает вопить телефон.

Какого хера, бл*дь?! Ни минуты покоя.

Смотрю в экран. Женька объявилась. Соскучилась?

– Привет, Егор, – говорит таким тоном, будто месяц назад не швыряла на моей кухне посуду и не орала, что между нами снова все кончено, – как дела?

– Привет, тебя можно поздравить? – отпиваю пива и ставлю кинчик на паузу.

– С чем?

– Ну, как… ты разве не вышла замуж? Кто счастливчик?

Намекаю ей на наш последний разговор. Тогда она обвинила меня в том, что я не даю ей устроить личную жизнь. Якобы, если не я, она уже давно была бы замужем.

– Ой, не начинай, Егор, – тянет Женька, голосом имитируя сексуальность

Не знаю, где она этого нахваталась, но получается откровенно паршиво. Нет в ней ничего притягательного и манящего. Не хватает огонька, на который мужики как пчелы на мед летят. Не ее это.

Из Женьки получился бы отличный корефан, но никак не желанная женщина. Я до сих пор жалею, что мы перевели наши отношения в горизонтальную плоскость. Теперь уж назад не отыграешь.

– Чего звонишь тогда?

– Скучаю…

– Много выпила?

– Два бокала вина. Можно мне приехать?

Я выдерживаю паузу, театрально вздыхаю, в общем, развлекаюсь по полной.

– Егор, ты не дома?

– Дома… если хочешь, приезжай.

– Хорошо! – радуется Женька, – привезти чего-нибудь?

– Не надо, – не хватало еще, чтобы баба мне пиво в авоське таскала.

Отключаюсь и снимаю фильм с паузы. Хороший сюжет, не заезженный. Получается полностью погрузиться в то, что происходит на экране. Так глубоко, что когда слышу трель домофона, не сразу понимаю, кого нелегкая принесла.