Я помчался в гостиницу. Возможно, Александр похитил молодую даму и ради большей безопасности переоделся в мундир. Конечно, я предпочел бы увидеть его одного, а не с сопровождающими, но уж лучше было бы, чтобы он явился так, чем не явился вовсе. Поскольку я не мог предвидеть историю с Хулией, то местом встречи ему была назначена гостиница «Европа». Никакого военного, никакой молодой дамы там не оказалось. Я побежал в гостиницу «Четыре Нации». Никого. Там я прихватил с собой Дебароля. Он не захотел пойти на бал. Почему? Ах, сударыня, это тайна, которая останется между ним и его фраком.
Однако ничто не мешало ему отправиться вместе со мной на поиски кондуктора. Мы вернулись на почту. Дверь оказалась закрытой. Стали стучать к соседу, тот открыл свою дверь, и мы спросили у него адрес кондуктора. Однако он не только дал нам этот адрес, но и предложил проводить нас к дому, где жил кондуктор, и клялся всеми богами, что сами мы этот дом никогда не найдем. И Бог ты мой, достойный сосед был прав! Четверть часа мы пробегали по улицам, похожим на те, что спускаются к Сене со стороны Гревской площади. Наконец мы подошли к какому-то дому, погруженному во тьму.
Еще четверть часа понадобилось, чтобы дом осветился и дверь открыли. На пороге появилась какая-то старуха со свечой. Она провела нас в мансарду, где спал кондуктор. Не знаю, что уж там решил этот славный человек, когда, проснувшись, он увидел трех закутанных в плащи людей, стоящих над его постелью. Наверное, ему показалось, что он очутился в окружении свободных судей, так как в первую минуту лицо его выражало ужас. Мы объяснили причину нашего прихода.
И тогда он рассказал нам, что, в самом деле, некий высокий молодой человек, светлый шатен с курчавыми волосами, заказал для себя место и даже занял его. Но в одном льё от Кордовы он велел остановить мальпост, вышел из него, дал луидор кондуктору, произнес несколько слов, которые тот не разобрал, и побежал прямо через поле. Он убежал так далеко, причем в сторону, противоположную той, куда надо было ехать кондуктору, что тот счел ждать беглеца бесполезным и поехал дальше. Кондуктор показал нам свой путевой лист. В него были вписаны три пассажира. Первый — офицер, вторая — дама, третий — Александр. Никаких сомнений не оставалось: имя и фамилия были выписаны полностью.
История становилась все более загадочной. Невозможно даже описать Вам, сударыня, в каком лабиринте блуждала наша фантазия! Мы дошли до того, что вообразили, будто достойный кондуктор сообща с возницей, офицером и дамой убили Александра и бросили его в какой-нибудь овраг. От этой игры воображения до угроз один шаг. Мы заявили кондуктору, что если он отвечает за почту, то тем более должен отвечать и за пассажиров, и что если малыш Дюма вписан в путевой лист, то малыш Дюма должен быть найден! Мы с такой силой угрожали кондуктору, что он явно встревожился. Видя его тревогу, мы стали проявлять настойчивость.
«Так вы родственники этого молодого человека?» — спросил он. «Я его отец!» — пояснил я. «Поклянитесь в этом!» Я поклялся ни больше ни меньше, как Горацио и Марцелл.
«В таком случае я могу вам все сказать», — отвечал кондуктор, совесть которого, видимо, успокоилась. «Не только можете, но и обязаны!» — вскричал я. «Так вот, все было договорено заранее!» — «Договорено? С кем?» — «Со мной!» — «О чем?» — «Что это будет только видимость отъезда». — «Куда?» — «В Кадис!» — «Почему только видимость?» — «Чтобы все думали, будто он уехал!» — «А зачем ему это было нужно?» — «О сударь, у него не было другого способа!» — «Способа? Для чего?» — «Не было другой возможности преуспеть!» — «Преуспеть? В чем, черт побери!» — «В похищении молодой девушки!» Я вздрогнул. «В похищении девушки?» — «Да, он был застигнут!» — «Кем?» — «Ну, раз вы его отец…» — «Конечно, я его отец, вы отлично это знаете!» — «В таком случае вот вам письмо». — «Вам следовало с этого начать, болван!» — «Из письма вы узнаете, кем он был застигнут, бедный юноша!»
Я быстро вскрыл письмо и обнаружил третий рисунок. Александр спрятался под кровать, изображение которой было в предыдущем рисунке; из-под кровати торчала только его голова, и носом он упирался в морду пуделя, о котором я Вам уже говорил вскользь. Александр приложил палец к губам, пытаясь склонить пуделя к молчанию, но, по-видимому, собака была неподкупна и продолжала яростно лаять. Я осознал положение дел.
«Пес так и не замолчал?» — спросил я кондуктора. «Увы, нет, сударь!» — «И кого же привлек его лай?» — «Мать, брата и кузена». — «О-о! И что же произошло?» — «К счастью, сударь, у вашего сына — а он чудный мальчик! — был нож вот такой длины». — «Да, и что?» — «Так вот, он показал им этот нож». — «И что было дальше?» — «Мать, брат и кузен дали вашему сыну пройти». — «Так-так!» — «Но это еще не все». — «Вот как?» — «Девушка сказала ему, что она хочет его сопровождать». — «Сопровождать? Куда?» — «Всюду, куда он направится». — «Во Францию?» — «Всюду. Однако она выставила одно маленькое требование». — «Какое?» — «Чтобы он на ней женился». — «Женился?!» — «Да, в Испании это очень просто. Первый встречный священник может вас обвенчать, и вы становитесь женатым». — «В Испании». — «Да, в Испании». — «Черт побери! Это меня утешает. У меня есть два-три приятеля, которые вот так же женились в Италии, но брак их так и остался по другую сторону границы». — «Я не понимаю». — «А вам и не надо понимать! Скажите лучше, как вы оказались замешаны в эту историю?» — «Подождите!» — «Жду». — «По его следам пущены все альгвасилы Кордовы». — «Ба! Кто же их направил?» — «Семья». — «Почему?» — «Семья поклялась, что ему не удастся похитить девушку. А он поклялся, что похитит ее! Так что теперь вопрос в том, кто кого перехитрит». — «А вы здесь при чем?» — «Я его прятал». — «Где?» — «У себя дома». — «Как вы с ним познакомились?» — «Через портного, это мой друг». — «Ну что ж! Давайте во всем разберемся». Я перевел дух. «Он у вас?» — «Да». — «И сейчас?» — «Возможно, если он еще ее не похитил». — «А как он может ее похитить?» — «Я свел его с контрабандистами из Малаги». — «Чтобы они перевезли его в Малагу?» — «Конечно!» — «А из Малаги куда он отправится?» — «Он собирался присоединиться к вам». — «Где?» — «Там, где вы будете». — «Но у него же нет денег!» — «Подумаешь, девица богата». — «А альгвасилы?» — «Так они же считают, что он уехал». — «А, так вот почему его имя в путевом листе!» — «Именно!» — «Поэтому-то он так подчеркнуто отправился с вами?» — «Конечно!» — «А сам вас покинул в одном льё от Кордовы?» — «Нуда! Нуда! Этой ночью все считают, что он отправился в Кадис, и спят спокойно. Девушка встает, открывает дверь, выходит, а он ждет на улице с тремя контрабандистами. И в дорогу! В Малагу!» — «Черт возьми!» — «Здорово придумано, вы не находите?» — «Да уж». — «Чудный парень ваш сын!» — «Вы находите?» — «Еще бы, столько фантазии!» — «Вы так думаете?» — «И не скупится, очень шедр!» — «О да! В этом я уверен!» — «Так вот, сударь, успокойтесь и уезжайте!» — «Поехать-то я поеду, но успокоиться не могу. Он не сказал вам, где он собирается к нам присоединиться?» — «Сударь, он не мог мне этого сказать, он сам не знал». — «Да, это верно. Вы мне правду сказали?» — «Чистую правду, сударь!» — «Поклянитесь теперь вы!»
Кондуктор дал клятву. Я посмотрел на Дебароля и Жиро.
«Ну, — спросил я, — что скажете?» — «Скажу, что он счастливчик! — воскликнул Дебароль. — Я поехал в Испанию в надежде обрести именно такое приключение, и у меня ничего не получилось!» — «Несчастный! — промолвил Жиро. — У тебя жена и ребенок!» — «Да, это верно», — согласился Дебароль. «Из всего этого следует, что мне не о чем беспокоиться?» — спросил я у кондуктора. «Совершенно не о чем, сударь! Он молод, ловок, решителен, у него прекрасный нож, Бог за него заступится!» — «Это тот самый нож из Шательро, — заметил Жиро. — По-прежнему Провидение!» — «Постойте, друг мой! — сказал я кондуктору. — Вот вам деньги, но не за то, что вы ему помогли, а за беспокойство, которое мы вам доставили». И я протянул ему двадцать франков. «Черт побери, сударь! Что же вы не начали с этого: я бы сразу понял, что вы его отец!» Это прозвучало трогательно; затем я удалился.
