– Кто тебе сказал – наемник резко повернул голову.

– Милош Дорог, когда уходил из лагеря.

– Понятно. Ну, слушай, я думаю, он тебе все рассказал. Это, правда, но меня тогда не было с ними, и в мотивации поступков Ворона я не разбирался. Об этом знает только Петр, но если спросишь его об этом, не забудь набить портки соломой у него нога тяжелая.

– Понятно. А ты был в других отрядах, все себя так ведут как мы?

– Ты про тот разбой? Ааа понимаю, Милош сказал, что это неправильно и противозаконно. Ну, и это правда, парень. Я тебе снова не скажу ничего нового, люди разные отряды разные. Многие грабят, и убивают, когда есть возможность, другие держаться в рамках закона, это жизнь. Тебе не по душе то, что мы сделали? А что ж ты тогда не ушел?

– Ворон мог убить, Петр бы наверняка убил. Да и, куда мне идти Рем? Я к вам прибился от безысходности, здесь ко мне хорошо относятся, зачем мне уходить? Просто я не всегда согласен с решениями Ворона.

– И не будешь. У тебя свое мнение у него свое. Можешь высказывать его на советах, если попадешь на них, он к тебе вроде прислушивается, но помни, что это пока ты говоришь то, что ему нравиться, я тебе говорил, что в бандах очень быстро можно подняться, и опуститься. Ладно, парень давай спать! И не бери в голову, я так ворчу, бывает такое, что отряд расходиться, но пять шесть человек остаются и сколачивают новую банду.

Через неделю они выехали на тракт, и немного расслабились. Как ни странно, новости о том, что барон побил разбойников, и теперь какое-то время будет спокойно, разнеслась подобно лесному пожару. Дороги были пересыщены людьми везущие товары в Крысиный замок и обратно. Кавалькаду наемников пропускали, и иногда даже кричали благодарности. Все-таки главным препятствием для торговли были бандиты, а не плохие дороги или погода. Грегор обдумывал, что будет дальше, если отряд рассыплется, и принял решение просто держаться рядом с Ремом. Дик снова сел на лошадь и носился по отряду развлекая всех болтовней. Он лез к Петру и Рему с вопросами, доставал Грегора поучениями и носился с поручения от командира. Рем как-то сказал Грегору, что парень опасается за свою долю в добыче и вполне небезосновательно. На одной из стоянок Дик подсел к Грегору.

– Слушай, как так получилось, что ты замещаешь Рема?

– Ворон попросил, и я согласился – Грегор удивленно посмотрел на Дика

– Везет! А мне приходиться бегать, что бы про меня не забыли при дележе – Дик отвернулся, что бы Грегор не видел его недовольное лицо, справившись с завистью он, продолжил – а можешь попросить Ворона, что бы я стал замом Петра.

– Виктор жив и чувствует себя прекрасно – Грегор смотрел в костер – я стал помощником Рема, потому что Рик теперь не может сидеть на лошади.

– И что, пусть Виктор будет пехотинцем, тебя же слушает Ворон, я видел, как ты с ним разговариваешь. Скажи, что я раз в сто лучше Виктора. Мы же друзья это тебя подобрал, и привел в отряд!

– Подобрал? – Грегор поднялся – я тебе что мусор!

– Не так выразился приятель – Дик немного отступил – не горячись, просто нашел немного не то слово.

– Думай, что говоришь Болтун – Грегор поразился, как легко он сказал то, что говорили все и увидел, как у Дика вытянулось лицо – посмотрим, что я смогу сделать, но нечего не обещаю.

– Ну, понятно ты теперь важная птица – и Дик ушел.

Важная птица, Грегор покачал головой, в отряде, где десять человек, половина ранена или уходит. Великая честь. Дик, тоже хорош! Ворон даже слушать не станет Грегора, если он заикнется о Дике, в отряде не очень хорошо к нему относились. У Болтуна репутация хуже не придумаешь и заместителем Петра он станет только для того что бы тот убил его когда будет плохое настроение. А ну его, в конце концов, Грегор никому ничего не должен и с этими мыслями юноша завалился спать.

Отряд прибыл в Крысиный замок, и расположился в той же таверне, что и раньше. После дележа добычи и Грегор с удивлением понял, что владеет теперь целыми ста золотыми монетами. Новенькие с отчеканенным профилем короля, они жгли карман. Хотелось всего. Это был действительно большие деньги, примерно столько давало крупное село за два месяца. Рем посоветовал купить самое необходимое, а остальное положить в банк к остальным деньгам. Грегор последовал совету.

Банк был на главной площади. Это было красивое здание из белоснежного мрамора с колоннадой и хорошей охраной. Грегор был одет с иголочки. Новый кафтан высокие сапоги и шляпа делали юношу очень представительным. Новое седло и сбрую для лошади тоже стояли не дешево, но все равно после всех необходимых покупок оставалось более восьмидесяти золотых. Немного робея, он вошел в банк, и подошел к небольшой конторе. Как ни странно, на него не стали шипеть или выгонять. Наоборот, счетовод елейным голосом осведомился, что ему нудно и услышав, сколько он хочет положить унесся куда-то. Через три минуты Грегор уже сидел в помещении другого клерка, на столе стоял кувшин с вином, и все осведомлялись, не желает ли «господин Грегор» еще чего-то. Сказать, что Грегор был в восторге, значит промолчать. Получив вексель, удостоверяющий его право на деньги, он гулял по городу, и наслаждался жизнью. Несколько раз его попытались ограбить, но нож за голенищем и стилет в ножнах на поясе помогли ему отбиться от нападавших. Грегор начинал думать, что если отряд рассыплется, то ничего страшного, денег у него хватит на долгое время. Дик с Грегором не разговаривал после ссоры, так что юноша был предоставлен самому себе. Однажды гуляя по городу, он вошел в дорогой трактир и заметил двух рыцарей, которые вели беседу недалеко от столика, за который он сел. Грегор прислушался, редко ему удавалось увидеть свой предел мечтаний так близко. Оба были широкоплечие в ламилярный доспехах и плащах с вышитыми на них мечами.

– Клянусь честью брат, прецептор не прав, что принимает в орден кого попало!

– Брат не так громко прошу тебя – второй рыцарь поставил кружку – прецептор выполняет приказ капитула ордена и магистра или ты сомневаетесь в их правильности!

– Нет, конечно, нет, но бывшие бандиты – это чересчур!

– Неважно кем они были до вступления в орден.

– Делить дом со столь неблагонадежным сбродом! Брат я справедлив, есть среди них люди истинно благородные, но большинство просто бандиты!

– Человеку свойственно ошибаться Вильям – рыцарь первый раз назвал собеседника по имени – они могут быть прощены. Благородный может принять клятву и стать рыцарем, а пришедший крестьянин постриг и службу на благо ордена. Так сказано в уставе, и так и должно быть! Я старше тебя в ордене и не желаю слушать подобные рассуждения, если ты продолжишь, я буду настаивать на том, чтобы капелланы занялись тобой!

– Прости, я забылся – было видно, что Вильям смущен – я позволил себе лишнее, но лишь потому, что вспомнил, как кода мы выезжали из прецептории, туда прибыл очередной проситель! Бог свидетель я никогда не видел такого оборванца! Лошадь тощая, сам выглядит не лучше! И он, возможно, станет нам братом.

– Я открою тайну друг, но я пришел пешком в прецепторию, и в кармане у меня было все два серебряных. Так что возможно этот человек не простого происхождения.

– Ты! Графский отпрыск!

– Именно я. И что бы было будь, по-твоему?! Меня бы выгнали, и лиши возможности сидеть рядом с вами за столом в трапезной.

– Я разбит – Вильям опустил руки – твой последний аргумент выбил меня из седла!

– Как всегда приятель. На дорогах очень опасно и большую опасность представляют не разбойники, а отпрыски благородных домов, сбивающиеся в безобразные шайки. Капитул издал указ не просто так. Орден может помочь этим людям обрести цель в жизни. Именно поэтому мы принимаем всех, без орденов страна может погрузиться в хаос!

– Зря ты не читаешь проповеди, после ваших слов не остается никаких сомнений, но время на исходе пора ехать.

Грегор допив пиво, вышел из трактира, думая о том, что каждый может постучаться в прецепторию ордена. Так почему бы не он, не грязный, и лошадь у него замечательная. Но где? Куда идти? И дойдет ли он один до этого места? И примут ли его или это тоже окажется очередной сказкой. Наемники говорили, что все рыцари чванливые и высокомерные, Вильям вполне соответствовал этому определению. Однако слова его собеседника, наплоенные таким чувством наши отражение в душе Грегора. Однако он не знал, куда сделать первый шаг. Пускай все идет, как идет, решил юноша.