— Прости, что так получилось. Если бы я знал, я бы тебя предупредил.

— Ты предупредил меня, я тебя не послушала, если ты помнишь, — я чувствую, как снова поднимается температура.

— Геля, если что-то нужно, ты говори. Я все принесу.

— Спасибо. Дань, я хочу поспать.

— Конечно, ещё увидимся, он выходит из комнаты. Я проваливаюсь в сон и слышу, как мама зовёт его, чтобы поговорить.

Следующий раз я просыпаюсь только в обед. Тянусь к телефону, чтобы проверить звонки или сообщения. Ничего. Глупая, я ещё надеялась после Даниных слов, что все это слухи, что Артем позвонит мне, что он все объяснит. Может быть, я что-то неправильно поняла, но нет. Мама заходит, чтобы проверить меня.

— Как ты себя чувствуешь?

— Получше. Только, кажется, горло заболело, — я просто разваливаюсь на ходу.

— В школу завтра не пойдёшь.

— Хорошо.

— Геля, хочешь мы возьмём каникулы? До конца четверти недели. Поедем домой, поживём у тёти Вали, ты отдохнешь, пообщаешься с подругами.

— Я согласна, — мне все равно, я скорее всего даже не смогу встать с кровати. Но лучше что-то делать, чем просто лежать.

— Я скажу папе, он отвезёт тебя, как только тебе станет лучше. Отпросится с работы и отвезет.

— Хорошо, мам.

— Геля, с тобой точно все в порядке? Ты вчера так напугала меня. Никогда ты не плакала так.

— Мама со мной НЕ все в порядке. Мне просто нужно время, чтобы придти в себя.

ВРЕМЯ ВЗРОСЛЕТЬ

— Если решил что-то делать, то делай, — так всегда говорил мне Глеб.

Я еще сомневаюсь в своем решении расстаться с Англиной. Про себя загадываю, что если Очкарик ответит на мой звонок, то забью на все, что наговорила мне ее мама и Даня. Она не отвечает. Для верности отправляю еще одно сообщение: «Ангелина, прости меня, я был дураком. Все не так, как кажется. Давай поговорим». Я пялюсь в экран, даже не моргая, сообщение прочитано. Я сильно обидел ее, и кажется не только я, но и ее школьная подруга, да и весь наш класс. Но это кажется мне не таким уж важным, самое главное это то, что я не смог защитить ее от Лизы, даже от самого себя не смог.

Я прихожу к дому Сереги Птицына. Он уже не спит.

— Привет. Как ты? — спрашивает он.

— Паршиво, — это еще мягко сказано.

— Ангелина тебя не простила?

— Я звонил ей несколько раз, писал.

— Не отвечает? — я молчу. — Хреново. Что будешь делать?

— Взрослеть, Сережа, взрослеть, — он удивленно смотрит на меня. — Надо извиниться перед Ангелиной.

— Конечно, завтра прямо перед первым уроком подойдем к ней, — отвечает Птицын.

— Нужно постараться сделать так, чтобы ее больше не обижали в классе.

— А как ты это сделаешь? Лиза ненавидит ее. Она ни за что не откажется от мести.

— Я знаю, что нужно сделать, — я рассказываю Птице свой план.

— Ты прямо в ангелы у нас заделался, видимо, и правда влюбился.

***

Я с замиранием сердца жду, когда Геля придет в школу, но ее нет. Может что-то случилось? После первого урока мы собираемся с Серегой и Витей.

— Нужно сходить к ней домой. Боюсь, меня ее мама не пустит.

— Что, не повезло тебе с тещей? — смеется Зерно.

— Идиот, — Птица дает ему подзатыльник. — Это тебе не кулаками махать. Тут подход нужен.

Они с первого класса ведут себя, как кошка с собакой, но при этом стоят друг за друга горой.

— Я вообще-то видел ее маму сегодня в школе, — говорит Витя.

— Отлично, тогда я пошел. Прикройте меня перед русичкой, типа живот заболел, или что-то такое, — я уже собираю свой рюкзак.

Чем ближе я подхожу к дому Очкарика, тем тяжелее мне становится идти. Я никогда ни перед кем не извинялся, а перед ней это будет уже мое второе извинение. Я постоянно косячу и делаю все не так. Из-за меня у Ангелины проблемы с Лизой, а значит и со всеми, кто у нее в друзьях. А это примерно половина параллели. Я в очередной раз прокручиваю в голове все, что произошло за эти выходные. А что, если мои чувства на самом деле не серьезные? Я не хочу сделать Ангелине еще больнее, несмотря ни на что, она очень добрый человек и сделала много хорошего. Я замедляю шаг, снова слышу слова Дани: «Ты ведь золотой мальчик, у тебя все есть. Даже если сейчас она тебя простит, ты же поиграешь с ней и бросишь, а что потом делать ей». Я понимаю, что он полностью прав в отношении меня.

— Если решил что-то делать, то делай, — так всегда говорил мне Глеб. И он, как обычно был прав. Я останавливаюсь и иду обратно в школу.

ПЕДСОВЕТ

Каникулы сливаются для меня в один сплошной чёрный день. Поначалу я много плачу и все время держу в руках телефон, а потом, когда понимаю, что он не позвонит последняя нить, которая держит меня, рвётся. Я уже не понимаю, что со мной. Самое страшное, что меня начинает охватывать паника, особенно в людных местах. Первый раз это случается, когда мы идем с подругами на новогоднюю ёлку. Я просто начинаю задыхаться, мне хочется убежать и спрятаться.

На следующий день я рассказываю об этом маме.

— Геля, это серьёзнее, чем я думала. Тебе нужна помощь.

— Да, мам. Мне кажется, что я сама не справлюсь.

Она звонит своей знакомой, школьному психологу, та соглашается пообщаться со мной. Я рассказываю ей все, что произошло. Как постепенно я позволяла обмануть себя, как поверила, влюбилась, как моя подруга передавала меня. Я уже не плачу, просто сухо излагаю факты. Для меня это, как информация, которую нужно передать.

— Расскажи про свою паническую атаку. Что ты почувствовала?

— Страх. Мне было очень страшно, я хотела убежать, но не знала куда.

— Ангелина, я думаю, что тебе может потребоваться психиатр. Я не могу выписать тебе лекарства, но полагаю они могут понадобиться тебе. Может ты попробуешь попить обычные успокоительное, ну и желательно ещё походить к психологу.

— Да, спасибо. Я попробую.

— Если не получится справиться, психиатр может назначить психотропные, только они могут повлиять на общее состояние и память. В выпускном классе это не желательно.

— Да, вы правы. Спасибо.

***

Чем ближе приближается десятое января, тем больше меня охватывает паника. Я понимаю, что не смогу пойти в школу, не смогу смотреть на своих одноклассников. Я перестаю спать и есть, видя свое отражение в зеркале, я задаюсь вопросом, неужели это я. Мама предлагает перевестись в другую школу и даже пытается связаться с несколькими школами недалеко от нашего дома. Везде отказ, мест нет.

— Нужно что-то решать. Я позвонила твоему классному руководителю и директору. Завтра мы пойдём в школу и будем решать что делать, — я вижу, что мама настроена решительно. Я так благодарна ей за помощь и поддержку.

В субботу мы собираемся на Педсовет. Мама берет меня с собой. Я иду только потому, что знаю, что не встречу никого из своих одноклассников. В кабинете директора нас ждёт Евгения Павловна и Галина Петровна. Они обе выглядят не очень довольными, что их выдернули из дома в новогодние каникулы.

— Коллеги, ситуация осень серьёзная. Я прошу, чтобы мою дочь перевели в другой класс.

— А можно узнать причину? — спрашивает директор.

— Конечно. Одноклассники довели Ангелину до нервного срыва, у неё начались панические атаки, требуется помощь психолога. Я думаю, это достаточные основания для перевода.

— Основания да. Только мест в других классах нет, там и так уже по тридцать человек. А вы, Евгения Павловна, почему молчите? Как такое могло случиться?

Классная вся покрывается пятнами, видно, что она нервничает.

— Ангелина никогда не жаловалась, я не знала, что её обижают. Даже наоборот, мне казалось, что отношения в классе улучшаются, — она начинает оправдываться.

— Это правда, — я не могу врать. — Я тоже думала, что меня, наконец, смогли принять одноклассники. Оказалось, что это был розыгрыш.

— Нам нужно найти какой-то выход. Я не хочу, чтобы моему ребёнку стало хуже.

— Я могу предложить вам домашнее обучение до тех пор пока Ангелина сама не поймёт, что готова вернуться. И ещё, у меня есть знакомый психолог, думаю, она сможет помочь вам. Вы согласны на такое решение?