Но нет, этого не будет. Всегда найдутся безымянные, как оловянные солдатики — русские, которые придут, примут на себя всю злость восставших племен, примут на себя плевки, проклятия, клинки и пули и наведут порядок. Восстановят сожженные аулы, построят снесенные дороги, откроют школы и лицеи посадив за парту детей вчерашних кровников. Причем за свой счет. Ценой собственных нищих деревень и убогих сельских школ. Почему?

Да потому, что русские считают себя цивилизаторами. Которые живут по Закону. Может и по плохому, кривому и неправильному. Но единственному. А не по дикарским обычаям предков.

Правильно ли это? Женя Небогатов об этом никогда глубоко не задумывался. Он считал это естественным ходом истории. Так сложилось — рыбы плавают в воде, птицы летят по небу, хищники жрут травоядных, а развитые народы нагибают соседей. И несут свет цивилизации.

Такое вот лирическо-философское отступление. А по сути, поручик пограничной охраны Небогатов Евгений, тянул лямку при разведотделе управления, опрашивая доставленных с границы под конвоем контрабандистов. Помимо турецкого и фарси. Женя неплохо знал армянский и усиленно корпел вечерами над учебниками черкесского языка, одного из самых сложных и распространенных на Кавказе. Служба текла неплохо, попечитель института, господин Адамян, узнав, что один из выпускников устроился вольноопределяющимся в пограничную охрану, растрогался и вскоре, Совет «Лазаревского института» выделил бывшему абитуриенту аж полторы тысячи рублей подъемных. Невиданную для офицера-пограничника сумму, на которые в Тифлисе можно было отлично жить, а не ютится на территории Управления в общежитии для молодых офицеров.

Как не странно, у Жени сразу сложились хорошие отношения, как с большинством сослуживцев, особенно с командиром пулеметного взвода, тоже вольноопределяющимся Сергеем Дельвигом, так и с большинством командиров. Дело переводчика не сложное, да и разговорить пойманных контрабандистов Женя умел. Всю таки и предки его были с Кавказа и сам хоть и ребенком, но в Баку жил, кавказскую манеру общения знал хорошо.

Так вот, перевалив через год службы, Жене внезапно захотелось приключений и романтики. Нет ну поймите правильно, живешь неплохо, но чужой город и однообразная служба в двадцать с небольшим лет навевает скуку. А ведь рядом — граница, тонкая, осязаемая грань между цивилизацией и варварством где контрабандисты, абреки, перестрелки и засады. Романтика…мать её так. После того, как раненный в брюхо контрабандист, пойманный с немецким пистолет — пулеметом МП-35 испустил дух, так и не доехав до переводчика в Тифлисе и ценная информация пропала, Небогатов набравшись храбрости попросился перевести его на границу. Поближе к контрабандистам, что бы допрашивать их с пылу с жару. Понятно, что переводчики были и на заставах, даже в изобилии, но все они были местные — а кто им доверяет?

Начальник управления, генерал-майор Хронопуло, выходец из известной на юге греческой семьи давшей нескольких миллионщиков и генералов, очень образованный и хитрый человек, все понял правильно, лично побеседовал с Небогатовым и даже пожал его руку, пожелав дальнейших успехов.

Но романтики на границе оказалось немного а вот трудностей, чисто бытовых — хоть отбавляй. Что бы как то развеяться Небогатов напросился у командира отряда подполковника Бакулева, на «полевой выход» И трое суток провел в горах в марте, охотясь на банду контрабандистов. Итогом «боевого поиска»- шайку из семи матерых аварцев с ручным пулеметом и пятью автоматическими карабинами АКC-57 зажали в ущелье.

Вот тут Женя и отличился, взял так сказать Фортуну за нежное вымя. Взяв с собой рядового стрелка Ефима Тулепко с Екатеринославской губернии и унтера из местных, Алиева — Небогатов вскарабкался на усеянный валунами склон, цепляясь за ветки деревьев, подобрался с тыла к позиции пулемета MG-30 из которого прижали к земле их поисковую группу и броском гранаты подавил пулемет. Остальные горцы, видя что их обошли- сдались. И переводчик кстати им не потребовался. Под впечатлением от увиденного, контрабандисты дружно вспомнили русский язык. Хотя на диалекте нескольких аварских племен, Женя с трудом, но мог изъясняться. Удивляло другое. Откуда у контрабандистов табаком — такое мощное вооружение, а главное- зачем. Это только каторжный срок удлинит, а стрельба по пограничникам — вообще сделает его пожизненным.

Вопрос этот остался открытым, пока Небогатов, награжденный медалью «За отвагу» почивал на лаврах, у него вышел конфликт с унтером Агабековым, хитрым и наглым малым, который имел долю с контрабанды ковров и исправно делился с начальством. Как заставы, так и отряда.

Женя — никогда не страдал, особыми моральными терзаниями и напрямую предложил Агабекову и его подельнику, унтеру Возняку- поделится с ним, скромным переводчиком, малой толикой незаконно приобретенных средств. Например персидским ковром в четыре квадратных метра. Уж больно хотелось мать порадовать и с Кавказа домой не с пустыми руками вернутся. Осторожный Возняк был склонен согласится, но Агабеков и их шеф, фельдфебель Николай Мджанавадзе, заслуженный пограничник, дважды награжденный именным оружием за исключительную отвагу и близкий к начальнику разведчасти отряда ротмистру Крейбергу, категорически отказались делится. Мол молодой еще, сопляк без звания и должности, а все туда же, в долю хочет. Это так всех в долю брать, без штанов останешься. Дабы вольноопределяющийся правильно понял отказ от совместного бизнеса, его подкараулили при выходе из гарнизонной бани и устроили «темную».

Отделали тогда Женю сильно, но не смертельно — выбив пару зубов и сломав пару ребер. Особенно лютовал Агабеков, выплевывая через зубы ругательства на русском и родном языках и пиная Женю под ребра. Придя в себя Евгений упорно отмалчивался, даже перед навестившим его Крейбергом. Мол поскользнулся, упал, очнулся — гипс….Крейберг довольно кивнул, дав понять, что инцидент исчерпан и все, всё поняли.

А на следующем полевом выходе, кто то подсыпал в фляги с водой или котелки с кашей Мджанавадзе, Возняку и Агабекову крысиного яда. В итоге Мджанавазе и Вознюк потеряли сознание и заблевали, все окрестности. А вот с Агабековым получилось хуже. Его рвало кровью, он побледнел и посерел и в критическом состоянии был отправлен вертолетом в военный госпиталь в Эривань.

По возвращению из двухнедельного полевого выхода, Небогатова уже ждал караул. Его разоружили перед строем пограничников и отправили на гауптвахту в Мигри. Следователь должен был приехать на днях.

Кормили его хорошо, дежурный по гауптвахте — фельдфебель Потапов, относился к задержанному с благоговением.

«Молодец поручик, таких крыс потравил». Поэтому вернувшись из «выхода» Женя нормально отоспался, помылся в душевой для охраны и плотно поел из домашних запасов Потапова. К жидкой баланде он даже не притронулся.

Вечером, точнее ночью, крепко спавшего в отдельной камере, Небогатова деликатно разбудили.

Открыв глаз он увидел перед собой незнакомого гражданина в партикулярном платье. С залысиной, худым, костистым лицом и неприятными, серыми глазами.

— Просыпайтесь, поручик. Мягко сказал незнакомец, присаживаясь на койку напротив.

Откинув одеяло и почесываясь, Женя сел, недовольно сверля глазами разбудившего его.

— В кто, сударь и чем вам обязан? В такое время и в таком месте?

— Чем обязаны? Начал незнакомец, не представившись. Тем, Евгений Вадимович, что решили превратить свою рутинную службу переводчика в настоящий вестерн. Кино, позвольте спросить, в детстве — любили?

— Да пошел ты, дядя! Женя накинул одеяло и собирался опять лечь.

Гражданин улыбнулся, засунул руку в карман и извлек жетон, сунув его под нос Небогатову.

— Жандармерия. Оперативное бюро. Подполковник Хайдаров Ильнур Уразович..

«Жандармерия? Это становится интересным» Откинув одеяло, Женя снова сел на кровати.

— Прошу вас, господин Хайдаров, продолжайте.

— Мы давно обратили на вас внимание, господин Небогатов. Со времен «Института восточных языков». И тут представилась такая возможность, пообщаться лично. Лихо вы Евгений Вадимович, унтера Агабекова на инвалидность перевели. Еле откачали врачи, бедолагу. Дерьмом конечно, унтер был, редкостным. Но, скотина такая — на нас работал. Сексотом. (8) Освещал так сказать — обстановку в приграничье. И тут такой кунштюк (9) — по вашей милости. Накануне важной операции.