Ночь музеев Весенняя пора, вечерний свежий ветер Открыл все двери в городских музеях. Успеть бы осмотреть! Как много здесь картин, Восторг не описать словами. Любуюсь красотой картин, Смотрю, не отрываясь. В них жизнь наполнена цветами, И хочется дышать! Мне больше ничего не надо… За оборону Ленинграда! Наваждение – нет, это не сон, Пожелтевший листок под стеклом. Аттестат, наградные листы… И земля из-под ног… Он погиб!!! Не может быть. В глазах потемнело. А в душе всё вверх дном… Тяжёлый каменный взгляд. Не подаю вида слезам невпопад. Ну подумаешь, моя же фамилия, Молодой лейтенант! А вокруг все восторженно смотрят На картины средневековья. Я давно уж немолод, седина на висках. Как мальчишка, смотрю На него между строк… Пожелтевший листок, Мне тебя не забыть. Ведь на нём та же фамилия. Огни ночного города Бегущая строка рекламных новостей, Мерцающие блики, свет витрин – затейник, Визг тормозов, гудки, снующий муравейник, Закат и ночь над городом огней. Жизнь прячется то в парках развлечений, То в снах усталых будней и вестей. Притихший город, как заснувший муравейник, Закрыт в нём занавес безудержных страстей. Спокойствие души, вечерний блюз-волшебник Звучит на радио вечерних новостей. Шум запоздалых дел, ночной дозор-затворник По улицам спешит при свете фонарей. Играет блюз, душа моя невольно Летит над городом в сиянии огней. Откровение морской волны Я – море, я волнуюсь, я бьюсь о скалы, Я бушую, гонюсь за ветром перемен, То в тёплых чувствах я смирею, То бурным холодом зверею, Шатая почву под ногами, Играя чувствами с тоски. Я – ширь! Я – гладь! Я – благодать, Когда во мне поёт любовь. Я величаво без тревог За мир морских глубин и синих вод. Безбрежно радуюсь, душой играя С горизонтом в прятки. И в глубине я чувствую ту высь, Полёт души! И без оглядки Я прячу солнце в горизонт, Оставив свету нить Волшебных грёз любви, надежды, Брызги слёз от смеха, радости и грусти, Что жизни ветер мне принёс. Я стану небом, придёт ночь, И звёздами накроюсь. Вселенной лик с небес приму И тихо успокоюсь. Перемена. Школьные потолки с первого по десятый… Два молчаливых взгляда, Между ними разговор. Один – повыше табуретки, Другой – высокий, как забор. Малыш, притворно испугавшись, Нырнул безвольно в пол, Его величеству забору Не дав осмыслить разговор. Взгляд великана… – Вот маленький болван, ну что за вздор? Придётся проследить, Ведь с самого начала он смотрит в пол. Ага, поймал! Теперь на потолке… Ты где? При чём тут потолок? Нет, кто из нас болван? Как убедить свой ум, Что вся проблема – в потолке, А взгляд – сплошной обман. Тот, что повыше табуретки, Исчез на потолке, Смеясь над мимикой и жестом, Он выиграл спор в уме. Забор упёрся в потолок, Стоит, как истукан, Всё думает: ну где же тут обман? Ползунки Как я молил тебя, а ты устало Ползла наперекор судьбе. А я бубнил, что всё пропало, Как труден путь к святой воде. Твоя безликая улыбка, Искусно обморок затмив, Блуждала в ужасе от пытки, В похмельной жажде всё забыв. Чулки на бёдрах… Ползунки… Прическа… Всё пропало. Куда ползёшь – там нет воды, Уж сил потрачено немало. Я умолял тебя – не замечала, Общаясь с чёртом на тропе. Ты в муках что-то бормотала, С гримасой жажды на лице. Ведь постаралась, доползла. Ура! Ой-ё, как гордо встала. Открыта дверь. Шипит вода. Твой взгляд улыбчивый, усталый, И тушь на глазках потекла, А в зеркале резвится третий, Он говорит, ты с ним пила. Весёлый взгляд… Ему всё мало! Покайся. Что ты в нём нашла? Полнолуние Крадётся в окна лунный свет. Мир колдунов, сверкающий тенями, Зовёт на бал, танцуя с небесами. На троне светлом яркая луна, Вся в белом, бисер звёзд местами Укрыт на платье облаками, Приспешники следят за всем Кошачьими глазами. Бесшумной тенью к ним спешит сова, Тьма, ощетинившись коварством, В испуге изменяет краски, Ночных теней скрыв тайные мотивы, Рисует образ колдовства. Как восхитителен нарядом бал, Под белою вуалью в тумане колдовских ветвей На нём танцуют приведения заснувших грёз, Как в вальсе стая красивых белых лебедей. Во сне я восхищён, иду по крышам, Сгоняя сонных голубей. Коты, припав к моим ногам, Спешат представить колдунам… Ну а потом и королеве Уж точно поклонюсь я сам. |
