– Ты идешь? – Фрэнки вроде успокоился и теперь с интересом наблюдал за моими приготовлениями.

– Скажешь еще, что ни будь – пойдешь сам. – Отрезал я. Откинул на костюме клапан и воткнул шприц стимулятора в бедро. Руки задрожали. Нужно было потерпеть минуты три четыре, до тех пор, пока лекарство начнет действовать. Видеть в темноте я не начну. Но чувства этот раствор обостряет максимально. Реакция и сила становится больше приблизительно вдвое, но после того как схлынет волна душевного подъема и желания порвать всех кто окажется на пути – меня можно будет упаковать в мешок и играть этим мешком в регби, поскольку я бы не смог оказать сопротивление даже ребенку.

Дрожь прошла, грудь горделиво выгнулась, плечи расправились и откинулись назад, словно я собирался брать вес мирового рекорда по тяжелой атлетике. Я хрустнул позвонками шеи. Пару раз взмахнул руками. Осмотрелся по сторонам. Знание поля боя дает если не абсолютное, то несомненное преимущество. А, что собой представляет Зеркальный проход, я основательно подзабыл.

Тем не менее, он имел в ширину приблизительно десять в некоторых местах пятнадцать метров. Жесткий каменистый покров, присыпанный истлевшими костяками прошлых героев, абсолютно зеркальные чуть мутноватые стены. Ровный, прямой проход, словно гряду разрезали пополам лазерным лучом.    Он казался совершенно безопасным, но до тех пор пока, желающий прогуляться на ту сторону не вступал в зону отражений.

Я сделал несколько шагов в одну сторону потом в другую, примеряясь, словно уже бился с врагом. Сделал шаг вперед назад. И, в общем, был готов.

– Ну, я пошел – Кивнул я Фрэнки. Тот еще больше съежился и благодарно кивнул. Похоже, что я спасал ему жизнь. Странную, необычную, но жизнь.

– Как только я уложу первого – ты потащишь скутер за мной. Метрах в пяти.

Отстанешь – умрешь. Приблизишься ближе – умру я, потом умрешь ты. – Все понял?

Фрэнки радостно выпрыгнул из скутера и ухватился за трос на его носу. В общем, он знал, что ему нужно было делать, но видимо скованный ужасом Прохода, просто ждал команды.

– Я вытащил мечи и аккуратно ступил на каменистую дорожку. Шаг-два-три. Мне вдруг показалось, что Зеркальный проход утратил свою смертоносную сущность и пропустит нас обоих без особых проблем, но, разумеется, был не прав.

Первый сюрикен мне удалось отбить жесткой подкладкой перчатки. От второго я увернулся. Третий, звякнув о лезвие катаны, отлетел, кувыркаясь, и застрял в корпусе скутера. Фрэнки остановился.

– Иди! – Заорал я на него, отбивая удар, который готов был разрубить мне голову от макушки до подбородка.

Из стен выплыли двое. Двое меня самих. Таких же быстрых    и сильных противника, обладавших теми же навыками, и таким же снаряжением.

Они не ждали ни переговоров, ни паролей. Им не нужна была драгоценная вода. Их задачей было смешать меня с теми, которых я с хрустом давил при каждом шаге.

Мечи засверкали с молниеносной быстротой. Одному против двоих биться сложно, но возможно. Единственным моим преимуществом были стимуляторы и как ни странно знание собственного стиля ведения поединка.

Я сознательно ломал его, переходя с одного стиля в другой. Крутился юлой. Падал и постепенно доставал и доставал по чуть-чуть каждого из своих противников.

Они копировали меня, четко аккуратно, но с небольшим, едва заметным опозданием – лагом. Которого мне, наконец, хватило, для того чтобы отрубить одному из них руку с мечом.

Отражение упало на колени, я, падая на колени сам, во-первых – парировал горизонтальный удар, который мог рассечь мне грудь, во-вторых отрубил голову первому.

Один из Стражей был с трудом, но повержен.

Я вонзил катану в грудь второму, провернул ее вокруг своей оси, превращая внутренности «Гарри из зеркала» в фарш, и заорал во все горло

– Фрэнки, Паааашли!

Фрэнки не заставил себя ждать. Рванул скутер, и мы бегом преодолели почти десять метров.

Я считал про себя – первый тридцать второй еще тридцать, это если не будет излома. Дополнительная грань отражения добавит нового противника, а, я, разрази меня гром, не помнил, сколько изломов имеют зеркала прохода. Но, кажется, был готов. Двое первых уже никогда не поднимутся, но из зеркала полез третий, выставив вперед ногу и меч.

– Ногу долой – Я легко взмахнул мечом, отсекая лодыжку отражения. Тот даже не стал выбираться целиком из скалы. Нырнул обратно.

– Руку долой! – Еще один взмах и блестящий меч запрыгал по камням, оставшись без хозяина.

До конца прохода оставалось, каких то, пять – восемь метров и мне нужно было пропустить Фрэнки вперед. Тут я оплошал. Я забыл, что на выходе проход имел сразу четыре излома и сюрикены, брошенные прямо из зеркал блокировать не успел.

Спасибо легкому шлему, который я натянул на голову в последний момент – он оказался достаточно прочным, и сюрикены не пробили его, но не настолько прочным, чтобы я, оглушенный массированной атакой, не рухнул наземь.

– Беги! – Заорал я Фрэнки. – Беги! – Фрэнки перекинул трос через плечо, растопырил пластины на загривке и рванулся к выходу. Он за долю секунды выволок скутер на чистое место и….

И вернулся за мной. Что сработало в его лобастой башке, я не знал. Он боялся прохода каким-то детским страхом, и я думал, что он не полезет в него, даже если все три форта будут его туда запихивать. Но, он ловко смотал якорный канат, на конце которого болталось четырехжальная конструкция из титана, и вперевалку побежал за мной.

– Дурак! – прошипел я. Поднимаясь на ноги. – Какой же ты дурак. – Шестеро. Шесть черных силуэтов с мечом в каждой руке стояли передо мною олицетворением скорой кончины. За ними вылезали из стен точные копии Фрэнки с таким же веревками и якорями.

– Все! Даже имея гранату, я их не кончу. – Мелькнуло где-то в голове, но в который раз, я вознес хвалу господу, что взял Фрэнки с собой. Он не стал биться ни с моими отражениями, ни со своими. Он подскочил ко мне со спины. Зацепил якорь за пояс и рванулся из прохода со всей скоростью, на которую был способен. Мне показалось, что меня сломали пополам. Дышать я перестал, потому что не мог, ноги едва касались земли, и один из мечей я потерял, но, выйдя из зоны отражений, мы перестали быть интересны публике, которая толпилась внутри. Они замерли, словно их приколотили гвоздями к земле и медленно таяли, исчезали, и за минуту растворились в воздухе, как будто их не существовало вовсе.

– С-пасибо – клацнул я зубами, едва освободившись от якоря за поясом, и свалился на бок. Стимуляторы действовать перестали. Фрэнки деловито притащил мой чемодан. Достал два шприца восстановительной терапии и всадил мне в ногу сразу оба, не заботясь ни о стерильности, ни о моих ощущениях.

– Я тебя придушу! – Взвыл я, хватаясь за ногу. Боль. Словно огнем опалила бедро, потом все тело и мне на миг показалось, что меня вознесли на жертвенный костер. Мышцы потратили всю глюкозу, какая в них была. Микроволокна мышц были разорваны слишком быстрыми движениями в драке, и все что я мог сейчас сделать это – лежать и выть. Тихонько выть, потому что мне было реально больно, реально горячо и реально все равно – выживу я или умру.

Фрэнки аккуратно стащил с меня порубленный костюм. Уложил остатки снаряжения в чемодан с черепом. Запихал меня в пластиковый мешок, щедро линув туда из своего кожаного бурдюка, и уложил нежно как ребенка на корму скутера.

Сам, взявшись за привычный трос на носу, поволок его на север. Где-то, совсем недалеко, было логово Полоза, и Фрэнки знал, что мы идем именно к нему, правда, не знал зачем.

Лозоходец

Лозоходец задумчиво сидел на алюминиевом стуле, вытащенном из столовой этажом ниже, мерно покачивался на двух задних ножках и, словно играл в какую-то игру, тренькал своей белой тростью слепого, подкидывая вверх банку из-под пива, не давая ей упасть на пол.

Дзынь-дзынь-дзынь. – Он колотил бедную банку об дно, бока, потом сделал так, что при каждом ударе она стала описывать повороты, и он считал каждый поворот.