– Бывайте! – кивнул он. – С прошедшими вас! И с будущими!

– Взаимно! – ответил я и нехотя покинул теплый салон. Племяш последовал за мной.

Взвизгнув колесами, иномарка резво сорвалась с места, и уже через десять метров растаяла в снежном вальсе.

Увязая по колено в снегу, падая, и кляня все на свете, мы наконец приползли домой. Без слов стянули с себя промокшую насквозь одежду, свалив в кучу прямо на полу в коридоре, и тут же разбрелись по комнатам. Я лишь мельком взглянул на часы – четыре-десять утра – и бухнувшись в постель, тут же уснул, вымотавшись за дорогу.

Впервые в жизни я проснулся по своей собственной воле в первом часу дня, отдохнувший и почти счастливый. Моя смена начиналась только через четыре дня, и оставшееся время я намеревался посидеть в тишине на диване в компании бутылочки спиртного и голубого ящика.

Женька еще спал, и только когда я принял душ и побрился, вывалился из комнаты, зевая и почесываясь.

– Давай закажем пиццу или роллы. – предложил я. – В холодильнике мышь ночевала, а есть хочется.

– Ну понятно, что ночевала, мы ж на все праздники уезжали. – он все же открыл холодильник и осмотрел каждую полку. – Классика… – сухой сыр, две заплесневелые корки и одно протухшее яйцо.

– Так и я о том… Закажи, хоть пиццу, хоть шаурму.

– Да пока она доедет, по таким-то дорогам, мне проще самому в магазин сгонять.

Женька умчался за продуктами, а я в ожидании обеда включил чайник и засел за просмотр новостей. Великая вещь – телефон! И еще больше великая вещь – интернет! Я «залез» в городской портал и мельком пробежался по сводкам. Ничего интересного. Даже преступлений серьезных не произошло. Две квартирные кражи, да пьяная драка. Город уже пришел в себя после массовой гибели девушек, и люди, окунувшиеся в праздник, уже стали забывать о трагедии. Наверное, только родственники жертв маньяка не забудут этого никогда.

Олег Ефремович Бородин прислал мне импортное шампанское, коробку конфет, да банку икры. Его дочь, хоть и искалеченная, но единственная выжившая в этом кошмаре девушка, все еще находилась под присмотром врачей. Он клятвенно заверил меня, что я в любой момент могу обратиться к нему с просьбой, и он расшибется в лепешку, но исполнит мое поручение. А вот от Антона Рябова, моего одноклассника вестей не было. И я ему не звонил. Нам нечего было сказать друг другу… Вот так, спустя 30 с лишним лет мы стали совсем чужими.

Я отбросил телефон в сторону. Думать о грустном не хотелось. Думать вообще не хотелось. И вспоминать все пережитое я не горел желанием, но перед глазами все еще стояли гробы с юными девушками, жизни которых так нелепо и ужасно оборвались. А что бы я делал на месте родителей, и как бы себя чувствовал, потеряй Дашку, или кого-то из внуков?

Мои мысли прервал приход племянника.

– Прикинь, дядь Борь! Мяса урвал, телятинки. Свежачок, и почти даром!

– Ну, бесплатный сыр… – начал было я, но подумав выдал другую версию. – Скорее всего, мясо завезли много и оно не раскупилось до праздников. Вот теперь и боятся, что испортится. Сейчас народ еще месяц-полтора будет старыми запасами жить. Сегодня только пятое января. Самое время на скидки.

– Да говорят, на рынок фирма вышла. Там два корня заправляют. Самое свежее мясо завозят. Свой магазин открыли, вернее отдел в супермаркете… Название такое прикольное – «ни рогов, ни копыт».

– Ну, кто знает! Сейчас эти фирмы как грибы растут. Кто-то прогорает, кто-то вперед выходит.

– Так оно и к лучшему. – Женька вывалил на стол внушительный кусок и начал осматривать его со всех сторон. – Конкуренция нашему брату только на руку – качество подстегнет, цены упадут… Так… вроде ничего…. Только бледное какое-то.

– Ну ты смотри, а то траванемся свежачком твоим.

– Короче, давай пиццу закажем, а то мне как-то лень сейчас возиться. А к вечеру жаркое забабахаю.

Звонок раздался в тот момент, когда я мирно дремал на диване после пиццы, шаурмы и внушительной горстки картофеля фри. Мне так не хотелось отвечать, но, приоткрыв один глаз, я увидел имя своего начальника на экране.

– Доброго дня, Антон Петрович!

– Доброго Боря, доброго! Не устал еще отдыхать?

– Да не то чтобы очень…

– Тут такое дело… – начал он издалека. – Меня вызывают на верх. Придумали там какую-то переподготовку. И ведь не откажешься…

– Ну раз надо, так надо! – пробормотал я, не понимая, зачем он вдруг решил меня предупредить.

– Так это не на один день! – я напрягся. – Неделя минимум, а то и все две. Мне некого кроме тебя просить заменить меня на время отсутствия.

– Ааа, так это ничего страшного. Я подежурю. – выдохнул я. – Народ сейчас смирный, впереди еще праздники. Где телек смотреть мне все-равно, на работе или дома.

– Ну и лады.

Я предупредил Женьку и начал собираться в управление. Взял с собой остатки заказанной трапезы, налил большой термос с чаем и отправился в отдел.

Работы было не много. До окончания двухнедельного отпуска я спокойно закончил все отчеты, проверил все протоколы, справки, заявления, и сдал дела в архив. Неделя тишины и спокойствия. Я был рад такому затишью в преступном мире, но в душе мне не хватало движения, драйва, загадок… мне казалось что мозги мои начинают закисать без движения и напряга.

Дома у меня тоже царила идиллия. Женька забросил свою пагубную привычку и безропотно выполнял всю домашнюю работу. Вера и Дашка звонили каждый вечер, справляясь о нашей жизни, самочувствии и беспокоились, есть ли у нас еда, не нужна ли помощь. Частенько приглашали прогуляться, сходить в кино, поехать с внуками на елку, в парк… Но я ссылался на работу, обычную загруженность, и девочки не настаивали, давая мне полную свободу действий. Я даже немного занервничал, когда ни одна ни вторая и словом не обмолвились о нашем с Женькой бегстве.

Первый всеобщий рабочий день выдался бурным. Коллеги все как один наперебой рассказывали как провели праздники, доставали остатки домашнего пиршества, завалив рабочие столы тортами, салатами, холодцом… Мы ели, смеялись, подшучивали друг над другом. Но в самый разгар веселья раздался звонок от шефа. Дежурный сообщил, что Антон Петрович просит меня приехать к нему домой.

Я был немало удивлен. Полковник Нестеров относился к тому типу людей, которые никогда не смешивают личную жизнь и работу. Он редко говорил о своих близких, никогда не делился семейными неурядицами, не рассказывал об успехах детей и внуков. Я, по-сути самый близкий ему человек, совсем недавно узнал, что его внучка заняла первое место в областном чемпионате по гимнастике, а внук – выиграл олимпиаду по математике среди учеников сорока семи российских школ.

– Я стараюсь не нести в дом те негативные эмоции, которыми заполнены мои полицейские будни, и соответственно, семейные переживания оставлять за закрытой дверью. – говаривал он. – Поверьте, так гораздо легче сохранить нормальные отношения в семье и среди подчиненных.

И я был с ним согласен, хотя и слыл его полной противоположностью. О моих непростых отношениях с Верой знал весь отдел, и каждый давал мне советы как поступить, что делать, что сказать, чем доводил меня до исступления. Мне совсем не нравилось, что товарищи, ниже меня по рангу обсуждали мое поведение и делали ставки, помиримся ли мы с женой, и что будет с племянником, когда супруга вернется домой. Много говорили и о Женькином даре, и о его роли в раскрытии преступлений. Разумеется, никто не знал, кроме Нестерова, какими трудами даются видения и пророчества, а потому недоумевали, почему парень не хочет официально трудоустроиться в полицию, в качестве консультанта.

Оказалось, что переподготовка на которую отправился полковник, вышло ему боком – при выполнении одного задания, он упал с лестницы и сломал себе ногу.

До этого случая он ни разу меня к себе не приглашал. И я как-то раньше не задумывался о том, хорошо это или плохо. Наверное, ему достаточно было рабочих будней, чтобы после работы постараться забыть о служебных делах и уделить больше внимание родным, которого им так не хватало.