Задумчивость за рулем – не есть хорошо. Толстый намек на это я получаю, отъехав от дома всего пару миль. И откуда, черт возьми, в пятом часу утра тут взялся этот старик?! Словно призрак, материализовавшись из ночной темноты, он ныряет прямо под мою машину. Я едва успеваю отвернуть, избежав наезда. Вместо лобового удара бампером, почти наверняка превратившего бы старика в покойника, я лишь вскользь задеваю его крылом, сбив с ног, но, кажется, без серьезных последствий.
Сердце все равно колотится как сумасшедшее, и, когда мне через десяток футов все же удается затормозить, я еще несколько секунд сижу за рулем, успокаиваясь, прежде чем выйти из машины. Старик еще не может подняться. Он неуклюже ворочается, пытаясь встать и что-то бормоча по-испански. Я неплохо знаю этот язык, однако с дикцией у него серьезные проблемы. Сквозь стариковское шамканье мне с трудом удается разобрать, что он не желает мне здоровья и долгих лет жизни. Кто бы сомневался… Впрочем, его вина в этой ситуации ничуть не меньше моей.
Я подхожу к нему ближе и, на ходу извиняясь по-испански, протягиваю руку, чтобы помочь подняться на ноги. Но старик реагирует дико: его ненавидящий взгляд пару мгновений сверлит мое лицо, а затем он делает рывок вперед, хватает мою руку и впивается в нее зубами. Я ору от неожиданности, испуга и боли и рефлекторно бью его с левой в скулу. Пусть из-за кабинетной работы я несколько потерял спортивную форму, но удар у меня поставлен неплохо. Слышится хруст, и старикан с воем опрокидывается навзничь.
Шипя от боли, я трясу правой рукой, которую этот псих прокусил до крови, и пячусь к машине. Тут же лезут в голову различные кошмары от фильмов ужасов типа «Обители зла» или «Ходячих мертвецов» до банального бешенства. В автомобильной аптечке у меня универсальный антидот, поэтому ускоряю шаг, стараясь не думать о том, что, если зараза исходит от Сеятелей, универсальный антидот может оказаться бессилен.
В этот момент из ближайшего коттеджа выскакивает миловидная женщина лет сорока в накинутой поверх пижамы куртке (явно только что с постели) с дробовиком наперевес и устремляется к нам с самым решительным видом. Коротко выругавшись, я прыгаю за руль и вдавливаю в пол педаль газа. Сзади гремят выстрелы, но для дробовика дистанция все же великовата. Хорошо, что она не прихватила охотничий карабин…
Какого черта?! Что за безумие?! Это вам не технический сбой электроники, тут сдвиг по фазе у населения, причем не единичный. Останавливаю машину за углом футов через сто, достаю из аптечки антидот, инъектор и вгоняю себе дозу в плечо. Меня слегка лихорадит. Надеюсь, это от стресса, а не последствия укуса. Мысли несутся вскачь: сбой техники, два агрессивных психопата на улице… Совпадение? А что может быть причиной одновременно и того, и другого? Ответ напрашивается сам собой. Сеятели. Но как же не хочется в это верить! «Война на пороге», значит? Нет, Алекс, похоже, война уже началась.
Так, опять стоп, Майкл! Не рановато ли для таких далекоидущих выводов? Ты слишком мало знаешь, а едешь, между прочим, туда, где почти наверняка знают больше. Вот только опаздывать, когда тебя вызвали по красному коду, особенно если это Локхарт, – так себе идея. Шеф СБ – весьма неприятный человек с теми, кто у него вызывает подозрения. А ты рискуешь эти подозрения вызвать. Так что вперед, господин второй заместитель начальника ДАД, не тормози!
Я трогаюсь с места и быстро набираю скорость до предельно допустимой на этой дороге – мне еще только неприятностей с полицией не хватает для полного счастья. Следующие десять миль проходят спокойно, и я уже начинаю надеяться, что доберусь до Форт-Мида без дальнейших приключений, когда до меня доносятся истеричные женские вопли. Я даже сбрасываю скорость от неожиданности, пытаясь определить их источник.
Сворачиваю за угол. На лужайке возле дома опять-таки в одной пижаме мечется новая чокнутая. Она, выкрикивая что-то бессвязное, активно наскакивает с плотницким топором на троих полицейских, тщетно пытающихся ее утихомирить. Один из полицейских направляет на чокнутую пистолет, что, впрочем, не производит на нее ни малейшего впечатления. Двое других начинают обходить женщину, беря в клещи. Рассудив, что мое присутствие тут однозначно лишнее, я вновь прибавляю скорость. Возможно, мне всего лишь кажется, но, уезжая, я слышу сзади одиночный выстрел.
Черт! Черт!! Черт!!! Интересно, сколько народу поехало крышей в этом районе? И почему? Внезапно приходит мысль о пси-воздействии, которое оказывают на людей Сеятели, и я начинаю остро жалеть, что не воспользовался служебным положением и не взял в личное пользование один из пси-блокираторов, которые остались в научном корпусе ДАД. Но как я мог знать? Как мог даже подумать о таком? Надо поскорее разобраться в этой дряни!
Между тем странностей становится все больше. Ну как странностей. Вещей, нетипичных для нормального и спокойного района, где я живу, а характерных больше для бандитского квартала в Бронксе[4], например. Две столкнувшиеся машины с основательно поврежденными капотами и окровавленный человек, торчащий в лобовом стекле одной из них, а рядом еще двое, схлестнувшиеся в яростной схватке. Клубы черного дыма, вырывающиеся из окон какого-то коттеджа. Тип с бейсбольной битой, разносящий в хлам чью-то припаркованную машину…
М-да, фраза «мир сошел с ума» начинает играть новыми красками…
* * *
На территории агентства царят нездоровое оживление и нервозность. Повсюду вооруженные люди из СБ и внутренней охраны.
Один из охранников долго проверяет мой пропуск, затем подзывает напарника с красной повязкой на рукаве, и они о чем-то шепчутся. Красноповязочник подходит к моей машине.
– Как добрались, специальный агент Дикон?
Любезность его кажется вымученной. Он явно утомлен и раздражен, однако его, видимо, обо мне предупредили. Подозрительный взгляд красноповязочника просвечивает меня словно рентгеном.
– Нормально. Если не считать нескольких психов, встреченных по дороге…
– Понимаю… – Удивленным он не выглядит, но предпочитает не комментировать мои слова. – Выйдите из машины, пожалуйста.
– Может, позволите мне хотя бы припарковаться?
Такой заход мне активно не нравится – уж больно напоминает арест.
– Не беспокойтесь. Просто выйдите и отдайте мне ключи. Ваш автомобиль отгонят на стоянку.
– Это что, новые правила?
– Будьте так добры, заглушите двигатель и выйдите из машины, – медленно, с расстановкой повторяет он и кладет руку на кобуру пистолета. Стоящий за ним охранник также напрягается, но у него оружие посерьезнее – автоматическая винтовка.
– Ладно, нет проблем.
Проблемы, конечно, есть, и с каждой минутой это становится все более очевидным, однако, если я дальше продолжу в том же духе, запросто могу нарваться на пулю. В общем, я делаю все, как просит красноповязочник. Но до этого успеваю незаметно нажать вызов на смарте спецсвязи. Первая буква алфавита – Алекс. Идут гудки. Мысленно костерю себя – надо было позвонить ему до того, как заезжать на территорию агентства. Зачем? Чисто для страховки. Кто-то, кому я доверяю, должен быть в курсе, где я и что со мной. Алексу я доверяю, а он мне? После вчерашнего разговора – не факт. Вряд ли, конечно, он способен вызволить меня из цепких лап Локхарта (в случае необходимости), но предупредить его не помешает. Если дело действительно швах, пусть спасается.
– Теперь сдайте ваше оружие и смарт, – продолжает красноповязочник.
Даже так?
– Я могу узнать, что происходит?
– Код красный, – сухо отвечает он, будто это все объясняет.
Я делаю вид, что немного запутался в одежде, пытаясь отстегнуть кобуру. Третий гудок. Ответь, Алекс!
– Но согласно инструкции… – продолжаю тянуть время я, и тут мой взгляд замечает нечто особенное. Во рту у меня пересыхает: за левым ухом красноповязочника виднеется черная бусина пси-блокиратора. Держу пари, у второго она тоже есть. Дьявол, да что творится-то?!
