— Да, верно, я хочу обокрасть кого-нибудь, — промолвил император, — но не бедного хлебопашца и не предприимчивого торговца; я бы предпочел обокрасть какого-нибудь разжиревшего от безделья, разбогатевшего на поборах аббата, который только и делает, что спит, ест да пьет. Вот кого я хотел бы обокрасть, если тебе угодно знать!
— Черт возьми! — воскликнул карлик. — Для начинающего сказано неплохо. Но если ты обкрадешь такого человека, ты, тем самым, все равно будешь обкрадывать бедняков, ибо он сумеет на следующий же день отнять у них вдвое больше того, что ты заберешь у него.
— Ну, тогда, — сказал император, — я хотел бы обокрасть одного из тех мерзавцев-рыцарей, которые живут грабежом и разбоем и которые предают тех, кому они должны служить, и угнетают тех, кого они должны защищать.
— Ну, тогда это другое дело, — сказал карлик, — что ж ты сразу не объяснил. Я помогу тебе. Видишь вот тот укрепленный замок?
— Да, — ответил Карл.
— Так вот, он принадлежит сеньору Ардериху, самому большому разбойнику, которого носила земля со времен короля Аттилы и лжепророка Магомета.
— Тем лучше, — сказал император.
— Но это будет непросто. Сон у него чуткий, а рука тяжелая. Там мы рискуем заработать синяки да шишки.
— Тем лучше, тем лучше, — сказал император.
— Ну что ж! Тогда пойди и надень другие латы, темные как ночь, в которой нам предстоит красться. Пойди и возьми короткий кинжал вместо этого длинного меча. Меч — оружие, которым пользуются днем, чтобы поразить цель издалека. Ночью же бьешь лишь то, чего касаешься. Глазами тебе служит рука, и глаза эти должны быть как можно ближе к клинку. Иди и возвращайся, а я подожду тебя здесь и посчитаю свои дукаты, чтобы удостовериться, что счет верен.
Император не заставил повторять эти слова дважды; он пошел в свои покои и вскоре вернулся, одетый в кольчугу из вороненой стали, облегавшую его тело, как камзол, и закрывавшую его голову, как капюшон. Кроме того, на поясе у него висел широкий, короткий и острый кинжал наподобие римского меча. Карлик осмотрел его с головы до ног и одобрительно кивнул.
— Итак, — сказал Карл Великий, — в путь!
— В путь! — отозвался карлик.
Они вдвоем вышли из дворца и по самой короткой дороге, то есть через поля, двинулись к замку Ардериха.
По пути Карлу попался межевой столб, которым была отмечена граница поля; он вырвал его из земли и взвалил себе на плечо.
— На кой черт ты это делаешь? — спросил карлик.
— А ты думаешь, что мы обнаружим дверь открытой? — ответил император.
— Нет, конечно, — ответил карлик.
— Ну так вот, я несу то, чем мы ее вышибем.
Карлик расхохотался.
— Все так, — сказал он, — причем первым же ударом ты поднимешь на ноги весь гарнизон, и что тогда ты сможешь унести? Испуганную курицу, спрятавшуюся в канаве? Я полагал, повелитель, что ты лучше смыслишь в таких делах.
— Как же тогда нам действовать? — спросил Карл, слегка пристыженный своей неопытностью.
— Предоставь это мне, — сказал карлик.
Карл бросил столб и продолжил путь, не произнеся ни слова.
Когда они подошли к двери, то, как и предполагал Карл, она оказалась закрыта. Тогда он взглянул на карлика, словно спрашивая его, как следует поступить; карлик знаком показал ему, что он должен держаться как можно ближе к двери, а сам взобрался на смоковницу, которая росла во рву, затем, опираясь на нее, ухватился за стену и стал карабкаться вверх, цепляясь руками и ногами за выемки между камнями; добравшись до зубцов стены, он скрылся из виду. Через минуту Карл услышал, как скрипит ключ в замке: дверь начала тяжело, но бесшумно поворачиваться на петельных крюках, а затем приоткрылась ровно настолько, чтобы в образовавшуюся щель мог пройти человек. Карл протиснулся в щель, карлик с теми же предосторожностями закрыл дверь, и воры оказались во дворе замка.
— Вот туда ты должен идти, — произнес карлик, указывая на лестницу, ведущую в покои замка, — а я пойду сюда, — продолжил он, указывая на конюшню.
— А почему ты не идешь со мной? — спросил Карл.
— Потому что я тоже должен сделать свое дело, — ответил карлик.
И он побежал, встав на четвереньки, как собака, на тот случай, чтобы, если его заметят, в нем не признали бы человека, пересек двор и проник в конюшню.
Самоуверенность карлика задела самолюбие Карла Великого; он как можно тише поднялся по лестнице, вошел в покои замка и, благодаря свету луны, как раз в этот миг появившейся на небе, добрался до комнаты, за которой находилась спальня Ардериха и его супруги. Оказавшись там, он протянул руку, чтобы понять, нельзя ли тут чем-нибудь поживиться, и нащупал окованный ларец, в котором, подумалось ему, могли храниться деньги или драгоценности. В эту минуту конь хозяина замка заржал так громко, что Карл вздрогнул.
— Эй! — воскликнул Ардерих, мгновенно проснувшись. — Что там творится у меня в конюшне?
— Да ничего, — послышался голос его жены, — это конь заржал.
— Мой конь не имеет привычки ржать ни с того, ни с сего, — возразил Ардерих, — должно быть, кто-то чужой пытается отвязать его.
— Да кому это понадобилось отвязывать твоего коня?
— Кому-кому! Конечно же, вору!
При этих словах Карл услышал, как Ардерих встает с постели и берет в руки меч. Он тотчас отступил в глубь комнаты и при свете луны увидел, как Ардерих прошел мимо него. Карл стоял в своем углу, проклиная карлика, и на всякий случай держа руку на гарде кинжала.
Через минуту хозяин вернулся.
— Ну, — спросила жена, — что там произошло в конюшне?
— Да ничего, — ответил Ардерих, — но вот уже три или четыре ночи подряд мне не спится.
— А не спится тебе потому, наверное, что ты что-то замышляешь?
— Это так, — ответил владелец замка.
— И что же ты замышляешь?
— Теперь я могу тебе это сказать, — ответил Ардерих, — потому что уже почти настал тот день, когда наш план должен осуществиться. Завтра я и одиннадцать других графов, баронов и сеньоров собираемся убить короля Карла, потому что он не дает нам быть у себя полновластными хозяевами, а мы устали сносить это и не желаем больше терпеть.
— Ну-ну! — тихо произнес Карл Великий.
— Боже мой! — в отчаянии воскликнула хозяйка замка. — Но если ваш заговор провалится, вы все пропали.
— Этого не может быть, — ответил ей муж, — мы связаны между собой самой страшной из клятв; завтра, приглашенные вместе с остальными на сейм, мы войдем во дворец, не вызывая ни у кого подозрений; мы будем хорошо вооружены, а он будет безоружен; мы окружим его трон, нанесем ему удары, и он падет мертвым.
— А кто еще участвует в заговоре?
— Вот этого я не могу сказать даже тебе; но наша клятва, подписанная кровью, находится здесь, в соседней комнате: она спрятана в шкатулке, стоящей на столе.
Карл протянул руку: шкатулка стояла именно там, где указал Ардерих.
— Ах! — воскликнула хозяйка замка. — Дай-то Бог, чтобы все это хорошо кончилось!
— Аминь, — произнес владелец замка.
И он опять уснул; еще какое-то время раздавались вздохи его жены, но скоро ее тихое и ровное дыхание присоединилось к храпу мужа: оба они были охвачены крепким сном.
Тогда Карл взял шкатулку, положил ее под мышку, прошел через все залы, спустился по лестнице и вышел во двор. Там он увидел карлика, который барахтался на спине боевого коня владельца замка; конь ржал и бил копытами о землю, словно считая недостойным для себя подчиняться столь жалкому наезднику. Но славный император вспрыгнул на коня, и, как только тот ощутил на себе тяжесть мужчины и понял, с каким опытным наездником ему приходится иметь дело, он сразу же сделался кротким, как овечка. Тогда Карл схватил карлика за ворот, посадил позади себя и поскакал галопом.
Прибыв в свой замок, Карл Великий открыл украденную им шкатулку и нашел там клятву двенадцати заговорщиков, подписанную их кровью. Тотчас же он разбудил стражу и приказал, чтобы на одном из дворов поставили одиннадцать виселиц обычного размера, а двенадцатую выше, чем остальные, и велел наверху каждой виселицы прибить табличку с именем одного из двенадцати заговорщиков, причем на самой высокой — имя главного заговорщика, Ардериха.
