Мужчина потёр пальцами переносицу и вновь усмехнулся.

Ну... судя по её внешнему виду, ей эти деньги нужны были больше, чем ему.

Глава 4

Сбросив потёртые кроссовки, Вика вешает куртку на крючок. Как только девушка переступила порог квартиры, в которой жила вместе с сестрой Светой и её парнем Виталиком, в нос моментально ударил запах еды.

Сегодня на ужин у них пельмени: любимая еда Виталика.

Вике хотелось незамеченной пробраться в свою комнату и просто отключиться от переизбытка информации, но естественная потребность оказалась сильнее её желаний.

Поэтому, помыв руки и умывшись, через несколько минут девушка уже подпирала дверной косяк кухни.

— Явилась? — сестра бросила короткий взгляд на вошедшую особу. — Я надеюсь, ты с хорошими новостями? Нашла нормальную работу?

— Нет, — пожимает плечами.

— Нет… — устало повторяет Света. — А другие слова ты знаешь? Ладно, не стой на проходе. Накрывай на стол, тарелки знаешь где. Займись делом. Скоро Виталя придет.

Вика нехотя заходит в кухню и, стащив нож, начинает резать хлеб. Меньше всего ей хотелось участвовать в приготовлении ужина для Витали.

Когда всё практически было готово, входная дверь распахнулась. В коридоре послышались тяжелые шаги и приглушенное ворчание.

Виталик…

У них с Викой были натянутые отношения, если это вообще можно было назвать отношениями. Девушка видела его насквозь. Все мерзкие повадки, которые не могла видеть её сестра, так как была ослеплена чувствами.

Виталик откровенно не переваривал Вику. Не стеснялся лишний раз ткнуть носом во всякое дерьмо, и постоянно настраивал старшую сестру против младшей:

«Вика живет на всем готовом и считает, что так и должно быть? Она не платит за коммуналку. Не убирает, не готовит. Она паразит! Пиявка. Присосалась к тебе и сосет из тебя бабки. Ты думала, почему я тебя замуж не беру? А нахер мне нужно такой багаж, как твоя сестра?»

Каждый день, по «ложке» в час, Виталик кормил Свету этими бредовыми доводами, и в скором времени, сама Света начала так думать.

— Привет, моя любимая! — Парень заходит в кухню и целует свою девушку. На Вику даже не смотрит. — Как вкусно пахнет. Ты такая умница у меня. Как ты только всё успеваешь?

— Спасибо, котик! Давай, мой руки, и будем ужинать. Может, фильм какой-то посмотрим потом?

От этой наигранности Вике хотелось блевать. Нет там никакой любви. Просто лицемерные потребительские отношения.

— И тебе привет! — неожиданно к Вике обращается Виталя. — Ты ещё здесь?

— Ты ещё не устал повторять эту фразу? — выгибает бровь. — На попугая смахиваешь.

Парень сжимает челюсть и возможно даже кулаки, но Вика этого не видит. Выйдя из-за стола, девушка ненадолго уходит в свою комнату.

За столом повисло гробовое молчание, если конечно не брать во внимание стук столовых приборов. С первого взгляда, казалось, троица сосредоточена на еде, но на самом деле, атмосфера была пропитана немой ненавистью. Хотя, похоже, Виталик этого даже не скрывает. Исподлобья смотрит на младшую сестру своей девушки и хмурит брови, сводя их на переносице.

— И как тебе только может кусок в горло лезть? — не выдерживает и снова заводит «старую песню». — Совесть не мучает жить на всем готовом?

— Нет, — равнодушно отвечает Вика, ковыряя в тарелке еду.

Вот сейчас и правда кусок в горло не лезет. Хочется просто взять эту тарелку и швырнуть в надменную рожу напротив. Сам же живет на всем готовом, ещё и тявкает. Альфонс чёртов.

Вика, правда, сегодня хотела забить холодильник продуктами, так как уже не могла питаться пельменями, чередуя их с жареной картошкой. Но Макар так нагрузил её своими чертежами планировки дома, что Вика попросту забыла о деньгах, греющих её карман.

— Ты не думала съехать? — Виталик не отступает. Переходит в самое настоящее наступление.

— Нет. Зачем мне съезжать со своей квартиры?

— Она не твоя! — продолжает давить парень.

— А чья? Твоя? — иронично замечает.

— Да! Хотя бы, потому что я плачу за коммунальные услуги и еду, которую ты без стеснения жрёшь!

— Ты ничего не перепутал?!

Вика в недоумении переводит взгляд на сестру, но на лице той: непробиваемая стена.

— Света, что происходит?

— Он прав, Вика! — рявкает та. Находясь под влиянием своего сожителя, девушка превратилась в озлобленную суку. — Я устала тянуть тебя на своих плечах. Ни работы, ни помощи, ничего. Вечно где-то пропадаешь. Возвращаешься потрёпанная. Ты уже взрослая девочка, пора тебе начинать жить отдельно. И ещё… — взгляд её становиться темнее. Ядовитее. — Какого черта ты пристаёшь к моему парню?

От шока челюсть почти ударяется об стол. Вика переводит взгляд на Виталика, а тот самодовольно улыбается. Сложив руки на груди, падает на спинку стула.

Вот же мудак!

— Ты в своём уме? — снова смотрит на сестру. — Да идите вы к чёрту! Оба! Сами давитесь этим дерьмом! — подскакивает с места, отталкивая от себя тарелку. — Я имею право здесь жить, так же как и ты! — тычет в сестру пальцем. — Хрен вы меня отсюда выгоните!

…

Было бы глупо рассчитывать на то, что ей удастся выспаться. Она знала, что никого в этом доме не волнует её сон, поэтому даже не удивилась, когда в комнату вломилась сестра и в истерике начала требовать от Вики фен. Которым она, к слову, уже больше года не пользуется. С тех пор как девушка отрезала свои волосы, сушит она их исключительно полотенцем.

Спустя полчаса квартира была пуста и Виктория, расположившись на кухне, попыталась поправить своё разбитое состояние чашкой кофе. Которого она, к сожалению, не нашла.

— Чёрт! — выругнулась и отодвинула чашку от себя. Наверное, у неё уже хронический недосып. Отсюда частая вялость и уже ставшие нормой тёмные круги под глазами.

А вчерашние пельмени, кажется, до сих пор стоят у неё поперёк горла.

Ничего... будет и на её улице праздник. Когда-нибудь она съедет от них, найдёт действительно приличную работу и заживёт нормальной, человеческой жизнью. Возможно, она даже заведёт себе кошку. Или даже парня. Возможно. Если не загремит за решётку.

Заменив кофе прохладным душем, Вика всё же приободрилась. Сделала себе бутерброд, отрезав два тонких ломтика сыра и смазав хлеб таким же тонким слоем масла. А пока собиралась "на работу", вспомнила про вчерашнюю добычу. Нашарила во внутреннем кармане куртки бумажник неудачника-мажора, и пересчитала купюры. Снова присвистнула, когда насчитала там больше десяти тысяч. Кто вообще сейчас носит наличку? Разве что, пенсионеры?