Людовик IX представляет собой совершенный образец человека средневековья: он обладал могучей рукой, аван­тюрным духом, религиозной душой, скромным нравом; он сражался лично, как последний из своих рыцарей; он отправлял правосудие под сенью дуба, без судебных при­ставов и стражников, и умер за тысячу льё от своей сто­лицы, в лагере, подняв глаза к небу и говоря Богу:

«Я войду в дом твой, Господи, буду поклоняться тебе в святом храме твоем и сознаюсь в прегрешениях своих!»^[288]

У      Людовика Святого был свой хронист и свой поэт: Тйльом из Нанжи описал его историю, а Жуанвиль — его эпопею; ведь рассказ Жуанвиля — это настоящая поэма, восхитительная своей простотой, удивительная в своей наивности и полная великой надежды и веры.

Царствование Людовика Святого слишком хорошо известно, что обсуждать его здесь со всеми подробно­стями, и мы ограничимся лишь тем, что назовем основ­ные связанные с ним факты и события.

В 1242 году — победы под Тайбуром и Сентом над гра­фом Гуго де Ла Маршем, мятеж которого поддержала Англия.^[289]

В 1250 году — пятый крестовый поход в Египет, где король был взят в плен.^[290]

В 1251 году — смута, поднятая пастушками.^[291]

В 1259 году — возвращение Генриху, королю Англии, его прежних владений к югу от Луары^[292] в обмен на его отказ от притязаний на герцогство Нормандия, графства Анжу, Мен, Турень, Пуату и их лены.

В 1269 году — шестой и последний крестовый поход против Туниса, во время которого король умирает на раз-

валинах древнего Карфагена^[293], и клятвенное обещание верности Французскому королевству, принесенное баро­нами и рыцарями-крестоносцами Филиппу, сыну Людо­вика Святого.

Менее значительные события царствования Людовика Святого, относящиеся к внутренней жизни страны, таковы:

учреждение Сорбонны Робертом^[294];

появление в 1260 году во Франции буссоли, привезенной венецианцем Марко Поло^[295];

употребление астрономических таблиц, названных «аль- фонсины»;

использование свидетельских показаний взамен судеб­ных поединков;

учреждение купеческой полиции Этьенном Буало, купе­ческим прево;

сопротивление короля вмешательствам со стороны рим­ской курии и выступление в защиту свобод галликанской церкви;

введение Кодекса, или Гражданских установлений Людо­вика Святого.

Внешние события таковы:

создание государства Пруссия рыцарями Тевтонского ордена (1230);

возникновение вольных городов в Италии и ганзейских городов в Германии (1254);

коммуны допущены в английский парламент (1265); Конрадин обезглавлен по приказу брата Людовика Свя­того, Карла Анжуйского, которого папа Урбан IV облек властью над Неаполитанским королевством (1268).

Кроме того, в царствование Людовика Святого был совершен огромный скачок одновременно в трех обла­стях — в поэзии, в науках и в свободах:

в отношении поэзии — песнями Тибо, графа Шампан­ского;

в отношении наук — изобретением буссоли, основанием Сорбонны и покровительством, дарованным Универси­тету^[296];

в отношении церковных свобод — Церковным кодек­сом;

в отношении гражданских свобод — правом обращаться к королевским судьям;

в отношении политических свобод — допущением ком­мун в парламент.

Смерть Людовика Святого, хотя она и вселила в вой­ско великую печаль, не прервала осады Туниса. Карл, ко­роль Сицилии, прибыв морем со значительным числом рыцарей, возвратил надежду и присутствие духа христиа­нам; сарацины же, напротив, при виде того, что кресто­носцы приготовили множество стенобитных орудий и «В Париже вспыхнула великая распря между школярами и горожа­нами, и горожане убили нескольких клириков. И потому клирики, поки­нув Париж, разбежались по разным странам света. Видя такое, король Людовик Святой весьма опечалился тем, что изучение словесности и философии в этой сокровищнице накопленных знаний, что превосхо­дила все прочие и брала над ними верх, прекратится с уходом из Парижа ученых. Наука пришла из Афин в Рим, а из Рима, заботами Карла Вели­кого и вместе с регалиями рыцарства, — во Францию, вслед за Диони­сием Ареопагитом, греком, который первым распространил в Париже католическую веру. И потому благочестивейший король [Людовик Свя­той], опасаясь, как бы столь великое сокровище не ушло из королевства, ведь наука и знания служат сокровищем для спасения, в а р l е п ii а е I в с I е и ll а^[297], и испытывая страх, что Господь скажет ему: “Как ты отверг науку, так я отвергну тебя”, приказал вышеупомянутым клирикам воз­вратиться в Париж, встретил их там с величайшей милостью и распоря­дился, чтобы горожане немедленно возместили им все убытки, какие они до этого им нанесли».

настроились осадить Тунис с суши и с моря, предложили мирный договор, который и был принят.

Его главные условия были следующими: все христианские пленники, находящиеся в Тунисском королевстве, будут отпущены на свободу;

католические проповедники будут иметь право пропове­довать веру Христову в монастырях, построенных в честь Христа, по всему королевству;

все, кто пожелает креститься, смогут сделать это беспре­пятственно;

король Туниса, после того как он возместит все расходы, понесенные королями и баронами во время этого похода, возобновит выплату положенной дани королю Сици­лии.

После того, как договор был заключен, король и вель­можи, видя, как войско сокращается от морового пове­трия и прочих болезней, решили вернуться во Францию через Сицилию и Италию. Но, прежде чем покинуть Африку, они поклялись у тела Людовика Святого вер­нуться в Святую Землю и пробыть во Франции лишь столько, сколько потребуется для коронации короля, восстановления сил и набора нового войска. Однако несколько рыцарей, более ревностных, чем прочие, не пожелали возвращаться вместе с ними и под предводи­тельством Эдуарда, старшего сына Генриха, короля Англии, направились в Сирию, чтобы оказать помощь христианам.^[298]

Ну а Филипп III покинул эту землю скорби, увозя с собой останки отца, Людовика Святого, и брата, герцога Неверского. По пути домой он потерял еще и сестру и, прибыв с погребальным кортежем во Францию, произвел торжественное погребение останков членов своей семьи в аббатстве Сен-Дени, где покойные желали быть похо­роненными.

В августе того же года Филипп был помазан и короно­ван в Реймсе епископом Суассонским.

«Филипп Смелый оказался в промежутке между Людови­ком Святым, своим отцом, и Филиппом Красивым, своим сыном, точно так же, как Людовик VIII — между Филип­пом Августом и Людовиком Святым; и, подобно тому, как пахарь оставляет поле под паром между двумя жатвами, Провидение дало Франции отдых между двумя великими царствованиями».^[299]

Мы позаимствовали эту фразу у Шатобриана, ибо невозможно более точно и более красочно высказаться о том, что представляло собой царствование Филиппа.

В самом деле, это царствование, длившееся пятнадцать лет, не отмечено ничем примечательным, за исключе­нием войны, которую король вел против Педро Арагон­ского. Обратимся к ее причинам.

Карл Анжуйский, брат Людовика Святого, одержав победу над Манфредом и убив его, подобрал у подножия эшафота Конрадина сицилийскую корону. Папа Климент подтвердил его право владеть королевством, отдавать которое ему он не имел оснований, и французы на пра­вах победителей обосновались в Палермо, а оттуда рас­пространились по всему острову.

И тогда сицилийцы установили тайные сношения с Педро Арагонским, который через посредство своей жены, дочери Манфреда, обладал правами на корону, незаконно захваченную Карлом Анжуйским. Педро Ара­гонский собрал мощное войско и флот. Эти враждебные приготовления вызвали подозрения у папы Мартина и Карла Анжуйского, потребовавших у него объяснений по поводу его планов. В ответ на это Педро заверил Рим, направив туда официальную депутацию, что собранные им силы предназначены для служения Богу, внушившему ему мысль отправиться в крестовый поход, чтобы помочь христианам Иерусалима. И действительно, он пустился в плавание, встал на якорь в одном из портов Африки и приготовился оказать содействие сицилийцам.