Те, кто последовал за ним, стали зваться меровигскими франками, и, вследствие искажения, основанная им династия получила имя «Меровинги».

Следующим сильным человеком после него, подлин­ным львом в своей династии, становится Хлодвиг.

Хлодвиг задыхается в пространстве, которого было достаточно Меровигу и его преемникам; он пересекает границу, оставляя у себя за спиной Париж, наносит пора­жение римлянину Сиагрию и захватывает Суассон и Реймс.

Именно тогда он женится на христианке Хлодехильде, которую мы называем Клотильдой, и, сделавшись хри­стианином, одерживает победу в битве при Тольбиаке.

Победа при Тольбиаке упрочивает его прошлые завое­вания и позволяет ему задумывать новые.

Хлодвиг доходит до Орлеана, следует далее берегом Луары, завоевывает Бретань, вторгается в края аквита- нов, разграбляет их дома, опустошает их поля, похищает богатства их храмов и оставляет им лишь землю, которую он не может унести с собой.

Париж уже больше не приграничный город, а центр, но центр завоеваний, а не центр королевства. Повсюду, где проходит Хлодвиг, он становится хозяином, и народы расступаются перед ним. Но это не его народы, это галлы, наши предки, и позади его колесницы, позади его войска, позади его солдат, бретонцы и аквитаны снова смыкаются, словно морские воды в струе за кормой кора­бля.

Хлодвиг умирает, и четыре его сына делят его завоева­ния; Париж, Орлеан, Суассон и Мец становятся столи­цами, и каждый из этих городов оказывается центром некоторой части разделенного королевства.

И вот тогда вся область, расположенная между Рей­ном, Маасом и Мозелем, получила название «Восточное королевство» — «Остеррике»; те же земли, что простира­ются на запад и лежат между Маасом, Луарой и океаном, приобрели имя «Западное королевство» — «Ниостер- рике»; остальная территория, простирающаяся от Луары до Пиренеев и от Гасконского залива до Альп, сохранила свое прежнее название Галлия.

Таким образом, вторжение шло обычным ходом: вна­чале завоевание, потом раздел завоеванных земель в пользу победителей и в ущерб завоеванному народу, а затем, наконец, присвоение разделенным землям назва­ний на языке тех, кто их делил.

Правда, королевство Остеррике в конце концов станет называться Австразией, а королевство Ниостеррике — Нейстрией.

После завершения этого первого завоевания одно за другим следуют завоевания Аквитании, Бретани, Бургун­дии и Прованса.

Однако Аквитания, Бургундия и Прованс остаются самостоятельными герцогствами, правители которых зависят: одни — от королей Нейстрии, другие — от коро­лей Австразии.

Время от времени какая-нибудь одна рука объединяет два этих королевства. Именно это происходит, в частно­сти, после смерти Хильперика II, то есть в 720 году.

Карл Мартелл, который зовется тогда еще просто Кар­лом, привозит сына Дагоберта из Шельского монастыря и под именем Теодориха IV сажает его на трон.

Этому сыну Дагоберта было тогда восемь лет.

Как раз такой король и нужен был майордому фран­ков, то есть Карлу.

Царствование Теодориха IV известно лишь победами Карла, который отбрасывает саксов за Везер, а алеманов за Дунай. Бавары поднимают мятеж и оказываются раз­биты; герцог Аквитании восстает и терпит поражение; сарацины спускаются с Пиренеев и оказываются раз­громлены на равнинах Пуатье.

Именно в память об этой битве с сарацинами, в кото­рой Карл одерживает победу, он получает прозвище Мар­телл, то есть «Молот».

Сражение длилось весь день, и в течение этого долгого дня, безостановочно нанося удары, Карл сокрушил, подобно молоту, вражеское войско.

Теперь следуйте за Карлом Мартеллом и считайте его победы.

Бургундия отказывается признать его власть — он ее покоряет; Поппо, герцог Фризии, поднимает мятеж — Карл выступает в поход против герцога, убивает его и, пролив его кровь, истребляет род фризских герцогов, низвергает идолов, разрушает храмы, сжигает города и вырубает священные рощи.

Герцог Аквитанский забирает назад свою клятву вер­ности Нейстрии — Блай, его цитадель, и Бордо, его город, захвачены.

В Провансе начинаются волнения — Арль и Марсель разгромлены.

Восстает Саксония — он идет на нее походом, берет в ней заложников и обязывает ее платить дань.

В Прованс вторгается новое сарацинское войско и захватывает Авиньон — он берет в осаду Авиньон и сжи­гает его.

Сарацины Испании спешат на призывы своих братьев о помощи — он преграждает им путь между долиной Корбьер и небольшой речкой Берр, разбивает их одним ударом, а затем преследует так стремительно, что обго­няет беглецов и прежде них достигает их кораблей, захва­тывает эти корабли, и войско неверных, зажатое между морем и победителями, все целиком утоплено, вырезано или взято в плен.

Затем он возращается через Безье, Магелонну, Агд и Ним, уничтожив в последнем из этих городов крепост­ные укрепления, а в остальных городах поставив предан­ных людей, надежных управителей, давших ему клятву верности, где имя короля Теодориха даже не произноси­лось.

Впрочем, Теодорих умирает в возрасте двадцати трех лет. Карл Мартелл достаточно силен, чтобы обойтись без короля: в течение пяти лет трон пустует, и в течение этих пяти лет Карл Мартелл управляет государством, нося титул герцога Франции.

Затем, изнуренный скорее усталостью, чем прожитыми годами, Карл заболевает в Вербери-на-Уазе, недалеко от Компьеня. Он призывает к изголовью своего ложа сыно­вей, Карломана и Пипина, отдает Карломану Австразию, Алеманию и Тюрингию, а Пипину Нейстрию, Бургундию и Прованс.

Затем, разделив Францию, словно семейное достоя­ние — а это, заметьте, уже не Галлия и изначальные ее хозяева лишены своих владений — так вот, разделив Францию, словно семейное достояние, он умирает, и его погребают в Сен-Дени.

Это была уже настоящая узурпация: она заключалась в том, что мертвое тело простого герцога проникло в коро­левскую усыпальницу.

Каролинги, в лице отца Карла Великого, царствуют вместо Меровингов.

Однако ропщущим сеньорам надо показать хотя бы тень короля.

И Пипин возводит на трон, под именем Хильде - рика III, сына Теодориха.

Но если франкские сеньоры были успокоены этой видимостью уступки их желанию, то иноземные госу­дари, остававшиеся данниками двух братьев, взбунтова­лись.

Одилон, герцог Баварский; Теодорих, герцог саксов, и Гунальд, герцог Аквитанский, были поочередно раз­биты.

Затем неожиданно, без всякой видимой причины, по крайней мере история ничего нам о ней не говорит, Кар- ломана охватывает отвращение к власти, и он, облачи­вшись в монашескую рясу, идет просить у папы Захарии место в аббатстве Монте-Кассино.

Пипин, оставшись один перед лицом короля-призрака, которого он вызвал из небытия и которого мог возвра­тить туда, какое-то время пользуется им в своих целях, а затем заставляет его отречься от престола и затворяет за этим последним представителем династии Меровингов двери монастыря святого Бертена в Артуа.

И тогда Пипину становится понятно, что все обстоя­тельства способствуют окончательному уходу прежней династии и возведению на престол новой; он собирает сеньоров, обрисовывает им свои права на корону и еди­ногласно провозглашается королем франков.

Так что путем выборов, а не путем узурпации, Пипин стал родоначальником династии, которая будет насчиты­вать тринадцать королей и начнется с Карла Мартелла: ab Jove principium^[377].

Бросим теперь взгляд на только что угасшую дина­стию. По известной аксиоме, когда цивилизация вторга­ется в варварство, она его уничтожает, когда же, напро­тив, варварство вторгается в цивилизацию и, если так можно выразиться, насилует ее, оно ее оплодотворяет.

Вступив в Галлию, франки не делали никакого разли­чия между населявшими ее коренными народами; они видели на ее земле лишь римскую цивилизацию и, в отличие от Цезаря, который давал аквитанам, кельтам и белгам общее имя галлы, называли их всех римлянами.

Затем, во всем, кроме религии, завоеватели тоже ста­новятся римлянами.