Передышка вышла в пару часов, а потом накатила новая волна. Мы, как только передовой дозор доложил о появлении противника, снова выдвинулись вперед, на запасные позиции. Со стороны мои танки выглядели большими кустами, так обильно их украсили ветками. Мы успели. Только танки заняли свои места, как противник вошел в зону действия наших орудий, вот только нам сильно мешали уже подбитые танки и бронетранспортеры, создававшие укрытия для техники немцев. Теперь нам приходилось ловить моменты, когда она появлялась в просветах среди уже уничтоженных боевых машин.

Это обстоятельство позволило немцам с минимальными потерями сблизиться с нами, но с каждым моментом эффективность нашего огня возрастала, и снова противника остановили на линии окопов. Потеряв в общей сложности больше батальона танков и пехоты, немцы взяли тайм-аут и в этот день больше не атаковали: видимо, мы выбили у них основной ударный кулак. Но обстреливали наши позиции трижды и дважды бомбили, пользуясь полным отсутствием у нас зенитного прикрытия. Все зенитки командование стянуло в город, так что нам ничего не досталось.

Пока суть да дело, Ахманов подготовил документы на нашу танковую роту, а милиционеров и бойцов истребительного батальона ввел в ее состав как танковый десант. Кроме них нам еще добавили пехотинцев и дали аж старшего лейтенанта командовать ими.

Нет, не подумайте, что и старлей пошел под мое командование… Ахманов поступил более чем хитро. Дать мне командирское звание он не мог, также сержант не мог командовать танковой ротой и тем более пехотным прикрытием. Поэтому он просто придал наши танки пехотной роте, но на словах велел старшему лейтенанту Горобцу во всем следовать моим советам. С одной стороны, это просто прекрасно, а с другой – как только Горобец меня увидел, так сразу же и пропал.

Я заметил, как он завороженно замер, как только увидел меня. И вот спрашивается: на фига козе баян, зачем мне такой геморрой? Хотя я, конечно, мог понять старлея, сам на его месте влюбился бы в таку гарну дивчину. И вот что мне теперь делать? Будь я изначально женского полу, то, наверное, только обрадовался бы такому повороту, а поскольку я так и остался мужиком, только в женском теле, то ни о каких отношениях с мужским полом не могло быть и речи.

И вот теперь надо тактично отвадить парня, чтобы нисколько его не обидеть. И тут дело не столько в его чувствах или мужской солидарности, а в том, что нам воевать вместе, а получить обиженного самца, который горит жаждой пламенной мести, я не хотел. Тут ведь все на эмоциях будет, и порой люди творят такое, о чем впоследствии сильно жалеют, если только у них есть это «впоследствии».

– Здравия желаю, товарищ старший лейтенант, – поздоровался я. – Товарищ полковник вам уже сказал, чтобы вы прислушивались к моим советам?

– Д-да, – чуть запинаясь, проговорил Горобец, – сказал.

– Прекрасно. Ваша основная задача – не подпускать к нам пехоту противника. Если мы наступаем, то ваши бойцы либо двигаются с нами на нашей броне, либо бегут сразу за нами, чтобы использовать наши танки в качестве прикрытия от вражеского огня.

Я особо его не грузил. Не знаю уровень его подготовки, но многого от него и не требовал.

Вот так и шло время… Несмотря на то, что немцы уже попробовали взять город штурмом, единой линии фронта еще не было, но думаю, что завтра, край послезавтра и будет сплошная линия фронта…

И тут произошла неожиданная встреча со старым знакомым.

– Ба, какая встреча, Нечаева, снова ты! О, я смотрю, ты снова танк себе добыла, да даже не один. Это хорошо. Нам пришлось свои танки бросить, так что давай выметайся, твои танки нам будут в самый раз.

Я обернулся и увидел радостно скалящегося капитана Борисова. Ну, погоди, сейчас я тебе всю малину обосру и хотелки обломаю.

– Товарищ капитан, вы что-то хотели?

– Ты что, глухая? Я говорю, танки давай!

– И на каком основании?

– Ты не военнослужащая, эти танки тебе не принадлежат.

– Эти танки воюют в составе двадцать седьмой танковой дивизии полковника Ахманова, так что вы, товарищ капитан, можете идти лесом в дальнее эротическое путешествие.

– Что?..

– Проще говоря, идите вы, товарищ капитан, на хер. Вы уже как минимум дважды просрали свои танки и теперь хотите сделать это в третий раз? Нужны танки – значит, сами их найдите, отремонтируйте и снарядите, как сделала это я. А халява кончилась.

– Я смотрю, ты тут совсем оборзела! А ну, пошла прочь, шалава!

Он с решительным видом двинулся ко мне, а я, достав из кобуры ТТ, передернул затвор и выстрелил в землю перед самым носком сапог Борисова. Он так и замер, с испугом глядя на меня, ведь теперь мой ТТ смотрел ему прямо в грудь, а на выстрел уже бежали наши бойцы, в том числе и старший лейтенант Горобец.

– Что тут происходит, товарищ сержант? – обратился ко мне Горобец, а Борисов с удивлением уставился на него, как только услышал его обращение ко мне.

– Товарищ старший лейтенант, вот, грабить нас пришли, танки отобрать хотят. Свои в очередной раз про… пролюбили, так решили наши забрать.

– А стреляла зачем?

– Так товарищ капитан слов не понимает, пришлось применить оружие, чтобы его остановить.

– Товарищ сержант?.. – потрясенно проговорил Борисов.

– Да, сержант! – ответил ему я. – Командир усиленного танкового взвода в 54-м танковом полку 27-й танковой дивизии.

Тут внезапно появился и Ахманов. Как оказалось, он проводил рекогносцировку и оказался поблизости.

– В чем дело, кто стрелял?

– Я стреляла, товарищ полковник. Вот товарищ капитан уже раз отобрал у меня танк и бросил его на следующий день, а теперь, увидев у меня уже пять танков, намеревался их снова отобрать, чтобы потом бросить при первых же трудностях. Словами его было не остановить, вот и пришлось стрелять в землю перед ним.

Ахманову очень не понравилось происходящее, а именно попытка отобрать у него танки, да еще и младшим по званию.

– Капитан! Потрудитесь объяснить, на каком основании вы хотели забрать себе наши танки?!

– Товарищ полковник, я не знал, что это ваши танки. Я увидел Нечаеву, а поскольку она не военнослужащая, то и решил забрать у нее танки.

– А где ваши танки?

– Пришлось бросить: топливо кончилось.

– А почему у товарища сержанта оно не кончилось? Почему она находит и танки, и топливо, и боеприпасы к ним, а вы нет? Почему она только увеличивает у себя количество танков, а вы их все время бросаете?!

Борисов лишь помалкивал, ему нечего было сказать в ответ. А Ахманов, немного упокоившись, произнес:

– Можете идти, товарищ капитан, я вас не задерживаю.

– Товарищ полковник, а можно мне к вам, моя часть разбита.

– Направляйтесь в таком случае на сборный пункт, а мне такие командиры не нужны. Если бы я мог, то я Нечаевой присвоил бы капитана и поставил ее на батальон.

Борисов вместе со своими бойцами понуро пошел прочь, а Ахманов повернулся ко мне.

– Надя, это тот самый командир, который у тебя сначала отнял танк, а на следующий день его бросил?

– Да, товарищ полковник, тот самый. Он ведь тоже мог встать где-нибудь, провести разведку, чтобы выяснить, где можно добыть топливо и снаряды, а потом вечером, чтобы избежать авианалетов, двинуться в путь, или днем, но выбрав для этого лесные дороги. А он даже подумать не хочет. Более чем уверена, что он просто бросил свои танки, как только в них кончилось топливо, и даже не уничтожил их. А тут увидел меня и захотел снова задарма танками разжиться, а потом так же легко и их бросит, как только топливо закончится.

В общем, удалось не только отшить этого капитана, но и, образно говоря, опустить его ниже плинтуса. Вот только долго мы тут не задержались.

Наш герой не был знатоком Великой Отечественной… Нет, конечно, он знал ее общий ход и примерное время основных битв, но и понятия не имел, что своими действиями уже незначительно изменил историю. Благодаря тому, что с его помощью 17-й механизированный корпус получил снаряды и стрелковое вооружение, а также при его непосредственном участии было уничтожено около сотни вражеских танков, Барановичи удержали на два дня дольше, чем это было в реальной истории.