Он подходит ближе, окружая меня своим теплом.

— Понимаю. — Цвет его карих глаз становится насыщеннее. — И я буду рядом, когда ты все уладишь. — Дилан прикасается губами к моим, и по телу пробегает дрожь. — Я люблю тебя, — шепчет он, и я закрываю глаза, вдыхая его запах. Хочется схватить Дилана за рубашку и забыться в его руках.

Только когда он выходит за дверь, я снова открываю глаза. Нора разворачивает кресло так, чтобы видеть мое лицо. Губы подруги сжаты в тоненькую линию, взгляд пылает гневом.

— О нет, ты не можешь так поступить. Я не хочу принимать участие в твоей паутине лжи. Да что с тобой такое? — она глубоко вдыхает и продолжает меня отчитывать. — Послушай, я твоя подруга и люблю тебя, но мне не нравится, когда ты ведешь себя как капризный ребенок. Посмотри правде в глаза: ты не можешь ходить, и я понимаю, что это хреново. Но ты здесь, ты жива, хотя некоторые из нас уже думали, что больше не увидят тебя. Так что проснись и оглянись вокруг. — Нора подвозит меня к дивану и садится на него. — Дилан любит тебя. Он хочет заботиться о тебе. Все так поступают ради любимых. Почему ты не позволяешь ему сделать это?

Мне хочется как можно скорее прекратить этот разговор. В глубине души я понимаю, чего хочу и как все должно быть, но это — две совершенно разные вещи. И я застряла. В этом кресле. В своих мыслях.

— Все не так просто.

Нора так хорошо понимает меня, что даже смешно, и ее следующие слова подтверждают это:

— Да, так и есть. Выкинь все из головы. Перестань об этом думать.

Я накручиваю на палец кончики волос, желая чем-то себя занять.

— Ты не понимаешь.

Подруга кладет руки на колени и смотрит на меня.

— Так просвети меня.

— Я не могу быть той девушкой, которая ему сейчас нужна.

Наклонив голову, Нора внимательно изучает выражение моего лица.

— Какой глупый ответ. Почему не можешь?

Я пожимаю плечами, отнекиваясь от разговора:

— Просто не могу.

— Просто не могу. И это все, что ты можешь сказать? Прости, но мой внутренний психолог твердит, что на этот вопрос отвечает десятилетняя девочка, а не взрослая женщина. — Нора прищуривает зеленые глаза в улыбке. — Ладно, давай начистоту. Ты собираешься решать, что сейчас нужно Дилану? То есть ты не позволишь ему самостоятельно сделать выбор? Уверена, он большой мальчик. Наверное, он сам решит, что ему нужно.

— Думаю, тема закрыта.

— А я уверена, что ты мне чего-то недоговариваешь. — Довольная собой, она взмахивает фиолетовыми волосами. — Но, к счастью для тебя, я очень терпелива, и у меня есть свои способы, чтобы все выяснить. Помни, это мое призвание.

Интересно, каково сейчас мое призвание?

* * *

— Приятно было познакомиться, Трей, — флиртует Нора, перекидывая через плечо свой хвостик. — С каких это пор физиотерапевты стали такими горячими? Я уже презираю его, потому хочу заняться с ним сексом, — шепчет она, когда парень оказывается вне зоны слышимости.

Подруга смеется, изо всех сил пытаясь отвести взгляд, когда мы выходим из здания. Ветер выбивает пару фиолетовых прядей из ее хвостика, и она оборачивается, чтобы вернуть их назад.

— У Зои была такая же реакция. Может, у одной из вас получится застолбить его.

— Зои? — усмехается она. — Какая Зои? Он на меня запал. Я поймала его за подглядыванием, пока перекидывала волосы. — Нора дважды щелкает брелком от машины, чтобы открыть дверь. — Давай, мы едем в кафе за горячим шоколадом.

— Я хочу просто поехать домой, — хныкаю я, ерзая на переднем сидении и отбрасывая руки Норы, когда она пытается помочь.

— Ты стала сильнее. Это хорошо, — говорит она, хлопая дверью и убирая инвалидное кресло в багажник, а затем садится в машину. — Я не повезу тебя домой. Утром я столкнулась с одной из твоих коллег. Она сказала, что ты не отвечаешь на ее звонки. Все, что ты делаешь, — сидишь в этом доме, с головой погружаясь в депрессию. Со мной такой номер не прокатит.

— Кто сказал, что у меня депрессия? — Я смотрю в окно, когда Нора заводит двигатель. Мой психолог тоже так сказал, но много ли она знает.

— Ты в незавидном положении, когда у тебя есть будущий психолог в лице лучшей подруги, — говорит она, нажимая кнопку, чтобы приоткрыть окно. — Я знаю твои мысли еще до того, как ты озвучиваешь их вслух.

— Это называется экстрасенс, а не психолог, — сообщаю ей, когда мы приближаемся к светофору.

Нора включает радио и начинает качать головой в такт музыке. Моя же голова будто приклеилась к окну, через которое я рассматриваю случайных прохожих. К моему удивлению, я вижу кое-кого до боли знакомого. Тело начинает покалывать, я выпрямляюсь, чтобы получше его разглядеть.

Из кафе, расположенного неподалеку, выходит Дилан с незнакомой мне девушкой. Дилан, который обычно неприхотлив в выборе одежды, сейчас одет в темные брюки и белую рубашку. Живот крутит. Я расширяю глаза, когда вижу завитые локоны блондинки, ее большую грудь и длинные ноги, которые отлично подчеркивает облегающее красное платье. Но не из-за ее груди волоски на коже встают дыбом. У меня тоже отличная грудь. Меня задевает тот факт, что она в состоянии ходить. Она может идти с ним по улице, взявшись за руки, и бегать в парке, обхватывать его ногами в любое время, когда захочет. Она может то, чего больше не могу я.

Вонзаю ногти в кожу над коленом, чтобы почувствовать ту же боль, которая сейчас сдавливает мою грудь. Я пытаюсь почувствовать хоть что-то. Но этого недостаточно. По щекам текут слезы, я дышу через раз.

— Эви, что случилось?

Светофор горит зеленым, но Нора направляется на ближайшую парковку — туда, где Дилан стоит с блондинкой возле своего грузовика.

Я тычу пальцем в их направлении, и Нора снимает солнцезащитные очки, затем, прищурившись, всматривается в окно.

И смеется.

Я всхлипываю, вытирая рукой нос.

— Что смешного?

— Эви. Разве ты не знаешь, кто это? — Она снова смеется, и я готова взорваться.

— Нора, тебе лучше поторопиться и рассказать мне, иначе я выбью из тебя ответ.

— Глупышка, это Линдси, сестра Брейдена.

— Серьезно? — Еще раз выглядываю в окно. — Она выглядит иначе с нашей последней встречи.

— Ну, она выросла. — Нора нежно поглаживает мою руку, а затем хватает пару салфеток с центральной консоли. — Ты можешь доверять Дилану, поняла? Кроме того, Джорди говорил о том, что сегодня они собираются подписать документы для продажи закусочной.

Я такая идиотка. Совершенно забыла про это. У Дилана такой важный день. День, когда он, наконец, обретет свободу.

И я не стану той, кто ее отнимет.

Глава 42

Дилан

Он все время слышал его голос

Четыре недели. Двадцать восемь дней. Шестьсот семьдесят два часа.

Вот сколько это длится. Именно столько мне приходится наблюдать за Эви, сидящей у этого гребаного окна и смотрящей вдаль. Так же изо дня в день делала моя мама.

Я на грани срыва. Она не хочет ничего делать и никуда не выходит. Каждый день одно и то же. Мы немного разговариваем, иногда смотрим фильм, потом она говорит, что устала — это своеобразный сигнал о том, что мне пора уходить.

А еще я не вожу ее на сеансы терапии. Это делают либо Зои, либо Нора, либо медсестра, которая приходит к ней. И это убивает меня. Все это убивает меня. Я медленно умираю.

Выглядываю в окно своей спальни и качаю головой. Вот она, как по расписанию. Ее отражение за оконным стеклом словно насмехается надо мной. Все это похоже на важный тест, который я с треском провалил.

В моей груди что-то вспыхивает, подобно извержению вулкана, и я понимаю, что нахожусь на грани взрыва. Утопая ногами в ворсе ковра, смотрю на совместное с Эви фото. Осознав, что нужно делать, я целенаправленно спускаюсь по лестнице и выхожу за дверь, не обращая внимания на бабушку, зовущую меня из кухни.