Дмитрий. А вот и трон для нашего наследного принца Захария. А это — лично тебе. (Подает цветы.) Своим долготерпением ты это заслужила. Ты — просто героиня. А это — тебе и мне, я тоже заслужил. (Ставит на стол вино.)

Флоринская. Откуда ты знаешь, Митенька?

Дмитрий. А как же я могу не знать — я все про тебя знаю. А ты откуда все знаешь?

Флоринская. Какой ты смéшный. Ты что, воображаешь, что я могу этого не знать?

Дмитрий. Ну тогда поздравим друг друга и устроим по этому поводу великолепный пир. И вот я уже вижу наше дежурное и одновременно фирменное блюдо — торт «Сказку». И мне опять предстоит умять его целиком, поскольку ты сохраняешь фигуру. Мало того что вокруг меня теперь сказка, так еще и желудок у меня до отвала набит «Сказкой».

Флоринская. Ты же знаешь, что я не могу стоять сейчас в очередях, ты знаешь, что сейчас мне надо с утра до вечера сидеть в театре, на репетициях, чтобы всегда — начеку, чтобы не упустить какой-нибудь момент и все время всем улыбаться, чтобы они меня взяли в штат или по крайней мере продлили бы со мной договор еще на год!

Дмитрий. А я тебя не осуждаю. Ни в коем случае. Ты замечательная хозяйка. Я считаю, что главное не умение, а выдумка и фантазия. На завтрак, на обед и на ужин — «Сказка»! Нет, мне удивительно повезло с женой!

Флоринская. Ты — идеальный муж. Ведь идеальный муж тот, кто считает идеальной свою жену.

Дмитрий. Из какой это пьесы?

Флоринская. Не помню. Кажется, это какой-то анекдот.

Дмитрий. Ну вот. Ты опять ставишь цветы в сухую вазу.

Флоринская. Хорошо. Если тебя это огорчает, я налью туда воды, с условием, что ты будешь каждый день ее менять. А то у нас вечно стоит вонь на всю квартиру.

Дмитрий. Да, да, я обязательно буду менять воду. Только налей, пожалуйста, в вазу воды. Я обещаю тебе.

Флоринская. Ты это всегда обещаешь. (Уходит с цветами и вазой, приходит.) А сегодня даже в свой выходной день я тоже не сумела купить ни сосисок, ни колбасы — я весь день простояла в универмаге за чешскими туфлями на низком каблуке. И представь себе — такая досада — кончились за два человека передо мной!

Дмитрий. А зачем тебе на низком? Тебе очень идут туфли на высоком.

Флоринская. Как зачем? Ведь ты сказал, что знаешь.

Дмитрий. Ну раз тебе нужно для этого, я не возражаю. Итак, мадемуазель, садитесь за стол и отпразднуем наконец вашу удивительную победу. С этого дня у нас началась новая жизнь.

Флоринская. И твою, ты ведь тоже участвовал в этом.

Дмитрий. Ну, разумеется… Но я считаю, что нашей победой мы прежде всего обязаны тебе, твоему героическому поведению. А потом — Коробкову. Так вот давай выпьем сначала за тебя, а потом — за Коробка.

Флоринская. Постой, при чем тут Коробков?

Дмитрий. Ты считаешь, что ни при чем? Но все-таки… Он ведь тоже здесь как-то похлопотал…

Пауза.

Флоринская. Ничего не понимаю. Ты что, так шутишь? Или хочешь меня обидеть?

Дмитрий. Тебя это обижает? Ну, тогда не буду. Прости. К черту тогда Коробкова! Забыть Коробкова! Будем считать, что наше дело выгорело только из-за твоего героического терпения. Ну, за тебя? Будь! (Выпивает.) Ты почему не пьешь?

Флоринская. Но мне ведь нельзя. Теперь я не буду ни пить, ни курить.

Дмитрий. Ты что, заболела?

Флоринская (смеется). Нет, я абсолютно здорова. И именно потому мне нельзя ни пить, ни курить.

Пауза.

Ты ведь сказал, что знаешь! (Пауза.)

Дмитрий. Неужели?

Флоринская. Неужели?

Встают и смотрят друг на друга. Пауза.

Дмитрий. Ха-ха… А то… ха-ха… дура-а-ак… хе-хе… про Коробкова! Ха-ха! И он… ха-ха… и он, говорю… ха-ха… здесь похлопотал…

Оба долго смеются, потом Д м и т р и й берет ее на руки и кружит по комнате.

Флоринская. Митенька, Митенька, постой. У меня же кружится голова! Мне же теперь нельзя так! Со мной теперь надо обращаться осторожно.

Дмитрий (осторожно сажая ее). Ну и дурень я! Все инструкции забыл! (Пауза.) Точно?

Флоринская. Совсем-совсем. Но только она мне опять сказала, что, если я захочу избавиться от ребенка, у меня детей больше не будет.

Дмитрий. Да кто же будет от него избавляться? Теперь к черту эту гориллу из Захаркиной кроватки, хватит с ней цацкаться, хватит носиться с этим куском зеленого плюша, набитого опилками. (Вынимает из кроватки завернутую в одеяльце обезьяну.)

Флоринская (хватает обезьяну, прижимает к себе). Никогда не смей обижать эту славную беззащитную мартышку! Ты разве забыл, что она для нас с тобой сделала? Поставь сюда стульчик.

Д м и т р и й двигает к столу стульчик, Ф л о р и н с к а я сажает туда обезьяну.

Вот так. Она и теперь будет присутствовать на каждом нашем семейном торжестве. Поставь ей, как всегда, стакан и налей туда чаю — маленьким пить вино нельзя. Если бы вдруг сейчас снова вошли к моду фамильные гербы, я внесла бы ее в наш герб. Зеленая мордочка на коричневом фоне. Она бы переходила от наших детей к внукам, от внуков к правнукам и так дальше. Все давно бы забыли нашу с тобой историю, она бы сама обратилась в прах, но все бы ее чтили как основоположницу рода. Кого бы нам сейчас к себе позвать?

Дмитрий. Тебе хочется гостей? Я могу позвонить кое-кому с работы — у нас есть несколько очень симпатичных ребят. Слушай, а давай пригласим Коробка? Как-никак, а все же он много сделал для нас.

Флоринская. Я до сих пор не могу опомниться, как все это произошло. Нет, я права, все-таки каждому человеку везет несколько раз в жизни, только потом, если становится плохо, все об этом забывают.

Дмитрий. И ты забудешь?

Флоринская. Я — никогда. Клянусь. Мне еще ни разу так не везло. Это, наверное, лучший год в моей жизни.

Дмитрий. Дальше будет еще лучше. Все только началось.

Флоринская. И знаешь, Коробков говорит, что он настоял на договоре со мной вовсе не из-за тебя, он говорит, что такие вещи не делаются в память о детстве. Он представляет себе свою героиню именно такой, как я, словно обо мне и писал: действительно, роль у него выписана великолепно, я чувствую ее так, как свои руки.

Дмитрий. Да, теперь Оводраловой придется слегка потесниться.

Флоринская. Но, с другой стороны, если подумать трезво, все мои радости сейчас ни на чем не основаны, что толку, что они под нажимом Коробкова заключили со мной договор на год. Главреж же не дает мне репетировать, я не думаю, что они пустят меня на сцену и после премьеры.

Дмитрий. Черт возьми! Да ты же сказала, что ты знаешь!

Флоринская. Что?

Дмитрий. Я вошел, я раскрыл рот, чтобы сказать тебе эту сногсшибательную новость, а ты сказала, что уже все знаешь!

Флоринская. Так я же думала, что ты не про это, а про то, а ты, оказывается, про это! Так что же?!

Дмитрий. Коробков, Коробков звонил мне на работу!

Флоринская. Ну и что?!

Дмитрий. А то, что с завтрашнего дня ты начинаешь репетировать вместо Овогрудовой. В ней ему что-то дико не нравится, он долго объяснял мне по телефону что именно, но я ничего не понял. Тебе не звонили еще из театра?

Флоринская. Да я пришла-то только перед тобой.

Дмитрий. Значит, еще позвонят. Так что полный порядок.

Флоринская. Сказка…

Смотрят друг на друга. Пауза.

Позвони Коробкову. Пусть придет сейчас на наш бедный, но сказочный пир.

Дмитрий. Жанна не пустит его к нам. Она ревнует его к тебе.

Флоринская. Я повода не давала.

Дмитрий. Когда есть повод, уже не ревнуют. Только злятся.

Флоринская. Из какой это пьесы?