Тесса не нашлась, что ответить на это изречение, — и предпочла промолчать. Трое мужчин из их отряда ехали на несколько шагов впереди. Тесса почти не разговаривала с ними, ограничиваясь кивком по утрам и пожеланием спокойной ночи вечером. Тетушка Викс постановила, что разговаривать с мужчинами неприлично. Она вынесла свое заключение столь громогласно и метнула на спутников столь суровый взгляд, что все трое поняли намек и старались держаться на почтительном расстоянии.
— Скоро «Совиное гнездо»! Может, передохнем чуток, как вы, миссис Викс? — не оборачиваясь, крикнул старший из мужчин.
— Нет, поехали дальше, Элбурт. Если остановимся, до темноты не поспеем в Бэллхейвен. А я не хочу, чтобы нас приняли за шайку бродяг или за вэннских шпионов. Не хочу, и все тут.
Элбурт что-то буркнул себе под нос, но вслух возразить не решился.
Тесса не обращала внимания на обмен любезностями: она быстро привыкла к командирскому тону тетушки Викс. Остров Посвященных поглощал ее мысли. Если повезет, уже сегодня вечером она будет там.
Она нащупала висевшее на шее кольцо.
— А почему святые отцы так неохотно отпускают своих работников?
Тетушка Викс глубоко задумалась, даже носом засопела от натуги. Потом брови ее поползли вверх.
— Тайны, подозрительность и вторая натура.
Тесса ничего не сказала: она ждала продолжения. И дождалась.
— Святые отцы так привыкли все держать в тайне, что это стало их второй натурой. Очень у них замкнутое общество. Сидят десятилетиями на своем острове и никого не видят. Зимой они порой вообще отрезаны от материка. А если даже и есть проход по дамбе, все равно не так-то это просто, надо точно рассчитать время между отливом и приливом, а то смоет. Вот они и сидят в своих высоченных башнях, как на насестах, и видят только море да скалы. Немудрено, что перестают понимать, что там к чему, в нормальном мире. С материковой Святой Лигой они никаких дел не ведут. Нет, это ниже их достоинства. Варятся в собственном соку, преследуют какие-то свои тайные цели, заключают и расторгают никому не понятные союзы. — Тетушка Викс неодобрительно развела руками. — Нет, как хочешь, а мне сдается, Молдеркею повезло, что он оттуда живым ноги унес.
Тесса закуталась в плащ. Только теперь она замерзла по-настоящему. Ее бил озноб, все тело болело, а кожу словно покалывали невидимые иголки.
Показалось «Совиное гнездо» — окруженный низким забором дом с плоской крышей в двух шагах от дороги. Из трубы гостиницы поднималась и таяла в воздухе струйка дыма. Место выглядело довольно уныло, и Тесса порадовалась, что они решили не останавливаться здесь.
— Хозяин этого заведения давно спятил, — заявила тетушка Викс. — Постоялый двор многие годы, если не десятилетия, приносит одни убытки, а он все никак не может расстаться с этим помойным ведром.
Приподнявшись в седле, Тесса огляделась кругом. Сколько хватает глаз — зеленая, поросшая тростником долина. Кое-где сереют стены заброшенных построек. Из труб не идет дым, болтаются соскочившие с петель ставни, на многих домах нет крыш. Сколько-нибудь жилой вид имеет только гостиница.
Тетушка Викс заметила взгляд Тессы.
— Все вэнны. Все они натворили. Двадцать лет назад тут была богатая красивая деревня. Но потом на побережье высадились вэннские налетчики. Теперь на много лиг кругом — ни одного городишки, ни одной деревни. Десять лет назад здешние жители стали уходить в большие города. Назад не вернулся никто.
— Вэнны?
— Мерзкие грязные разбойники с глазами, как у хорьков, свалились на нашу голову из-за северного моря. — Тетушка Викс презрительно скривила губы. — Они не умеют выращивать хлеб, не умеют разводить скот, только рыбу солить умеют.
Тесса откинула со лба мокрую прядь волос. Она только сейчас начинала понимать, как огромен мир, в который она попала. За все время, проведенное с Эмитом и его матушкой, она ни разу не слышала о вэннах.
— Значит, большие города сумели дать отпор вэннским налетчикам?!
— Ну да. Килгрим, Палмси, порт Шрифт устояли. У них не было другого выхода. Морские торговые пути для них все равно что кровеносные сосуды. Если бы они уступили побережье и порты вэннам, приток крови прекратился бы и наступила смерть.
— А Бэллхейвен?
Миссис Викс прищурилась и испытующе глянула на Тессу.
— Бэллхейвен вовсе не большой город, девочка. Большим его не назовешь, моя сладкая, отнюдь нет. Он по крайней мере в три раза меньше Килгрима.
Тесса опустилась в седло. Она вдруг почувствовала себя круглой дурой. Хуже того, тетушка Викс что-то заподозрила, ее поразило, что попутчица ничегошеньки ни о чем на знает, точно вчера на свет родилась. Тесса понимала, что лучше поскорее сменить тему — заговорить, например, о ненавистных тетушке дверях или свечах. Но она должна была задать еще один вопрос.
— Если Бэллхейвен так мал, почему вэнны не захватили его?
Глаза миссис Викс стали совсем как щелочки.
— Потому что от Бэллхейвена меньше лиги до Острова Посвященных. Это же всем известно!
Тесса запуталась вконец. Ей следовало прекратить расспросы или хоть как-то замаскировать свое невежество, не испытывая терпения тетушки Викс. Но холодные капли дождя с волос стекали за шиворот, руки устали держать вожжи, а в сапогах хлюпала вода. Она была не в настроении хитрить и изворачиваться, не могла придумать ничего умного, она просто хотела знать.
— Ну и что с того? Почему близость к Острову Посвященных спасла Бэллхейвен от вэннов?
— Ну и молодежь пошла! — Тетушка Викс фыркнула так яростно, что брызги слюны полетели во все стороны. — В самом деле! Ты одна едешь в такое место — и ничегошеньки о нем не знаешь! Не знаешь, во что впутываешься! Если хочешь знать мое мнение...
— Я не хочу знать ваше мнение, — перебила Тесса, мокрая, уставшая и злая, — просто скажите, что спасло Бэллхейвен от вэннских налетчиков.
Миссис Викс дернулась, точно Тесса запустила в нее гнилым помидором или обглоданной костью. Челюсти ее как-то странно задвигались, и Тесса могла бы поклясться, что услыхала зубовный скрежет. Наконец тетушка опомнилась, торжественно тряхнула головой и провозгласила:
— Ну и характер! Тебе следовало родиться Викс.
На Тессу это изречение — она не знала, считать его за комплимент или нет, — не произвело ни малейшего впечатления.
— Так что же Бэллхейвен? — настаивала она.
— Тпру. — Лошадь тетушки Викс рванулась к особо аппетитному зеленому лужку, и ей пришлось натянуть вожжи. — Бэллхейвен вообще не город. Вот уж девять столетий он принадлежит Посвященным. И за последние пять из них даже нога завоевателя не ступала на его земли. Только за мой век мы пережили нашествия вэннов, хоков и бальгединцев, но никто из них не осмелился высадиться ближе, чем за двадцать лиг от Острова. — Тетушка Викс, похоже, была уверена, что иначе просто не могло быть. — Это традиция. Никто не посягал на Остров.
— Но почему... — Тесса не успела договорить. Она увидела море, серовато-белесую безбрежную гладь далеко на востоке. Ветер усилился, дождь бил прямо в лицо. Тесса почувствовала на губах вкус соленой воды. Она вздрогнула и ухватилась за шею своей старой кобылы — славной лошадки из собственных конюшен тетушки Викс. Ее надежное, привычное тепло немного успокоило Тессу.
Миссис Викс тоже взглянула на восток, но сразу же вновь уставилась на дорогу, словно испугалась, что увидит на море что-нибудь не то.
— Полагаю, в этой истории сплелись правда и вымысел. Говорят, все началось пять столетий, назад, когда Хирэк Гэризонский завоевал Мэйрибейн. Он всю страну перевернул вверх дном, каждый уголок, каждый камешек. Хирэк был настоящим демоном, злобным и кровожадным. — Тетушка Викс прицокнула языком. — Надо отдать ему должное, воевать он умел. Но вообще он был высокомерным мерзавцем, как все гэризонцы. И поэтому напоследок решил проехаться по Мэйрибейну, убедиться, что не осталось в живых ни одного непокорного, а уцелевшие сидят тихо, как мышки, тише воды, ниже травы. Он объехал всю страну, посетил каждую ферму, каждую крепость, каждую деревню. И казнил всех, кто осмеливался не вопить от радости при виде его королевского величества. Так, потихоньку-полегоньку Хирэк добрался до Бэллхейвена. Приехал он аккурат в самый прилив. И пришлось великому Хирэку дожидаться, пока вода спадет и он сможет через дамбу перейти на Остров. От этого ожидания он прямо-таки как с цепи сорвался. А надо тебе сказать, до Хирэка дошли слухи, что святые отцы прячут в монастыре золото и прочие драгоценности. Он и вознамерился прижать их к ногтю.
