Не стоит на месте и жизнь. В Марийском крае, как и по всей Советской стране, новая жизнь ведет борьбу со старой. Повсюду злобствуют деревенские богатеи, пытаются помешать новой жизни, обманывают бедняков, натравливают их на коммунистов и активистов.

Сепана вывел из задумчивости голос Миронова:

— Я теперь боюсь ходить один, — говорил Миронов, усаживаясь в простенке между окон. — Позавчера в Купсоле через окно застрелили учителя коммуниста Чопаева. А в Тореш-Кюваре пытались поджечь склад с хлебом. Хорошо, сторож заметил — потушили.

Сепан слушал молча. Под окном раздавались шаги часового — Метрия. В ясном небе горели звезды, словно шляпки забитых в небо серебряных гвоздей. Тихо. Где-то на другом конце деревни воет собака. На Лоптюрском болоте ухает филин. 

— Пора! — сказал Сепан, поднимаясь.

— Куда же вы на ночь глядя? Переночуйте. Страшно- то как! — посмотрев в окно, поежился Миронов.

— Нам бояться некогда, — ответил Сепан, пристегивая саблю. — К утру мы должны добраться до Марисолы. Получены известия, что завтра тамошние богачи опять собираются поднять бучу из-за хлеба.

Провожая всадников, Миронов предупредил;

— Будьте особенно осторожны, когда поедете через Лоптюрское болото. Говорят, там орудует какая-то банда.

— Товарищи, проверьте оружие и будьте начеку, — сказал Сепан, пришпоривая вороного.

Кони пошли мелкой рысью. Всадники ехали молча.

Как хороша весенняя ночь! Тихо, только на болоте ухает филин, да издали доносится девичья песня. Видно, девушкам и парням в такие короткие ночи не до сна.

Влажный ветерок тянет с Немды, ласково гладит лицо своей шелковой рукой.

Сепан чутко слушает ночь. Дорога пошла кустарником мимо болота. В напряженной тревожной тишине слышен лишь стук копыт. Вот хрустнул сучок. Может, какой-нибудь зверь пробирается сквозь чащу? Кто знает... Ночь все прикрыла своим черным крылом.

Вдруг ночную тишину разорвали звуки выстрелов. Пули со свистом пролетели над головой. Молодой паренек, Санюк Григорьев, вскрикнул и схватился за раненое плечо.

Бойцы продотряда поскакали на выстрелы, в темноту, сквозь кустарник. Бандиты убегали, отстреливаясь. Им, пешим, было легче, чем всадникам, пробираться через чащу.

Но вот чаща поредела, показалась поляна и Сепан, скакавший первым, увидел, что через поляну бежит черная тень. Бандит спешил к кустам, на другую сторону поляны.

«Не уйдешь, сволочь!» — подумал Сепан и выстрелил два раза подряд. Тень упала, послышался стон. 

Остальные бандиты, видимо, скрылись в чаще. Бой утих так же внезапно, как и начался.

Сепан осторожно подъехал к упавшему бандиту и крикнул:

— Руки вверх!

Но в ответ послышался стон:

— Ох, умираю!..

Сепан, спешившись, зажег спичку... На земле лежал его отец, Кырсан Микале. Сепан и подоспевшие товарищи молча смотрели на раненого.

Отец, опираясь на руки, приподнялся и с ненавистью посмотрел сыну в глаза.

— Сын... — прохрипел Микале, — родного отца... убил! — Он набрал в грудь воздуху, со стоном выдохнул, закатил глаза и ничком упал на землю.

Сепан еще раз, в упор, посмотрел на отца и вскочил в седло.

И снова четыре всадника скакали по дороге, а навстречу им на востоке уже поднималась алая заря.

СОДЕРЖАНИЕ

Идет мальчишка по дороге. Повесть

Милая моя. Рассказ

Родная кровь. Рассказ

Notes

[

←1

]

Шыма́кш – марийский национальный женский головной убор.

[

←2

]

М. Шкета́н (1898–1937) – марийский писатель-классик.