Бывалые капитаны, однако, умели в каждое время года находить в «сонной» полосе самую узкую часть, куда все старались привести свои корабли. Удивительно, как при таком «единстве цели» они умудрялись не встречаться друг с другом.

Во время штиля уставшие от опасной работы на мачтах люди занимались починкой и покраской судна. Но безветрие также позволяло и расслабиться, освободиться от накопившегося напряжения и пообщаться с морем таким образом, о каком нечего и думать на быстром ходу: скажем, искупаться, половить рыбу или тех же птиц… Для оказавшихся на экваторе в первый раз устраивали праздник Нептуна с «крещением водой» и торжественным вручением соответствующих грамот.

Моряки всегда отличались повышенной суеверностью, но в штиль, да ещё в тысячах миль от берега, это проявлялось особенно ярко. Опять дадим слово Мартину Ли:

«Когда попадаешь в полосу штиля, и безветрие продолжается изо дня в день, капитан бродит туда-сюда, и ты думаешь: что он будет делать дальше? А он подходит к борту, достаёт из кармана монетки и бросает в воду. Это финский обычай покупать себе ветер».

Неизвестно, кто из двух капитанов – Кемболл или Муди – чаще прибегал к такому способу снискать расположение бога ветров (в древнегреческой мифологии – Эол), но на 39-й день в море, после 6 суток простоя клиперов в штилевой полосе, свежий ветер с востока надул, наконец, паруса и оживил снасти. И тут «Катти Сарк» (именно она!) встрепенулась, словно пробудившаяся птица. Судно помчалось прямо-таки как на крыльях, оставляя позади милю за милей пути – в среднем по 300 миль (555,9 км) ежедневно!

«Ощущаешь, как корабль сам хочет идти вперёд: раздаётся ужасный шум, и ты понимаешь: сейчас корабль сорвётся с места, – делится своими воспоминаниями о походах на «Пассате» капитан Ли. – Все радуются, а он идёт полным ходом. И каждая вахта надеется, что удастся развить скорость выше, чем у предыдущей вахты».

И тот, и другой корабль добились в бейдевинд 20 скорости по 13 узлов (24,09 км/ч) – недостижимый идеал для любого иного клипера! Но «Катти Сарк» удерживала лидерство, а когда крутизна бейдевинда увеличилась и скорость «Фермопил» упала до 10 (18,5 км/ч), выиграла у конкурента целых полтора узла! И вот она уже исчезла за горизонтом, и, какие бы манёвры ни предпринимал Кемболл, на протяжении двух суток никто на борту его клипера так и не увидел впереди хотя бы верхние паруса противника.

Рисунок 43. «Катти Сарк» и «Фермопилы» в гонке 1872 г. Иллюстрация 1923 г

После 9 недель гонки, находясь на широте южного Мадагаскара, «Катти Сарк» опережала «Фермопилы» уже на 400 морских миль (741,2 км). Джордж Муди торжествовал: может быть, только сейчас он в полной мере осознал возможности своего корабля. Хотя волнение на море усиливалось, капитана это пока не тревожило: «Катти» резво шла вперёд со скоростью 12 узлов (22,24 км/ч), чего же лучше? Но ветер крепчал, и появились основания для беспокойства: надвигался настоящий шторм…

Комментарий Мартина Ли:

«Когда ветер усиливается, надо убирать паруса. Поднимают по авралу всю команду, абсолютно всех. Надо убрать фор-марсель, а когда берёшься за снасти, парус вздувается, вырывается и грохочет; к тому же он мокрый, становится твёрдым, как доска. А его надо подтянуть к рею, скатать и закрепить так, чтобы не сорвало. Всё это не только возбуждает, но и пугает».

Комментарий писателя Эрика Ньюби:

«Это очень серьёзно, нужно удержать всё под контролем, потому что может случиться всякое: парус может сорваться с мачты или сбросить тебя на палубу. С тобой может произойти всё, что угодно: ты можешь свалиться с бушприта, когда убираешь бом-кливер – там есть тали, и они, как тяжеленные маятники, с гулом летают над головой. Тебе повезёт, если не отрубит голову. В общем, полно разных неприятных ловушек».

И ещё один комментарий – бывшего матроса барка «Пассат» Джона Хьюма:

«Капитан, который имеет большой опыт управления парусником, и у которого было немного поломок – это хороший капитан, потому что в основном он правильно угадывал погоду, делая это лучше других. Всё дело в ветре: они умели убрать паруса до того, как будет слишком поздно. Тут было чутьё и рассчитанный риск, но некоторые рисковали больше других».

Рисунок 44. Работа с парусами при сильном ветре

В тот раз «Катти» выпуталась, но ценой лидерства в гонке: теперь впереди были «Фермопилы» – правда, с разницей всего в 1 день пути. Ведомый Муди клипер «бежал» к мысу Доброй Надежды. И тут – новая напасть: корабль попадает в ещё один, чудовищной ярости шторм, точнее, в тайфун. А «Фермопилы» прошли те же широты на 2 дня раньше, благодаря чему избежали самого худшего: буря тогда ещё не набрала полную силу.

Беда случилась 15 августа. Читаем в судовом журнале «Катти Сарк»:

«Последний сокрушительный удар. Ветер, как ножом, вспорол паруса, фор- и грот-марсели: их разорвало в клочья. В 6.30 утра гигантская волна ударила и сорвала с болтов стернпоста21 руль, унеся его на дно океана. Мы пытались установить вместо него брус, но не смогли управлять кораблём».

Представьте себе сравнительно небольшое парусное судно, идущее в полном грузу, т.е. с максимальной осадкой, а потому захлёстываемое порой волнами и в нормальную ветреную погоду, в «руках» тайфуна исключительной мощи, необычного даже для беспокойных вод вблизи крайнего юга Африки. Палуба, поверх которой пенится в круговоротах вода, почти не появляется над поверхностью моря, рангоут едва держится, от парусов остались одни лохмотья. Их надо немедленно заменить и поднять на мачты, иначе – гибель… И при всём том клипер лишился руля, т.е. сделался абсолютно неуправляемым! Его качает и швыряет так, что, кажется, ещё минута – и он перевернётся вверх дном, со всем отсюда вытекающим… Впору возносить молитвы, а капитан думает о том, что впереди ещё 8000 миль (14 824 км) пути.

Трудно сказать, что предпринял бы Кемболл, попади он в аналогичный «переплёт». А Муди поступил, на первый взгляд, совершенно нехарактерным для себя образом. Объяснить решение капитана можно разве что его доходившими в экстремальных ситуациях до своей логической противоположности (способности идти на риск) педантизмом и усердием: «Но приказ есть «Дойти!» – нет другого пути!»22 . Он отверг вариант, который выбрали бы на его месте, наверное, 9 из 10 капитанов – найти безопасную гавань и там, наплевав на результат гонки, произвести ремонт. А ведь именно к этому подталкивал его порядком перетрусивший во время бури брат судовладельца Роберт Виллис! Он хотел, чтобы Муди высадил его в Кейптауне, а потом сей малодушный, но не испытывавший нужду в деньгах «турист» (как выражаются англичане, «глобусотоптатель» – “globetrotter“) рассчитывал достичь родного острова каким-нибудь другим путём.

«Им необходимо было добраться до Лондона, – говорит капитан Ли, – ибо там были деньги, там была прибыль, и там был престиж. Надо было победить «Фермопилы»!».

По приказу капитана, удерживая «Катти Сарк» на ветре отданным плавучим якорем, приступили к ремонту судна прямо в бурном море. Это подразумевало установку сделанного из подручных материалов временного руля –“ jury rudder“ в английской морской терминологии.

Легко сказать – «из подручных материалов»! Однозначно подходящих не нашлось, и не оставалось ничего другого, как воспользоваться запасным рангоутом. Из деревянных брусьев, железных прутьев и цепей смастерили и подтянули тросами под корму нечто вроде руля. Долго это «нечто», конечно, не продержалось бы. Чтобы соединить детали покрепче, нужны были железные скобы, а чтобы повесить импровизированный руль на стернпост – крюкообразные штыри, которые вставлялись в кормовые петли. Значит, требовались кузнечные работы. К счастью, в Китае на борт взяли двух человек, желавших бесплатно – вернее, за помощь экипажу в пути – доехать до Англии. Выяснилось, что один из них был как раз плотником, а другой – кузнецом. Оба – а также сын капитана Александр, отправившийся, по старому морскому обычаю, практикантом в плавание на корабле отца – добровольно взялись помогать корабельному плотнику Генри Гендерсону.