Когда подъехали к Ораниенбауму, питерцы предложили не задерживаться, а сразу махнуть до Кронштадта. Но из чувства гостеприимства (всё-таки жители культурной столицы!) уступили Зиме. И не зря: там было, на что посмотреть – дворцы, парки, скульптуры. Да и погода выдалась зачётная, за целый день ни соплинки. В итоге питерским понравилось: никто из них до этого в Ораниенбауме не был – так всегда и носились мимо. И до Кронштадта успели прокатиться, даже в Морской собор зашли.

К вечеру вся команда вернулась в город и осела на Лиговке в «Route 148». Согрелись байкерским чаем, подкрепились бургерами. Зиму, втянули в один из самых бессмысленных и нескончаемых споров: что лучше джапы22 или «Харлеи». Сам Матюха рассекал на «Хонде» и стопроцентов предпочитал её всем остальным маркам. А фанаты «Харлеев» упёрто доказывали, что «лучше видеть сестру на панели, чем брата – на «японце»».

В самый накал спора на Матюхино плечо опустилась легкая рука. Он вздрогнул – вспомнился кошмар прошлой ночи. Повернул голову: на черном трикотаже его футболки неестественно зеленели пять узких острых коготков. Хрипловатый, словно надтреснутый, девичий голос произнес над ухом:

– Хай! Что-то я тебя здесь раньше не видела.

Пока Матюха соображал, кто эта коза и что ей нужно, сидевший рядом толстяк Бивень поднял голову и широко улыбнулся, демонстрируя косо отколотый передний зуб.

– О, Оса, здорово. Нацелилась на новенького? Знакомься, это Зима. Крутой московский перец.

– Матвей, – представился Назимов и окинул Осу оценивающим взглядом.

На вид девчонке в псевдо-байкерском прикиде было едва за двадцать. Выглядела она вполне зачётно, хотя, на Матюхин вкус, слишком экзотично: чёрные волосы с ядовито-зелёными прядями, чёрная помада на губах, глаза, обведённые по контуру чёрным – стопроцентов ведьма. Полудетская мордашка с искательным выражением была смазливой, но не мордашкой девчонка брала. Кожаные нано-шортики открывали эпически длинные стройные ноги в черных колготках. И задница у неё была нехилая – грушеобразная, выпуклая и тугая. Как раз такая, какая требовалась для байкерской подружки-зажопницы. А вот грудь подвела: нулевая в прямом и переносном смысле слова. Но, как известно, совершенства в мире нет.

– А ты красавчик, Зима, – застенчиво-нагло польстила Матюхе Оса, пристроившись на соседнем стуле.

Матвей с деланным равнодушием пожал плечами, типа: что есть, то есть. И отплатил ответным комплиментом:

– Ты тоже ничего, подруга.

– Угостишь?

Назимов заказал пиво с чипсами. Он сразу же сообразил, как, где и чем закончится вечер.

***

Примерно через час Матвей усадил Осу на свой джап и повёз добычу в тёткину квартиру. Девчонка согревала ему спину юным горячим телом, а душу – надеждой на многообещающее продолжение.

Но перед самым домом случилось непредвиденное: справа из подворотни вылетел какой-то чувак на синем «Фокусе». Ему удалось затормозить – с аццким визгом и дымом из-под баллонов. А вот Матюха, скамейкер хренов, протупил и не успел вовремя среагировать. Байк повело юзом, завалило на левый бок. Если б он был один, то стопроцентов сумел бы удержать мотоцикл. Но со вторым номером сзади это оказалось нереальным: и Матвей, и Оса грянулись об асфальт.

Назимов, кряхтя, выбрался из-под опрокинутой железяки с бесполезно крутившимися в воздухе колёсами. Зачётно приложился! Ныла вся левая половина тела от плеча до колена. Он снял шлем и для проверки поводил головой из стороны в сторону – походу, обошлось без сотрясений. Опустил глаза: одежда была запачканной, в пыли, но целой. Даже любимые кожаные штаны не порвались, хотя и теранулись об асфальт. Вдруг сзади раздался стон: девчонка! С ней-то что?

Матюха обернулся к Осе. Та, постанывая, отлепила себя от асфальта. Её черные колготки разодрались в хлам, а из дыры выглядывала мокрая, кровоточившая ссадина. Такая же, с кровью и грязью, была и на левой ладони.

– Кости целы? – бросил ей Матвей.

– Вроде бы да.

В ярости Назимов бросился к застывшему рядом «Фокусу» – разобраться с водилой. За рулем синей жестянки сидел бледный, испуганный до растопыренных глаз тинэйджер и стучал зубами. При виде зверского выражения Матюхиного лица чувак пришёл в чувство, ударил по газам. «Фокус» взревел мотором, рванул с места и скрылся в перспективе улицы. Матвей смачно выругался вслед и вернулся назад подсчитывать потери.

Вызывать гиббонов23 не имело смысла – ущерб оказался минимальным: несколько коцек на корпусе байка, драные колготки Осы, несколько синяков да ссадин. Походу, отделались малой кровью. Больше всего пострадало самолюбие – так бездарно гробануться на сухой и пустой улице, в паре светофоров от дома. Да ещё на глазах у девчонки, перед которой весь вечер разыгрывал крутого байкера. Аццкий абзац и вечный позор!

Назимов перевязал разбитую коленку Осы условно-чистым носовым платком и за пару минут доставил её в особняк на Мойке.

– Проходи! – Матюха щелкнул выключателем, и пропустил хромавшую подружку вперед. В просторной прихожей зеркальные двери высоких, под потолок, шкафов-купе умножали и без того огромное пространство.

– Ничоси! Зыко! – Оса забыла про разбитое колено и восторженно завертела головой. – Что это за хата?

– Квартира моей тётушки. У неё муж – богатенький бизнесмен.

– А ты богатенький, Зима? – как бы между прочим поинтересовалась девчонка.

– Не-а. Я обычный. Так что не раскатывай губы. А тебе непременно нужен богатенький?

– Плохо что ль? Свобода, можно не работать…

– Ты работаешь?

– Угу. В салоне сотовой связи. Только я уже задолбалась: скука, и денег мало…

– А что бы ты делала, если б не работала?

– Ну, не знаю… – не сразу нашлась, что ответить, Оса. – Зависала бы по клубам. Ездила бы с ребятами на покатушки… Мало ли чо.

Походу, козочка не отличалась высокими духовными запросами обитателя культурной столицы. Да и хрен с ними! Назимов не собирался вести с ней интеллектуальные беседы. Его больше увлекала перспектива ощутить ее эпические, хоть и покоцанные в аварии, ноги на своих бёдрах.

– Пошли в ванную, – Матюха подтолкнул Осу в нужном направлении, – там есть аптечка. Надо обработать твои раны.

Оса сделала шаг и споткнулась о неизвестно когда и откуда материализовавшегося кошака.

– Ой! Чо это за гоблин?

– Злой дух этого дома. Зовут Омон Ра. – Матвей ногой отодвинул кошака в сторону, на что тот обиженно зашипел. – Отвали, Омка, не до тебя. – И снова подтолкнул девчонку. – Хорош тупить, двигайся!

При виде джакузи Оса испустила радостный вопль:

– Вау! Вот это ауф! Хочу-хочу-хочу!

И, забыв о ссадинах, она шагнула к Матюхе, покарябала зелёными коготками обтянутую футболкой широкую грудь и с откровенным намёком спросила:

– Замутим, Зима?

– Притормози. Сначала полечим тебя от асфальтовой болезни. Давай, скидывай шмотьё.

Походу, джакузи была безотказным инструментом соблазнения. Жаль, что такую невозможно было втиснуть в Матюхину московскую малогабаритную ванную.

Назимов открыл кран и, вспомнив про утренний ожог, отрегулировал температуру. Пока набиралась вода, он стянул футболку и швырнул её на пол. Оса с восторгом уставилась на рельефное тело с шестью зачётными кубиками и татушками.

– Какая классная ящерка! – девчонка пальчиком обвела изгибы рисунка. Было щекотно и возбуждающе.

– Это саламандра. Считается, что она не горит в огне, – Матвей привычно поиграл грудными мышцами, чтобы картинка подвигалась, и снова скомандовал, – Раздевайся.

Оса в одно мгновение скинула одёжку. Она не носила лифчика, её грудки были похожи на припухлости от укуса гигантского комара с покраснением в центре. Матвей притянул девчонку к себе и стал осторожно покусывать эти маленькие вкусные грудки. Оса призывно выгнулась, застонала. Матюха и сам с трудом сдерживался. Но не на полу же трахаться!