– Что вы хотите услышать от меня? – сказал сухо Нексин, решив избрать в отношениях с Резником официально-деловой тон.
– Пришли поставить вас в известность, Алексей Иванович, – сказал Резник, насторожившийся неприветливостью директора. – Решить, как быть с этим случаем… С производственной травмой…
– Леонид Семенович, если вы пришли мне рассказывать о том, что такое производственная травма, то я без вас хорошо знаю, что это значит… Ближе к делу… Я так понимаю, что случай с Кишкелсом для вас не впервой в лесхозе… В таком случае какие ваши предложения?..
– Да, к сожалению, иногда бывает… Если все оформлять официально, получается, что год только начался, а мы по отчетности о травматизме уже попадаем во все обзоры, начиная с нашего же главка до контрольных органов… Дело даже не в этом, хуже, что нас включат, а я уверен в этом, в список предприятий, проверяемых по охране труда. Такое совсем не нужно. Вот я и подумал: может не регистрировать? Пришли спросить вашего совета…
– Леонид Семенович, а кто у нас в лесхозе отвечает за травматизм?.. – вкрадчиво и теперь уже с ласковой иронией в голосе спросил Нексин. Выждал паузу и продолжал: – Вы, насколько известно… Ну а что до моего совета?.. – Нексин на минуту замолчал, переводя взгляд с Резника на мастера. – Вот вам что скажу: когда у одного философа спросили: «Что на свете легче всего?» Он ответил: «Советовать другим…»[3] Вот и я советую: решайте случай как нужно!.. Кстати, что теперь с лесорубом?..
– Он дома… – сказал мастер Варкентин.
– Думаю, что отойдет, – добавил Резник. – Я с ним сам поговорю, дадим возможность отлежаться дома недельку, а понадобится – дадим больше и закроем табель выходов на работу еще на неделю…
– Нехорошее слово вы, Леонид Семенович, употребили, не к месту, – сказал Нексин, словно и не слышал главного, сказанного Резником, предложившего скрыть травму. – Слово «отойдет» очень плохое в нашем случае, и как только вас угораздило вспомнить такое слово? Я, конечно, не суеверен, но не нужно было его употреблять, сказали бы «выздоровеет» или «поправится», а то «отойдет», словно собрался в иной мир… Пусть парень живет в этом мире… Рано ему еще «отходить»… Варкентин, а как вообще могло такое случиться?
– Он сам виноват. Работал без каски, в одном подшлемнике… Всегда им, видишь ли, спецодежда неудобная. Одел бы каску, таких последствий не было.
– На это обстоятельство, когда будете беседовать с Кишкелсом, сделайте сильный акцент, чтобы у него самого появилось чувство вины в случившемся, – сказал Нексин, – потом подумал и добавил: – Все же он пострадал, выплатите ему что-нибудь дополнительно… Премию… Он будет думать, что вы о нем заботитесь, невзирая даже на то, что сам и виноват…
Так начался третий рабочий день Нексина в конторе лесхоза. Он понимал, что придется ему сюда ходить точно так же и завтра, и послезавтра, иногда куда-то выезжать, бывать на производстве, – это обычная работа и серые будни. Он не знал, как долго может продлиться такая рутина, нормальная для простого человека, но не для него, незаурядного, живущего не для того, чтобы прозябать в этой глуши. И он снова задумывался о том, как найти себя в новой должности, как выделиться и заявить о себе. Для него это было похоже на навязчивую идею, как ожидание славы артистами и политиками. Нексину уже давно – с тех пор, как ликвидировали обком партии, – не хватало, как воздуха, ощущения собственной значимости и публичной похвалы. К тому же ему было важно, чтобы и Елена Аркадьевна – самый близкий ему человек, – думала о нем как о человеке необычном, не таком, как все.
И как только Резник и Варкентин вышли из кабинета, Нексин сразу же присел к столу и стал обдумывать и набрасывать на листе бумаги сюжет предстоящей съемки для телевидения. Как нельзя кстати представилась теперь для него удачная возможность рассказать о себе, показать себя. Он даже не сомневался, что все получится, но по-прежнему оставалась загадка: каким образом вдруг на телевидении решили снимать именно лесхоз в Залесье?
После полудня снова позвонила корреспондент. Когда она назвала себя Нексин ее сразу узнал по голосу и вспомнил, что встречался с нею, и не раз, когда для программы «Новости» снимали картинку с заседаний обкома партии. По первым же словам корреспондентки: «Алексей Иванович, это ваша старая знакомая… Как вам на новом месте?..» – Нексин понял, что о нем, как и следует для журналиста, справки навели. Голос у нее был доброжелательный, и это у Нексина убавило настороженности, потому что каждую минуту думал о том, что телевидение так просто не поедет, это всегда делалось по просьбе или по заказу. Нексину очень хотелось спросить у журналистки о том, каким образом вдруг лесхозом заинтересовалось телевидение. И Нексин очень осторожно, придав голосу дружеское, но с нотками озабоченности, звучание, спросил: «Чем мы заслужили такое внимание?» Илона Петрова, так ее звали, ответила, что имеет от редакции задание-поручение на съемку материала о положительном герое и хороших новостях, которые теперь такая редкость на экране. Они условились о встрече.
Приехала Петрова через два дня. Нексин встретил ее на пороге конторы лесхоза, а когда увидел, что автомобиль, на котором ее привезли, был с логотипом одного из центральных телеканалов (он-то ожидал местное телевидение), сильно удивился, но мгновенно сообразил, что покажут его всей стране, и в этом он увидел особый знак судьбы. Петрова поздоровалась и, увидев вопрос во взгляде Нексина, сказала, что теперь работает корреспондентом известного канала. Они прошли в кабинет Нексина, он предложил Петровой, ее сопровождающим – оператору и водителю – чаю. Они обрадовались, а еще больше зашумели при виде нескольких сортов варенья и домашней выпечки, выставленных заботливой Борец. Когда официально-гостеприимная часть закончилась, чай был выпит и все съедено замёрзшими и проголодавшимися в дороге людьми, Петрова попросила оставить ее ненадолго наедине с директором, чтобы проговорить детали предстоящей работы. Она сказала, что в эфир пойдет сюжет по времени не более трех минут. Показан он будет уже в субботнем обзоре новостей экономики. По указанию режиссера, материал должен быть ярким и привлекательным, рассказывающим о том, как в непростое время новых экономических реалий продолжает успешно работать предприятие лесного хозяйства.
– Что же можно показать за три минуты? – спросил Нексин.
– Очень многое, – сказала Петрова. – Мы покажем ваше прекрасное Залесье и его окрестности. Вы расскажете о своем производстве, и мы его также покажем. Можете продемонстрировать вашу продукцию.
– Но ведь это же реклама? – удивился Нексин.
– Совершенно верно! – подтвердила Петрова. – За тем и приехали.
– Очень интересно! – сказал Нексин. – Но, насколько я знаю, в лесхозе такую заявку не подавали и не оплачивали… Вы же меня понимаете… Кроме того, у меня вопрос: почему Залесье?..
– Алексей Иванович, у вас не должно быть никакого беспокойства на этот счет. Все, что снимем, вам покажем. У меня задание только на очень «хорошее кино» и задание от моих начальников, а у них, не сомневаюсь, от других важных персон. Просто так, смею вас уверить, мы не приезжаем за «хорошим кино». Так что мир тесен, видите, в какой мы с вами встретились глубинке.
После ее слов осторожный Нексин стал заметно нервничать, пытаясь в первую очередь вспомнить все в последнее время связанное со своим назначением. Он был всегда убежден, что во всяком деле есть обязательный личный или корыстный интерес кого бы то ни было. Но так ничего и не припомнил, кроме общения с Баскиным и несколькими лицами из своего главка. Неожиданно извинился перед Петровой, попросил небольшую паузу, сам вышел из кабинета и прошел в комнату дежурного, где набрал номер Баскина. Михаил Леонидович ответил сразу, и было слышно, как он почти торжествует по поводу звонка Нексина. Баскин подтвердил, что к Нексину должно подъехать телевидение, для этого он использовал свой административный ресурс, у него был разговор с кем надо. Но никак не ожидал, что так быстро выполнят просьбу, поэтому не успел предупредить Нексина. Еще Баскин сказал, что так решил помочь своему товарищу утвердиться в новом назначении, о Нексине должны знать, и уверен, что Нексин сам дальше все устроит, как никто, потому что он кому надо похвалил Нексина, а Алексей Иванович, самый тонкий психолог и знаток человеческих отношений из всех людей, кого Баскин знал до сих пор. В заключение пожелал удачи с телевизионщиками и сказал, что намерен скоро и сам заглянуть в лесхоз.
