– Уже поздно что-либо менять. Скоро всё изменится.

Мужчина взял скотч, который лежал рядом, оторвал кусок и заклеил девочке рот.

– Мы же не хотим всполошить соседей?!

Глаза Сьюзан увеличились от первобытного страха, который теперь начал до неё доходить. Но истощенное тело никогда бы не вырвалось из этого кокона.

– Это всё ради спасения волшебной страны, ты должна понимать это! Я помогаю вам.

Внезапный порыв гнева охватил мужчину. Он вспомнил, как впервые мужская рука сломала ему пальцы. Всё, что происходит в жизни должно научить и показать какая сторона правильная.

Не стоит бояться трудностей и боли, ведь когда-нибудь настанет момент осознания своего места в мире и всё прочее отойдёт на задний план. Мысли начали укладываться ровными слоями, гнев затухал и исчезал.

Джен снова взял девочку на руки и аккуратно усадил в отверстие в стене, потом спокойно что-то насвистывая, принёс ведро с раствором и начал собирать стену. Кирпич за кирпичом. Пока лицо испуганной девочки не скрылось навсегда, за толщей стены.

В первый момент умирать всегда страшно, точнее даже не момент, а несколько секунд, которые растягиваются, словно они не имеют ничего общего со временем, превращаясь в километры. Километры пустынной дороги, по краям которой ничего не растёт, да и навряд ли вырастет когда-нибудь.

А потом, когда в мозгу появляется мысль, что всё изначально не имело конца, дорога заканчивается и невидимому взору открывается новое рождение. Куколка, пройдя долгую спячку, эволюция которой предусмотрела все мельчайшие детали, ломает свою оболочку, рождаясь на свет прекрасной бабочкой.

Главное – не вмешиваться в природу. Ведь если помочь бабочке выбраться из куколки раньше времени, то она никогда не сможет летать, и просто-напросто погибнет.

Важно уметь ждать, потому что, ничто в мире не сравнится с таинством рождения.

Эти слова, Джен рассказывал на ночь девочкам, которых он держал у себя. Мужчина свято верил, что простое взросление ребёнка может испортить его. Его портят сами родители. Они не дают своему чаду двигаться, как того требует эволюция. Нет. Мамы и папы бесконечно указывают, как должны жить их дети. Во что одеваться, куда ходить. У ребёнка нет права выбора стать тем, кем он хочет. Его внешний образ жизни, ломают, как кокон бабочки, не давая вырваться самому в этот прекрасный мир.

Джен верил, что если переродить ребёнка, как бабочку, то он будет совершенством.

Замуровав очередную куколку в стене дома, он больше никогда не возвращался к ней и старался не вспоминать. Девочка сама должна выбраться наружу, став совершенным человеком. Прекрасным человеком.

– А где Сьюзан? – спросила Энни, когда проснулась без своей подруги.

– Сегодня у неё знаменательный день, она наконец сможет умереть, чтобы возродиться вновь в мире бабочек.

– А я, когда туда отправлюсь? – спросила девочка, явно не понимаю, что происходит на самом деле.

– Скоро. Уже очень скоро.

Джен сидел на краю кровати, нежно гладил бархатную щёчку Энни, и думал о бабочках, которых ему довелось увидеть. Думал, о своей загубленной жизни, о прекрасном голубом создании, подарившем веру во что-то большее, чем простое существование человека.

– Можно мне перед сном увидеть бабочек? – Энни протянула ручку, чтобы получить ожидаемую таблетку бирюзового цвета.

– Думаю, ты заслужила совсем иное чудо на сегодня.

***

В маленьком домике, стоявшем на отшибе, редко загорался свет. Окна всегда были плотно занавешены, почту не доставляли, да и соседи редко видели, чтобы туда кто-то заходил. Палисадник зарос сорняками, которые уже во всю ползли по стенам дома. Крыльцо рассохлось и две ступеньки проломились внутрь.

От главного входа, пройдя через обшарпанную дверь, вели два узких коридорчика. Один из них сворачивал направо к гаражу и пристройке, а другой тянулся вдоль всего дома. Пройдя кухню, ванную и гостиную, можно упереться в небольшую жёлтую дверь, за которой происходило много непонятного.

Среди трёх металлических кроватей, среди обоев, висящих лохмами со стен, в полумраке сидела девочка. Тело её замерло, слегка наклонившись в бок, а глаза вращались так, словно жили своей отдельной жизнью.

– Бабочки, – шептала Энни, – я не успеваю за вами. Подождите, меня!

Потом, в какой-то момент, глаза остекленели и остановились, пронизывая пустоту перед собой.

– Мамочка! – хрипло вырвалось из горла.

Судорога прошла вдоль всего тела, заставляя ручки и ножки, сжаться в неестественные формы. К горлу подошёл комок и вырвался белоснежной пеной.

Энни лежала на полу и билась в конвульсиях. Её мозг отключился. У него не было сил функционировать даже в пол силы.

Пышное розовое платье металось из стороны в сторону. Судорога прекратилась, пальчики разжались и замерли. Белые пузырики собрались на губах и шипя, лопались.

Ничто не нарушало тишины, которая воцарилась в комнате. Лишь в слабом свечение ночника, появилось маленькое чудо. Нежные, бархатные крылышки рассекали застоявшийся воздух. Большая бабочка появилась из неоткуда и зависла над распростёртым телом девочки. Присев на едва тёплую щёчку и погладив длинными усиками по дрожащим ресницам, голубая бабочка вспорхнула и растворилась во мраке.

Глава 3

Детектив Нита сидела за своим столом в участке и не сводила взгляд с фотографии, которая лежала перед ней.

– Может, выпьем кофе? – предложил Браски, – Ты так сидишь уже почти час.

– Я не знаю. Чёрт, я всё никак не могу выбросить из головы те детские трупы. А эта фотография усложняет всё ещё больше. Кто её сделал? Зачем? – Нита опустила голову на руки перед собой и тяжело вздохнула. – Эти девочки не кажутся напуганными. Тощие и уставшие – да, но страх в их глазах отсутствует. Они словно за одно с Дженом. Почему?

– Взяла бы ты выходной и провела его со своей дочерью.

– И оставить это дело глупым и самовлюблённым полицейским? Когда придёт отчёт по телам?

– С минуты на минуту.

Зазвонил стационарный телефон. Браски взял трубку.

– Да. Понятно. Что-нибудь сказала? А врачи? Хорошо, скоро буду.

– Кто это был? – оживлённо спросила Нита.

– Звонили из больницы. Джинне Доус стало лучше и у врачей есть кое-что для нас.

Пока детектив говорил эти слова, женщина, сидевшая с ним рядом и разглядывающая фото, резко вскочила и схватив куртку со стула, направилась к выходу из участка. У неё не было права медлить, если в деле появилась зацепка.

***

За рулём сидел Браски, вёл машину и молча курил сигарету. На соседнем сиденье детектив Нита продолжала держать в руке снимок с девочками.

– Как думаешь, зачем он это делает? – спросил Браски после нескольких минут молчания, напряжённо уставившись на дорогу.

– У нас слишком мало информации о нём. Ллойд уже шерстит базу данных о его родственниках. Жетон даю на переплавку, что тут какие-то детские травмы. Возможно, не обошлось не без насилия со стороны отца, и извращенной любви матери.

– Ну, я думаю всё дело, в каком-либо физическом недостатке. Тут сразу появляются школьные нападки сверстников до самого взросления, которые слишком сильно травмируют подростковый мозг. Мы приехали.

Браски ловко припарковался на стоянке больницы и вместе с напарницей вихрем ворвались в двери приёмного покоя.

Около палаты Джинны Доус их ожидал рядовой офицер. Ещё совсем юный и неопытный, но старался выглядеть как важно, словно ему поручили охранять английскую королеву.

– Давай, только по-быстрому, что тут? – спросил Браски на ходу.

– Э-э-э, врач что-то говорил о каких-то метилах и ещё какая-то фигня, – смутился под напором офицер и начал отвечать, словно маленький ребёнок.

– Ллойд номер два, – выдохнула детектив Нита. – Где этот доктор?

– Сейчас я его позову! – зашевелился парнишка и побежал прямо по коридору.

– Куда смотрят при приёме таких людей в полицию?