– Слишком жёсткий. Лошади хребет натрёт.

Наконец вышли на продовольственные ряды. Тут Шут купил десяток яиц и кусок сала. Опасаясь, что яйца в толпе разобьются, он бережно завернул их в дорожный плащ и положил в наплечную сумку.

– Что-то я притомился в толпе, пойдём на воздух, посидим, отдохнём, – потянул он Артура за собой.

Они вышли к домам на краю площади и уселись на перевёрнутые пустые бочки, наблюдая базарную суматоху.

– Хорошо бы купить запасные сапоги, – сказал Шут, – я там видел недорогие, но как вспомню, что таскать их с собой, так охота пропадает. Я люблю жить налегке. Подумал ещё – ведь дёшево продают, купи! Но терпеть не могу лишнее барахло. «Лишнее всегда дорого» – говорил Катон. Вот человек, на которого я бы хотел быть похожим.

Худой попрошайка стоял недалеко от них, вытянув руку, возле снующей толпы. Он смотрел в землю, точнее на ноги идущих мимо людей. Шут порылся в кармане, встал с бочки, подошёл к нему и стукнул попрошайку по плечу. Тот вздрогнул и поднял голову.

– Что загрустил, бедолага, никто не подаёт? Держи монету, специально для тебя приберёг, – он положил в ладонь нищему медный обол.

– Благодарствую, добрый человек, – поклонился нищий.

– Хочешь, научу тебя одной премудрости? – делился богатым жизненным опытом Шут. – Ты вот торчишь на одном месте, как рыбак с удочкой. Не клюёт, и все дела. А ты не поленись, пройдись по площади, как опытный рыбак, сети набрасывай, да пошире, да поглубже. Глядишь, к вечеру богачом станешь.

– Пробовал я, мил человек. Люди толкаются, сердятся – куда прёшь, и без тебя тесно! И дают-то скупо, отказывают чаще.

– А ты чего хотел?! Здесь богачей мало, народ всё бедный, каждый обол бережёт. Привыкай к отказам и брани. Знаешь, как греческий мудрец Диоген, он ведь тоже на жизнь протянутой рукой зарабатывал, приучал себя к отказам? – просил милостыню у статуй!

– Здесь это не пригодится, – рассмеялся Артур. – Тут в окрестностях ни одной статуи не найдёшь.

– Ну, у дерева можно попросить, – не смутился Шут. – С тем же успехом.

Отдохнув, они снова пошли через площадь. В самом центре её, где раньше потешали толпу акробаты, теперь сидела на бочке крупная, седая старуха, возле которой толпился любопытный народ. Артур с Шутом подошли поближе и поняли, что старуха гадает по руке. Она как раз держала за левую руку молоденькую крестьянку и водила своим заскорузлым ногтем по линиям её руки.

– Жизнь у тебя гладкая, ровная. Будет у тебя муж, и двух деток вижу – девочки у тебя будут.

– А сына не будет? – расстроилась крестьянка. – Хозяйство у нас большое, сыновья нужны.

– Не гневи Бога, – ворчала старуха. – Благодари за всё, что Он посылает тебе.

Дождавшись момента, Артур протянул ей правую руку. Она взяла её и сразу вздрогнула. Внимательно, цепким, пронзительным взглядом, посмотрела ему в глаза. Потом перевела взгляд на его ладонь. Длинным ногтем провела по ней и снова бросила взгляд прямо ему в глаза, словно прямо ему в душу.

– Ты не из этого мира. Что ты делаешь в нашем мире?

Артур онемел, пытался что-то сказать, но не мог. Старуха снова внимательно посмотрела на его ладонь.

– Жизнь у тебя долгая, но несчастливая. Черви сомнений грызут тебя изнутри. Не будет тебе покоя и мирного счастья. Возвращайся в свой мир… Если сможешь.

Она отпустила его руку и покачала головой.

– Не пугай моего друга! – сказал Шут. – Предсказывай только хорошее. Дурное само придёт – без предсказаний.

– Я говорю то, что вижу. А ваше дело – верить или не верить.

Шут протянул старухе мелкую монету и пошёл прочь.

– А вы не хотите погадать? – догнал его Артур.

– Я предпочитаю не знать будущего, – покачал головой Шут. – Так интереснее жить. Нагадает мне ещё какие-нибудь несчастья, и буду я ходить расстроенный – зачем мне это надо? Неприятности надо переживать по мере поступления.

– А вдруг она бы вам богатство нагадала? – улыбнулся Артур.

– Да зачем мне богатство?! Моё богатство – хорошее настроение. Его я себе и сам нагадаю.

Возле оружейной лавки встретились с Виконтом и Лонгрином.

– Вот, посмотри, – похвалился Шуту Виконт, – какую я себе вещь приобрёл.

В руках он держал не то короткий меч, не то длинный кинжал в изящных ножнах с позолоченной инкрустацией. Шут взял у Виконта ножны, вытащил оружие и рассмотрел.

– Мавританская игрушка, – Шут вставил клинок обратно в ножны и протянул Виконту. – Видел я такие в Кордове. Только покрасоваться, а как до дела – вещь бесполезная.

– Много ты понимаешь, – нахмурился Лонгрин. – Для ближнего боя – то, что надо.

– Пока со мной мой меч, – похлопал себя по боку Шут, – с такой игрушкой ко мне никто не подойдёт.

– Как ваши дела, Артур? – поинтересовался Виконт. – Нашли своего друга?

– Нет, пока не нашёл.

– Мы задержимся в городе на несколько дней. Можете рассчитывать на нашу помощь. Я сам изрядно поскитался в последнее время и понимаю, как нелегко одному на чужбине.

Возле рядов с оружием маленький седой старичок точил ножи, топоры, мечи и прочее оружие. Точильный круг из песчаника был уже наполовину сточен, и фартук точильщика был покрыт жёлтой пылью. Шут, понаблюдав его работу, дал ему подточить свой нож. Через пару минут взяв его обратно, опробовал на веточке, которую подобрал с земли, и удовлетворённо хмыкнул.

– Молодец, старина, знаешь своё дело. Давай-ка ты мне тогда и мой меч наточи.

Он вытащил из кожаных ножен на боку меч и протянул его точильщику.

Пока Шут наблюдал, как затачивают его меч, Артур рассказал Виконту про гадалку и тот заинтересовался.

– А ну пойдём! Послушаем, что она мне нагадает.

Компания направилась в центр площади. Шут, забрав у точильщика свой меч и расплатившись, последовал за ними и, похоже, был недоволен.

– Дёрнуло тебя за язык, – повинил он Артура. – Нагородит она ему чёрт-те что, а нам потом отдуваться.

Лонгрин бесцеремонно отогнал толпящийся возле гадалки народ, и Виконт сел перед ней. Гадалка долго рассматривала его правую руку, потом взяла левую, потом снова вернулась к правой. Виконт терпеливо ждал с явным интересом. Наконец гадалка отпустила его руку и посмотрела Виконту в глаза. Взгляд у неё был пристальный, проникающий насквозь. Видно было, что Виконту стало не по себе, но он старался улыбаться.

– Тернистый у тебя путь, – сказала гадалка. – Позади взлёт, впереди падение. Но, в конце концов, ты обретёшь своё место в мире и покой в душе… В скором времени ждут тебя разочарования и потери. Не теряй веры в себя, и всё образуется.

– Сбудется ли то, о чём я мечтаю? – прямо спросил Виконт.

– Нет! – твёрдо сказала старуха. – Ты на ложном пути, ты идёшь неверной дорогой.

– Не слушайте безумную старуху, – наклонился к Виконту Лонгрин. – Она выжила из ума.

– Я не выжила из ума, – услышала его слова гадалка. – А этот, – она протянула костлявую руку, указывая на Лонгрина, – первый предаст тебя, когда ты споткнёшься.

Лонгрин бросил на старуху презрительный взгляд, и рука его легла на рукоятку меча. Виконт быстро встал и, протянув старухе монету, пошёл прочь. Его спутники поспешили за ним.

Они зашли в корчму и сели за стол. Хозяин подбежал и торопливо протёр тряпкой поверхность стола.

– Что принести, Виконт?

– Мяса и овощей, – ответил за Виконта Лонгрин. – И вина не забудь.

Виконт сидел задумчивый и смотрел в стол.

– Не берите в голову, – утешал его Шут. – Я вообще не верю всем этим гадалкам. Они себе не могут ничего предсказать, а берутся предсказывать другим.

– Ты не веришь в судьбу? – бросил взгляд на него Виконт.

– Я верю, что свою судьбу мы создаём сами.

Вернулся хозяин корчмы и поставил на стол блюдо с варёным мясом. Девчонка, дочь хозяина, принесла хлеб и овощи. Ещё через пару минут хозяин принёс кувшин с вином и четыре кружки.