Если бы меченосцы продолжили атаку, они изрубили бы всех. Но эти дикие горцы боялись сближаться с нами. Отступление продолжалось. Пять или шесть раз две роты, которые теперь объединились, пытались занять оборону. Но каждый раз туземцы начинали окружать их с флангов. Местность давала им все преимущества, они занимали господствующие высоты и обходили сикхов с фланга. Наконец мы спустились с гребня, и остатки двух рот заняли оборонительную позицию в пересохшем русле, примкнув штыки. Туземцы рванулись вслед, но остановились ярдах в тридцати, завывая, стреляя и размахивая мечами.
Других войск не было видно, кроме нашей кавалерии, которая отходила рассеянной колонной, вероятно, после атаки. Но кавалерия не могла нам помочь. «Буйволы» находились примерно в миле отсюда. Положение было серьезным. Полковник Голдни пытался сам перегруппировать людей. На сикхов, которых осталось человек шестьдесят, наседали со всех сторон, и они отстреливались без особого толку. Затем кто-то (кто — неизвестно) приказал трубить атаку. Пронзительный звук сигнала раздался не раз, а раз двенадцать. Все закричали. Офицеры яростно размахивали шпагами. Затем сикхи медленно двинулись вперед, на врага, подбадривая друг друга. Это было великое мгновение. Туземцы повернули и стали отступать. В тот же миг солдаты открыли прицельный огонь, яростно расстреливая своих недавних преследователей.
Во время отступления вниз по отрогу я не мог следить за общим ходом боевых действий, и теперь, описывая их, я сосредоточил все внимание на злоключениях одного небольшого отряда.
В то время как две передовые роты отступали вниз по склону холма, весь левый фронт бригады был атакован не менее чем двумя тысячами туземцев, вооруженных в основном ружьями. Чтобы отразить атаку, там была кавалерия, две резервные роты 35-го Сикхского полка и пять рот пехоты проводников, которые были на подходе. Все вступили в бой. Развернув знамена, враг наступал с большим мужеством, несмотря на плотный огонь. Многие были убиты и ранены, но туземцы продолжали наступать на наши войска небольшими отрядами, растянувшись в длинную линию. Одна из рот 35-го полка оказалась в серьезном положении. Увидев это, капитан Коул вывел свой эскадрон и, хотя местность была неровной, атаковал. Враг укрылся в пересохшем русле и открыл прицельный огонь по кавалерии с близкого расстояния, поразив нескольких людей и лошадей. Эскадрон отступил. Но моральный эффект этой атаки был огромным. Вся атака противника приостановилась. Туземцы стали отступать, и около двенадцати дня были окончательно отброшены назад.
Теперь появилась возможность выйти из боя. Бригада разделилась, выйдя из лагеря, в ожидании, что никакого серьезного сопротивления не последует. Она беспечно продвигалась вперед. Передовые части были сильно потрепаны. Эта атака была отражена со значительными потерями с обеих сторон, и теперь бригада сконцентрировалась. Учитывая то, каким нагрузкам подвергалась пехота, было бы, вероятно, разумнее всего вернуться в лагерь и начать все сначала на следующее утро. Но бригадный генерал Джеффриз был полон решимости завершить уничтожение Шахи-Танги и вернуть тело лейтенанта Худжеса, которое оставалось в руках противника.
Был отдан приказ ко второй атаке. Проводники должны были сдерживать противника слева. «Буйволы», при поддержке 35-го Сикхского полка, должны были занять деревню. В лагерь был дан сигнал выслать подкрепления войскам, находящимся в поле, и оттуда выступили шесть свежих рот. В час дня наступление возобновилось, были задействованы пушки, установленные на хребте справа от бригады, которые продолжительное время обстреливали деревню.
Противник опять отступил, отстреливаясь. Туземцев почти не было видно. Но подъем на холм занял целых два часа. Деревня была занята около трех часов и полностью уничтожена «Буйволами». В 3:30 они получили приказ вернуться в лагерь, и начался второй отход. Противник опять энергично наступал, но на этот раз на отроге были не две роты, а десять, и «Буйволы», которые образовали арьергард, держали противника на расстоянии, отстреливаясь из ружей Ли-Мефорда. В четверть пятого войска отошли с холмов, и мы огляделись вокруг.
Пока разворачивалось это второе наступление, прошел день. Около двух часов майор Кемпбелл и капитан Коул, оба опытные офицеры, давно служившие на границе, пришли к выводу, что в этот день им не удастся завершить выяснение отношений с туземцами. По их предложению офицеру штаба, который находился на гребне рядом с пушками, было отправлено гелиографом следующее сообщение: «Сейчас 2:30. Примите во внимание, что назад нам придется пробиваться с боями». Но бригадир уже предвидел такую возможность и отдал приказ возвращаться. Этот приказ не дошел до роты капитана Райдера, находившейся у самого края, на правом фланге, пока туземцы не стали теснить их, непрерывно атакуя. Раненые задерживали их отход. Они продвинулись в сторону гор, очевидно решив, что им следует захватить высоты, и теперь мы видели их, отбивающихся от туземцев, в двух милях от нас, на гребне, на фоне неба.
Мы смотрели на них в полевые бинокли. Маленькие фигурки беспорядочно метались туда и сюда, поднимались облачка дыма, на фоне неба вырисовывалась фигурка офицера, размахивавшего шпагой. Трудно было поверить, что они сражаются за свою жизнь и вообще находятся в опасности. Все казалось таким маленьким и ненастоящим. Враг, однако, наседал на них, и они дали сигнал, что у них кончаются патроны. Было уже пять часов, и приближение темноты было ускорено собравшимися над северными горами тяжелыми грозовыми тучами.
Около 3:30 бригадир приказал проводникам двинуться на помощь Райдеру и попытаться вызволить его роту. Он велел майору Кемпбеллу принимать решения исходя из ситуации. Это была трудная задача, но проводникам и их командиру она была по силам. Сперва они действовали на левом фланге. Затем они устремились в центр. Теперь им был дан приказ поддержать правый фланг. Они прошли уже шестнадцать миль, но еще были свежими. Мы с восхищением наблюдали, как они разворачивают фронт.
Тем временем отход бригады был приостановлен. Необходимо было, чтобы все подразделения поддерживали друг друга.
Вся бригада двигалась эшелоном через широкую равнину. Справа находились рота Райдера и пехота проводников, вступившие в отчаянную схватку с врагом. Левее, в полумиле, медленно отступали батарея, саперы и две роты 35-го Сикхского полка. Еще левее находились остальные роты 35-го полка, а в промежутке, также в полумиле, стояли «Буйволы». Кавалерия располагалась на левом фланге. Части, образовавшие эту длинную линию, видели друг друга, но были разделены широкими и глубокими руслами, которые пересекали всю равнину, и потому отходили медленно, часто останавливались, чтобы не терять контакт друг с другом. В семистах ярдах от них находился противник, наступавший огромным полумесяцем, почти в три мили длиной, ведя непрерывный огонь. Быстро стемнело. Клубы порохового дыма превратились во вспышки огня. Огромные черные тучи окутали долину, прогремел гром. Стало совершенно темно. Вся связь была прервана, общий контроль утерян, войска не могли больше поддерживать друг друга. Каждая часть сомкнула ряды и, как могла, пробиралась к лагерю, находившемуся в семи милях оттуда.
Последние две мили до лагеря были самыми тяжелыми. Когда огонь стих, дала себя знать усталость. «Буйволы» маршировали и сражались непрерывно в течение тринадцати часов. Они ничего не ели с прошлой ночи, кроме выданных им рано утром галет. Самые старые и закаленные из них смеялись над всеми этими трудностями. Молодые же просто падали с ног от усталости.
Офицеры несли свои ружья. Все имевшиеся пони и мулы были нагружены изнуренными солдатами. Но это было еще не все. Другие роты прошли к лагерю раньше нас, и около дюжины туземных солдат разных полков лежали вдоль дороги без сознания. Все они были затем подобраны арьергардом. «Буйволы» добрались до лагеря в девять вечера. Тем временем проводники осуществили блестящий маневр и отбили у врага отставшую роту. Форсированным маршем они дошли до подножия холма, по которому отступали люди Райдера. Сикхи, совершенно измотанные напряжением этого дня, были в полном беспорядке, и от крайней усталости многие не могли даже применить свое оружие. Туземцы толпами повисли на флангах и в тылу отступающей роты, непрерывно стреляли и даже иногда вырывались вперед, рубя отставших солдат.
