- Ты, должно быть, действительно ненавидишь мир, - пробормотала она.
- Мир? Что такое мир на самом деле? Это куча дерьма, которое человечество испоганило всеми возможными способами. Человеческая раса - позор; она больше не заслуживает даже существования. Выживает сильнейший, как говорится. И это не человечество.
- Сияющий Трапецоэдр каким-то образом вызывает разрушительные бури, - сообщила Хейзел. - И ты хочешь использовать его, чтобы вызвать бури в тридцати трёх крупнейших городах на Земле.
Губы Фрэнка раздражённо скривились.
- Не бури, Хейзел. Ты видела, что там произошло. Это была буря?
Губы Хейзел дрогнули.
- Это был призыв...
- Ради какого-то бога или чего-то такого, - она вспомнила, что говорили Пикман и Клоннер, и вспомнила это слово из своих видений. - Нарлат-что-то-там.
- Ньярлатхотеп, Хейзел. Посланник. И его Послание - уничтожение. Это его ты видела там внизу, его и его слуг; одно его присутствие приносит все разрушения во славу Йог-Сотота, - Фрэнк закрыл глаза и на этот раз посерьёзнел. - Йог-Сотот - это Ключ. Древние были, Древние есть, Древние будут. Не в знакомых нам пространствах, а между ними. Йог-Сотот - это Врата, через которые встречаются сферы, а Ньярлатхотеп - его Посланник...
Хейзел хотела встать, но всякий раз, когда она пыталась, вспыхивала боль.
- Так вот что это? Ты издеваешься надо мной, Фрэнк. Оккультные заклинания? Колдовство?
- Это на самом деле, Хейзел. В прежние времена - когда был построен этот Дом - истина Йог-Сотота действительно была замаскирована оккультизмом. Во-первых, индейцы? Затем суеверные колонисты? Колдовство было единственной концепцией, к которой они могли серьёзно относиться. Они были невежественными крестьянами; они думали, что поклоняются дьяволу, потому что дьявол был всем, что они могли понять. Но на самом деле они отдавали дань уважения Йог-Сототу. Их перекошенные пентаграммы были, сами того не ведая, неевклидовыми формулами, - Фрэнк продолжал ходить по пропахшей мясом комнате. - Но на самом деле? Это не колдовство, Хейзел. Это не заклинания. Это просто математика, которая даёт одному плану существования доступ к другому.
Как могла Хейзел поверить в такое? И - теперь - как она не могла?
Голос Фрэнка помрачнел, когда он процитировал:
- Земля бормочет их Голосами; Земля бормочет их Сознанием...
- Где Соня, Фрэнк? - Хейзел сплюнула.
- Там, где сохраняется благоговение перед их Словом и где благословлены их Тотемы, они приходят. Они приходят и волнуют моря...
- Фрэнк!
- Они сгибают леса.
- Фрэнк, что с тобой случилось!
- Они разрушают города...
Внезапно снаружи послышалось завывание ветра. Фрэнк снова повернулся к ней.
- Мне сделали предложение, и я согласился. Вот что случилось со мной. Такое же предложение они сделали моему отцу, который начал его принимать, но потом отказался. За это его ослепили. Они сделали предложение и Генри, но он категорически отверг их, когда осознал весь потенциал теоремы. Я согласился служить им, Хейзел, но как чистокровного человека они сочтут меня отвратительным. Так что... меня немного изменили, вот и всё, - он ухмыльнулся. - Меня трансфицировали мутагенным материалом, созданным ими самим существом раболепия, известным как шоггот. Что-то вроде ДНК, только намного сложнее, - он, казалось, вздрогнул, как будто в момент дискомфорта. - Это займёт некоторое время, но как только я обращусь, я буду для них приемлем. Я смогу служить им здесь, когда земля будет расчищена.
Хейзел больше не хотела этого слышать.
- Хорошо, Фрэнк. Ты как хочешь. Но где Соня?
- Я говорил тебе. Она в безопасности.
- Она сказала, что что-то по ту сторону двери унесло её куда-то... и забрало её ребёнка...
- Совершенно верно, - он закашлялся. - Ребёнку пришлось уйти...
- Фрэнк! Это был твой ребёнок!
Чёрный туман вырвался из его рта, когда он усмехнулся.
- Разве похоже, что меня это волнует?
- Что они с ним сделали?
- О, после аборта, я уверен, они использовали его для развлечения и еды, после того, как ткань мозга плода была высосана, конечно. Они используют её для исследований.
Хейзел съёжилась от болей в теле.
- И что потом?
- Подумай, Хейзел. Они вытащили ребёнка, чтобы освободить место.
- Чтобы освободить место для ещё одного ребёнка! - взвизгнула Хейзел. - Я подумала, что она сошла с ума, когда сказала мне это, но это правда, не так ли? Они забрали её ребенка и посадили одного из своих детей!
Изменяющееся лицо Фрэнка скривилось в жесточайшей хмурости.
- О, Хейзел, ты безнадежна. У нас в списке тридцать три города, верно? И тридцать три паспорта для тридцати трёх агентов. Ты знаешь это. Как только паспорта будут готовы, будет выдано тридцать три билета на самолёт. Теорема работает в последовательностях из тридцати трёх; это должно быть очевидно для тебя сейчас. Думай, Хейзел. Думай.
- Я думаю, что ты ублюдок! - закричала она. - Но какое это имеет отношение к тому, что они засунули монстра ей в живот?
Фрэнк подошёл к чемодану и указал на него.
- Тридцать три энергоносителя, да?
- Да!
- Но только один из них здесь, - и он поднял Сияющий Трапецоэдр. - Теперь ты поняла?
Хейзел была готова выдать решительное "нет!", но вместо этого она вскрикнула, когда в дверь раздался громкий стук.
Когда Фрэнк открыл её, она увидела не ночное небо и не сумрачный город, а тёмный пульсирующий кроваво-красный свет. С пола ползли щупальца чёрного тумана, а потом она услышала хлюпающий звук...
"Нет, нет, нет..."
Когда в комнату вошли четыре аберрации в мантиях и капюшонах. Их отвратительные перевёрнутые конусы вместо ног двигали их внутрь, и в своих щупальцах они баюкали Соню.
Она была обнажённой, с тусклыми глазами и очень, очень беременной. Всё её тело сияло, словно покрытое скорлупой, и на самый невероятный момент её голова склонилась набок, и она встретилась взглядом с Хейзел. Её губы пытались шевелиться, но не издавали ни звука.
Две твари сжали свои щупальца, чтобы раздвинуть бёдра Сони, затем подошёл Фрэнк. Он наклонился, заглядывая между ног своей невесты, как сумасшедший гинеколог. Он воздвиг Сияющий Трапецоэдр...
- Нет! - Хейзел закричала.
И ввёл его во влагалище Сони. Он толкнул, потом его рука исчезла, потом вставил и половину предплечья. Затем...
Чпок!
Он выдернул руку, оставив кристалл в утробе Сони.
- Вот почему они высосали ребёнка, Хейзел. Не заменить его своим, а просто освободить место.
- Для ещё бóльшего количества трапецоэдров, - прохрипела Хейзел.
- А сейчас, впервые в истории, все тридцать три из них вместе, - он похлопал по вздувшемуся животу. - Идеальный тайник, да? И когда придёт время, каждый агент придёт к ней, возьмёт свой кристалл и свой энергоноситель, а затем полетит в заранее оговоренный пункт назначения, - он обратился к облачённым существам. - Уберите отсюда эту корову. Я организую её транспортировку позже.
Они пошли обратно тем же путём, что и пришли, Соня была в их цепких руках. Когда они переступили порог, дверь хлопнула.
Хейзел показалось, что Фрэнк ёрзал. Он делал это, как будто замёрз.
- Сила экспоненциальна, Хейзел. Со всеми тридцатью тремя кристаллами на земле одновременно? Позволь привести пример. После активации тьма призывает Ньярлатхотепа. Вместе они в тридцать три раза мощнее, чем по отдельности. А теперь представь, что сила, которую Генри высвободил в Сент-Питерсберге, увеличилась на тридцать три, но вместо пятнадцати минут активации она продолжается всю ночь. Ты можешь себе это представить? Хм-м-м? Когда агенты используют их, это начнётся через минуту после захода солнца и не прекратится до рассвета. Это начинается в середине и работает наружу. Видишь ли, Ньярлатхотеп в чём-то подобен твоему Богу. Он вездесущ. Он может быть одновременно на тридцати трёх местах или на тридцати трёх миллионах мест. Держу пари, мы убьём миллиард человек в первую же ночь. И когда первые тридцать три города будут уничтожены, агенты перейдут к следующему по величине городу, и так далее, пока не останется ничего, - тишина заполнила комнату. - Это будет прекрасно... Слава Йог-Сототу и его Посланнику Ньярлатхотепу, чьё Послание - уничтожение.
